Просто механический кот (СИ) - Кокоулин Андрей Алексеевич

Глядя, как в фольге запекают курицу, Мурлову захотелось перекусить. Недолго думая, он соорудил себе яичницу с беконом, к яичнице добавил маринованных оливок и несколько кружков перца. Получился замечательный и достаточно плотный обед. Далее Мурлов заварил чаю, налил себе пузатую кружку цейлонского, плюхнул дольку лимона и с кружкой в руке вышел на крыльцо, представляя себя латифундистом, выползшим обозреть владения. Здесь уже, конечно, светить хозяйством не стоило, и он подвязал халат.

Дождь, с которым Миша от склада привез его к дому, давно прошел, выглянуло солнце, и Мурлов с наслаждением сделал по подсыхающим дорожкам вокруг дома несколько кругов. Чай согревал горло, наличие котика в безраздельном пользовании настраивало все же на благодушный лад. Хотя, конечно, учить и учить Осю порядку, учить и учить.

Мурлов обозрел кусты, обстукал шлепанцем бутыль с дождевой водой под водостоком, проверил, как себя чувствует под навесом «форд». Солнце грело затылок и плечи.

Мазнув взглядом по окну в гостиной, он обмер. Ему вдруг почудился за плотной шторой высвеченный солнцем кошачий силуэт. Дурь, конечно. Будто Осе делать нечего, как на подоконники забираться. Ося заряжается.

Мурлов отшагнул назад и посмотрел снова. Никакого силуэта. Но щель между шторами имелась.

Так, решил для себя Мурлов, постояв напротив окна, я, похоже, загоняюсь. Чтобы мех за мной следил? Во-первых, это глупо. Во-вторых, таких режимов в инструкции я как-то не углядел. Механизм, ага, следит за хозяином. Чисто из гуманных соображений, таблетку там подать или воды принести. В-третьих, чтобы забраться на подоконник и встать не перед стеклом, а за шторой, необходимо проделать манипуляции, которые такой игрушке, пусть и в полмиллиона ценой, все-таки не под силу.

А еще, извините, надо рассчитать, что я посмотрю, увижу, испугаюсь. Мурлов улыбнулся и отпил чаю из кружки. Нет уж, в ванной было страшнее. Сначала звук, а потом Ося…

Минут пять еще Мурлов бродил по участку, отмахиваясь от редких мошек и любуясь буйной растительностью, но из головы кошачий силуэт исчезать не торопился. Ну, ладно, подумал Мурлов, допустим даже, что было, забрался Ося на подоконник. Какие выводы? Котик, получается, дефектный, вот и все. Звонок Николаю Петровичу, и по гарантийной замене он получит нового питомца.

Только память Осирису придется почистить. Не дай бог, у него в рабочих записях сохранится видео, где он перед механимусом членом трясет. Его, опять же, дело, ничего предосудительного, развлекаются ж люди, как хотят, в своих конурках, но… Не сболтнул ли он там чего лишнего? И вообще. Да, надо будет проштудировать инструкцию на предмет удаления котиковой памяти.

Мурлов заступил на уголок открытой веранды, посидел в плетеном кресле, чувствуя, как холодком тянет по ногам. За забором покачивались ветви, за ветвями темнело небо и собирались дождевые облака, чтобы, видимо, выступить единым фронтом и отвоевать себе пространство над садоводством. Дачи Николая Петровича видно не было, она находилась правее, за еще одним участком, за темной крышей почти всегда пустующего соседского дома. Это соседи по правую руку чуть ли не каждый день мотаются, выезжают, заезжают, ни собаки у них, ни кота, так бы он с котиком уже познакомился…

Мурлов встряхнулся. Хватит. Он погулял, пора посмотреть, что там Ося.

Шлепанцы Мурлов оставил на пороге, закрыл дверь на засов, не собираясь больше выходить, и крадучись, босиком, заглянул в гостиную. Механимус заряжался. Лапа подобраны, глаза закрыты, уши торчком. Коврик помигивал зеленым светодиодом. Мурлов прошел к окну и поправил штору. Котик и ухом не повел. Ну-ну.

Мурлов принес из спальни ноутбук, подключился к сети и около часа, поглядывая на Осю, изучал банковские инвестиционные предложения, проверял состояние своего счета, динамику поступлений и платежей. За неделю имелись две пробоины. Сто тысяч Татьяне — раз. Пятьсот восемнадцать тысяч девятьсот рублей сегодня — два. А дохода — шиш с маслом. Только в начале следующего месяца ожидалось около тридцати тысяч. Не густо. Мурлов покачал головой и взял в руки телефон. Как там со временем? На экране мобильника высветились цифры. Ага, можно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он набрал номер из адресной книжки. Несколько коротких гудков сменились настороженным мужским голосом.

— Да, я слушаю.

— Сережа, это Валентин Сергеевич, — сказал Мурлов. — Как там наши дела?

— Да, я узнал, — отозвался невидимый Сергей. — Дела идут. Могли быть и лучше, конечно, но и так ничего. Вы по поводу дивидендов?

— Да.

— Думаю, на следующей неделе.

— Без задержек?

— Обижаете, Валентин Сергеевич!

— А сколько там набежало?

— За квартал — около пятидесяти.

Мурлов пожевал губами.

— Я помню, Сережа, когда столько же набегало за месяц.

На том конце трубки вздохнули.

— Кризис, Валентин Сергеевич. Сами же видите. Мы, в сущности, с две тысячи восьмого так и не вышли на премиальный уровень продаж. Как прибило тогда…

— Ладно, Сережа, я понял.

— Не хотите пополнить вклад?

— Если только в следующем году. Значит, на следующей неделе?

— Да, четверг, пятница.

— Все, спасибо, Сережа.

Мурлов прервал связь, почесал висок. Ну, пятьдесят плюс тридцать — это почти сотня. Правда, пятьдесят — за квартал. Жить, конечно, можно, а на запасах, которые у него есть, жить можно даже с некоторым шиком, но… Котик, конечно, несколько порушил его доходную финансовую империю.

Мурлов снова нырнул в ноутбук, в сеть и быстро пробежался по предложениям квартир в новостройках. Цены росли как на дрожжах. Прикупить бы одну-две однокомнатных на перспективу и годика через три продать с пятидесятипроцентной наценкой. Но для этого нужна хотя бы пара свободных миллионов. А у него с одной стороны — бывшая жена с великовозрастным оболтусом, который к нему иначе, как «чел» не обращается, а с другой стороны — Ося. Без Оси он на квартирку, пожалуй, наскреб бы.

Мурлов, привстав, проверил, на месте ли механическое животное. Спит, гаденыш, или прикидывается?

По телевизору принялись показывать какую-то сопливую мелодраму, где герой с героиней встречались, расставались, снова находили друг друга, проводя промежутки между встречами в интенсивной любви на стороне. Мурлов смотрел с большим скепсисом. Героине он сразу дал определение самоуверенной дуры, которая вместо вполне очевидных решений, как в омут с головой, бросалась принимать решения дурацкие в стиле «ни себе, ни людям» и «пусть мне будет плохо». Герой же удостоился звания «великолепного тупицы», выше которого в иерархии Мурлова располагался только «беспросветный идиот». Герой тупил где можно и где нельзя, и то, что он не выпилил сам себя из сообщества окружающих его людей и вообще из жизни, можно было объяснить исключительно шуткой провидения.

Фильм Мурлов, тем не менее, за бокалом пива досмотрел и даже почувствовал некую радость за героев, когда они после почти двухчасовых мытарств наконец обрели друг друга. Он был за справедливую награду и тому, и другой. Оба стоили своей половины. Поднявшись, он потянулся. Взгляд скользнул по Осе. Показалось или нет, что котик поспешно зажмурил чуть-чуть приоткрытый глаз?

— Спать! — на всякий случай продублировал команду Мурлов.

Он подумал было накрыть меха какой-нибудь тряпкой, хотя бы покрывалом с дивана, словно птице в клетке устраивая тому ночной режим, но потом решил, что подобные инициативы есть признак параноидального обострения. Так он скоро к вечеру Осю в кладовке запирать начнет. А что случилось-то? Котик без команды прогулялся по коридору. Ну, в ванную заглянул. Ничего экстраординарного. Вот если ситуация повторится…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мурлов фыркнул. Тогда у Оси точно что-то сломается.

Он сгрузил посуду в раковину, убрал остатки еды в холодильник и допил пиво. Потом сходил в туалет, где, сидя на унитазе, прочитал несколько страниц прихваченной инструкции («Программирование механимуса через таблицу готовых поведенческих шаблонов»), затем наскоро принял душ и, проверив, все ли в доме выключено, а также замки и окна, удалился в спальню. Дверь Мурлов прикрыл, но не закрыл совсем, давая себе послабление в первом пункте правил, поскольку и так находился в закрытом пространстве дома.