Осьминог. Неонуарная киноповесть - Борис Мышлявцев

ДНК дельфина привязать хочешь?

– Ага. Там он не только с дельфинами контактировал – а участвовал в препарировании. Да попросту говоря – в разделке на мясо для продажи за границу под видом научных препаратов. Там немудрено всему этой ДНК измазаться. Алиби есть, но сомнительное. Если считать, что жертвы были похищены на пути в училище, то произошло это примерно в восемь пятнадцать утра. А алиби у него только с девяти в один день, в другой – с девяти пятнадцати. Причем по одному дню алиби совсем сомнительное. Подтвердить мог бы только Николай Арнольдович из НИИТОФа – но он, так сказать, неудачно поскользнулся. Дальше он начитался версий у Славуцкой в блоге – и решил все подогнать под ее версию. Первое убийство он совершил по ошибке – обознался то есть, из-за шапочки. А заказ-то надо выполнять было… Вот и второе. Третье – для закрепления нашей версии и конкретного указания на Саурона. Очень удобная фигура, уже замазанная в деле о пропаже девушки, в чертовщине всякой. Пришел, заставил бумажку написать, разбросал улики, повесил Саурона. Бабку пришлось убрать, как свидетельницу. Ну вот как-то так.

– Очень интересная история, – сказал Геннадий Степанович. – Настоящий детектив, да. Можешь повесть написать, денег заработать. Но чего ты от меня-то сейчас хочешь?

– Как чего? – удивился Роман. – Надо дело по новой открывать.

– По новой? После того, как победно отчитались? Когда на всю страну доблестно прогремели?

– Ну а как? Вон, когда Чикатило ловили – невиновного человека приговорили к расстрелу. Но потом ведь все равно дело по новой пошло – и взяли настоящего преступника.

– Это потому что убийства после расстрела мнимого маньяка не прекратились. А если бы прекратились – то и не было бы никакого нового дела.

Геннадий Степанович задумался. Потом сказал:

– У тебя отправной точкой, от которой всю закрутилось, является предполагаемое отравление Богера, правильно?

– Так точно.

– Тогда давай мы тихонько оформляем эксгумацию, проводим повторную экспертизу, находим достоверные, однозначные следы этого твоего секретного препарата – и вот тогда о чем-то можно будет говорить. Идет?

– Конечно! – обрадовался Роман. – Еще как идет! И как дело открываем – сразу надо гараж Кривоспиченко осмотреть. Даже если он там все вымыл-перемыл – следы должны остаться.

Геннадий Степанович покачал головой, спросил:

– А тебя не смущает, что предполагаемая подозреваемая – сестра твоей подруги? Как ее там – Лена?

***

– Что грустный такой? – спросила Лена, глядя на него с тревогой. День был солнечным, ярким – но похолодало довольно резко и все улицы превратились в сплошной каток. Они медленно ехали по городу, мимо сбросивших почти все листья деревьев, мимо покрытых ледком луж и редких прохожих.

Роман вздохнул.

– Так, ничего. Просто настроение плохое. Бывает же так?

– Бывает, – ответила Лена. – Ну ты не грусти. Давай вечером сходим куда-нибудь. Ты же сейчас ничем не занят?

– Сегодня не получится.

– Ты какой-то не такой. Случилось что-то?

Роман помолчал, попросил:

– Отвези-ка меня домой.

***

Вечером позвонил Геннадий Степанович.

– Не получится у нас ничего с этой твоей версией.

– Что такое?

– А нечего эксгумировать. Тело-то кремировали, согласно завещанию.

ГЛАВА 16. «Диалоги об эмпатии»

– Что, решился новую жизнь в нашей славной команде начать? – спросил Терновских, приглашая Романа присесть. Чучела животных безмолвно наблюдали за их беседой.

– Я совсем по другому поводу. Открылись новые обстоятельства…

Лицо Терновских мрачнело по мере рассказа. Когда Роман закончил, он спросил:

– Чем подтверждается твоя версия? По вашим же собственным данным – все улики указывают на Саурона.

– Еще по первой жертве экспертиза показывала следы моторного масла. То есть на что-то вроде гаража. Гараж у Кривоспиченко имеется. Если следы биологических материалов где-то и сохранились – то это там.

– Да он уже на десять раз свой гараж простерилизовал, – с сомнением сказал Терновских.

– Современные методы не так просто обмануть. У любого человека постоянно выпадают волосы, например. Там хоть замойся. Единственный надежный способ полностью с гарантией скрыть улики – сжечь гараж. А для надежности – и машину сжечь. Проблема в том, что дело закрыто. А без дела никто обыскивать его гараж не будет – нет оснований.

– Нет оснований, говоришь? – задумался Терновских, побарабанил пальцами по столу. – А если поступит сигнал, что в гараже хранятся наркотики?

– А разве они там хранятся? – удивился Роман.

– А почему бы им там не храниться? Сто грамм фентаниловой смеси – достаточный объем?

– Это уже особо крупный, – кивнул Роман. – Вот только если дело по наркоте будет – никто не будет тщательно заниматься сбором биоматериалов. Надо многоходовочку делать.

– Есть идеи? – спросил Терновских.

– На вас и в самом деле оформлено детективное агентство?

***

– А вдруг не сработает? – спросил Геннадий Степанович. – Дураком меня выставишь.

– А вы причем? Действовать ведь менты будут.

Геннадий Степанович помолчал, потом спросил:

– А с чего ты решил, что он будет гараж жечь?

– Если сработает, как я хочу – будет.

– Если даже сработает – надо ведь, чтобы менты вовремя отреагировали.

– В дежурной группе сегодня и завтра свои ребята будут. И если дело выгорит – им ведь тоже почестей перепадет. И ничего незаконного-то от них не требуется. Просто отреагировать на сообщение бдительного частного детектива… – сказал Роман.

***

– Ну эта… Поступил к нам в агентство заказ от гражданина… – Вадим запнулся, посмотрел в бумажку, – гражданина Ибрахимджонбердыева. – Приревновал он свою жену к некоему гражданину Кривоспиченко. Есть, говорит, подозрение, что жена встречается вечерами в гараже с этим Кривоспиченко. Мы установили наблюдение, все в рамках закона. Вчера смотрим – он с какими-то подозрительными личностями возле гаража перетирает что-то. Я снять это не успел, но видел – он пакет берет, им деньги отдает.

– Так мало ли что в пакете. Может, он соль для засолки огурцов покупал, – сказал усталый полицейский. Вадим кивнул.

– Может и соль. Но мы провели опрос соседей. Имеем право, с их ясно выраженного согласия. Проживающий в тридцать пятой квартире гражданин Буханкин уверяет, что в квартире, которую арендует Кривоспиченко, торгуют наркотиками. Мол, постоянно туда наркоманы ходют.

– И что ваше агентство от нас хочет? – усмехнулся полицейский. – От самих жителей этого дома жалоб вроде не поступало.

– А вот заявление, тут все расписано и оформлено. Вчера я из разговора слышал, что на сегодняшний вечер они там в гараже опять о встрече договаривались, наркоторговцы эти.

Дверь распахнулась, зашел оперативник Цой.

– Что там у нас? – спросил он. – Можно?

Он взял бумагу с заявлением.

– Вот сволочи эти наркоторговцы… – сказал он возмущенно. – Надо реагировать, надо.

Дежурный