Просто механический кот (СИ) - Кокоулин Андрей Алексеевич

— Пошли, пошли дальше.

Они обогнули дом с торца. Мелькнула дверь второго выхода.

— А это — яблоня моей бывшей, — сказал Мурлов, показывая на дерево. — Ее можешь в хвост и в гриву. Поцарапать там, выместить злость…

Он пнул ствол.

— Я и сам так делаю. Иногда даже мочусь на него.

Ось вдруг пошел к перекопанному участку, где упокоились остатки Трегубовского кота. Унюхал что ли что-то? Пришлось шикнуть.

— Куда! Ну-ка!

Мурлов махнул ногой, едва не лишившись шлепанца. Кот не послушал, своенравничая, затоптался на мягкой, черной земле с едва проросшими стебельками сорняков. Даже морду опустил, словно принюхиваясь.

— Так, — Мурлов сошел с дорожки и поймал Осю за шкирку. — Слушать меня!

Он встряхнул механимуса.

— Мяу, — сказал кот.

— Туда не ходить, понял? — заглянул Мурлов в зеленые глаза-объективы. — Или ты глупый кот?

Поставленный на дорожку, Ося подергал хвостом, но в сторону вскопанной земли головы больше не повернул.

— Правильно, — оценил Мурлов. — Пошли дальше.

Вместе они добрались до навеса, под которым стоял «Форд». По-хорошему, автомобиль, конечно, следовало бы вымыть. От езды по трассе да по городу на крыльях и дверцах стыл серый грязевой налет.

— А это мой первый механизм, — сказал Мурлов и покосился на механимуса. — А ты, извини, только второй.

Шлепанцем он провел черту у ворот.

— Все, дальше тебе нельзя, — сказал Мурлов. — Это будет твое второе правило. Первое — слушаться меня. Второе — ни лапой за участок. Надеюсь, ты понял.

Кот, помедлив, принялся тереться о голую ногу Мурлова. Внутри его словно завибрировал моторчик. Должно быть, это означало, что Ося ластился.

— Эй-эй! — Мурлов отпихнул кота. — Без этого!

Он поднялся на крыльцо и открыл входную дверь.

— Прогулка окончена.

Ося склонил голову.

— Мяу? — вопросительно произнес он.

— Окончена, — повторил Мурлов и отступил от двери. — Домой!

Кот прошел в дом как подконвойный. Валентин не удержался и дал-таки ему пинка под хвост. Носом вперед на животе и разведенных передних лапах Ося проехал по коридору чуть ли не до спальни. Хоть видео снимай.

— А вот так, вот так! — объяснил ему Мурлов. — Команды надо выполнять быстро. Чтобы у меня соблазна не было.

Выражение Осиной мордочки показалось ему обиженным.

— Мяу!

Мурлов умилился. Ах, какая прелесть! Так бы бошку и свернул!

— Я думал, ты умный котик, — сказал он, закрывая дверь. — Дуй теперь на зарядку. Да кумекай там себе.

Он встал у проема в гостиную. Ося медлил.

— На зарядку! — повторил Мурлов.

И показал жестом.

Поглядывая на него, механимус неуверенно приблизился и вдруг шустро юркнул к своему коврику. Мурлов захохотал, глядя, как Ося торопливо замирает в стандартной для подзарядки позе. Типа, меня не трогать, я в домике.

— Пра-авильно!

Он подошел к коврику. Кот обеспокоенно моргнул. Или это ему показалось? Выключается механимус, когда идет питание, или способен на реакцию? Мурлов стукнул пальцем Осю между ушами, проверяя.

— Есть кто дома?

Осирис вынес сомнения хозяина стоически. Мурлов сказал:

— Ося…

Потемневшие было глаза-объективы вспыхнули зеленым светом.

— Спать, — тут же приказал Мурлов.

Глаза погасли.

— Знаешь, что? — сказал Мурлов, присев у коврика на пол. — Я придумал, чем мы займемся завтра. У тебя, я смотрю, правая передняя слегка повреждена. Грустно, да? Значит, она и послужит нам следующим опытом. Я ее молоточком — тюк, тюк. Коготок туда, коготок сюда. Мы сможем даже поиграть на скорость, кто быстрее, твоя лапа или мой молоток. Пока ты, правда, допетришь, я уже свое дело-то и сделаю. Учиться тебе еще и учиться, Ося. Думаю, до самой смерти.

Он хохотнул, пошлепал Осю ладонью по макушке и поднялся. Диван с уютным шелестом подушек принял его тело. Мурлов поерзал, раскинул полы халата и взялся за пульт. Канал «Дискавери» — не интересно, про летучих мышей, тем более, что повтор. «Наша природа» — мимо. Какая-то бесцельная езда по бездорожью. Очень оригинальный поиск места для отдыха и рыбалки.

Новости.

Молодая, прилизанная диктор на экране, глядя в камеру, принялась читать текст с телесуфлера.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Сегодня на Московской валютной бирже курс доллара вновь укрепился против курса рубля. За один доллар…

Мурлов выключил звук. Диктор шевелила губами и таращила глаза, словно старалась напугать кого-то. Ему вдруг сделалось противно. Сработал эффект бывшей жены. Когда та начинала выговаривать ему про деньги, про красоту, про то, что он мог бы активнее участвовать в работе по дому и слушать ее советы и пожелания, у него часто будто закладывало уши. Хлоп! — и он смотрел, как Татьяна беззвучно шлепает губами.

— Дура, — вздохнул Мурлов, нажимая кнопку на пульте.

Следующий канал показывал музыкальные клипы, которые смотреть без звука было, наверное, забавнее, чем со звуковым сопровождением. Вся шаблонность, вся фальшь, вся дешевизна и бездушность того или иного творения с первых секунд лезли на глаза. Парни в провисших штанах взмахивали руками и орали в камеру, девчонки, раскрашенные так, словно на них тренировались начинающие художники, таращились и обнимали парней. В кадр заползали страшные, полутемные подворотни с непременной бочкой, полной огня, за подворотнями следовали мрачные и рыжие от битого кирпича пустыри с брутальными автомобилями на заднем плане, и, конечно, никуда было не деться от оружия. Кастеты, револьверы, ножи и помповые ружья.

Культура!

Нет, Мурлов не был против. Ему было смешно. Сын — идиот, вся жизнь в телефоне, в игрушках и социальных сетях. Эти — тоже. Типа, крутые. Типа, дети трущоб. Типа, они сами строят свое будущее. Поднялись, мол, с самого низа и теперь зачитывают свою историю на экран, чтобы люди знали, через что им пришлось пройти.

Да, у таких исполнителей всегда есть аудитория. Бесталанные тянутся к бесталанным, поющие о дерьме находят таких же слушателей. Подобное тянется к подобному. Моя кровавая история полна куража. Я думал, что люблю ее, но это лажа…

Мурлов включил звук.

— Все это динь-дон, — сказал в камеру наполовину бритый парень.

Вышло вполне созвучно мыслям. Где лажа, там и динь-дон. Мурлов переключил канал и влип в ток-шоу, которое рассказывало о том, как несколько подростков несколько месяцев измывались над сверстником. В результате избранная ими жертва совершила неудачную попытку суицида.

— Почему же! — восклицал ведущий в костюмчике, обращаясь к сидящим на диванчике понурым, изображающим раскаяние ребятам. — Почему вы всегда нападаете на слабого? Толпой на одного! Нападайте на сильного! Или хотя бы на равных себе! Так честнее!

Мурлов фыркнул.

— Придурок! — крикнул он в экран. — От сильного есть немаленькая вероятность огрести самому! И где, извините, удовольствие? Никакого удовольствия! Это же элементарно. От слабого или не будет сопротивления, или оно легко преодолевается. При этом от ощущения власти и собственного превосходства люди ловят кайф. Ты ловил кайф? Ты знаешь, что власть почище иных наркотиков?

— Я не понимаю! — восклицал ведущий.

— Головой постучись о стену! — посоветовал ему Мурлов.

Кстати, подумалось ему, если на шоу не понимают элементарных вещей, это лютый непрофессионализм. Непрофессионализм — это слабость. Как же слабость пролезла на телевидение и в эфир? Ответ: ее мало били желающие самоутвердиться. Просто-таки жалели или вовсе обошли вниманием.

Мурлов остался доволен своим выводом.

Он сделал себе салат из помидоров, рукколы и нарезанной кубиками фетаксы. Заварил крепкого чая, но не выпил. К салату, подумав, Мурлов добавил уже готовый шницель, купленный в кулинарном отделе, разогрел в микроволновке, вытянул, обжигая пальцы. Классический завтрак имени Валентина Мурлова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дело шло к одиннадцати. Шницель оказался отменным, салат — замечательным. В результате Мурлов, добавив стопочку водки, уснул на диване перед телевизором. Он любил дневной сон. К тем, кто полуденную дрему не уважал, он относился снисходительно. Ничего не понимают в потребностях организма. Вот как ведущий ток — шоу ничего не понимает в прелести самоутверждения за счет тех, кто слабее, так и эти не смыслят в собственном здоровье.