Осьминог. Неонуарная киноповесть - Борис Мышлявцев

class="p1">– Не, не знаю, – помотал головой Антон. – Конечно много – что там делать? В девяностые все позакрывалось, порт умер почти. Было десять тыщ население, сейчас тыщи три осталось.

– Давно здесь?

– Два года.

– А в Охотске чем занимался?

– А чем там заниматься? Я больше по военным делам, в Охотске и не бывал почти в последние годы.

– А щас – служишь где-то?

– Не, – покачал головой Антон.

– А что так?

– Ну так вот – звезды не совпали, – уклончиво сказал Антон

– Ну, тогда давай выпьем за звезды, чтоб совпадали.

Они выпили.

– Ладно, пора мне, – сказал Антон. – Завтра на работу с утра.

– Где работаешь?

– За город ехать надо, – сказал Антон, рассчитался в баре и пошел к двери.

– Водку-то забери! – крикнул вдогонку Роман.

– Оставь себе, – ответил Антон и вышел.

Заиграла «Саммер Тайм», сигнал вызова.

– Слушаю.

– Это Анастасия. Мы с вами беседовали сегодня.

– Случилось что-то? – спросил Роман.

– Я сейчас сижу в гостинице одна. Пью коньяк. Раскладываю карты Таро, – томно сказала журналистка. – Не могли бы вы немного скрасить мое одиночество?

ГЛАВА 11. «Импровизация»

– Давай заново знакомиться. Я – Настя. И давай-ка на ты.

– На ты – так на ты. Только договоримся – про работу ничего не спрашивай. Считай, что я в отпуске, – сказал Роман, проходя в номер, претендовавший когда-то на советское подобие провинциальной роскоши. Гипсовая лепнина на потолке с пухленькими, похожими на маленького Володю Ульянова амурчиками. Эркер – архитектурное излишество античных сталинских времен. В номере было полутемно, на тумбочке у изголовья огромной кровати уютно светила зеленая настольная лампа с порванным абажуром.

Роман поставил на стол наполовину полную бутылку из бара.

– На всякий случай. Вдруг твоего коньяка не хватит.

Настя была одета как-то нарочито по-домашнему: халат с японскими узорами, пушистые тапочки с детскими бомбончиками.

– Я думал, что только мужчины в командировках бухают и находят себе… э… случайных партнеров.

– Что мы, не люди что ли? – усмехнулась Настя.

На столе стояла початая бутылка коньяка и лежала колода карт Таро.

– Знаешь такие карты? – спросила Настя.

– Еще бы не знать. В последнее время они меня просто преследуют, – ответил Роман, усаживаясь в накрытое ветхим покрывальцем кресло. – А че ты не в «Саппоро» остановилась, че в «Авроре»?

– В «Саппоро» цены такие – главред удавится оплачивать. Преследуют, говоришь? Значит – тем более разложить надо.

– Да не верю я в мистику всякую, – отмахнулся Роман.

– А нет никакой мистики. Символика Таро созвучна архетипам нашего сознания. И это всего лишь один из способов свое сознание раскрепостить. Услышать его скрытый голос.

– Подсознание?

– Типа того.

– Ну не знаю…

– А что не знаешь? Нужно же нам для приличия что-то делать в начале вечера, – улыбнулась Настя. – На, подержи колоду в руках. О чем узнать хочешь? Можно просто на текущую ситуацию – а карты сами поймут, что тебя волнует, и что в этой ситуации является по-настоящему важным.

Роман подержал колоду, отдал Насте.

– Я музыку включу? – спросил он, доставая телефон.

– А что ты слушаешь?

– Да хоть что включить можно. Но для расслабления я предпочитаю джаз какой-нибудь нуарный.

– О, обожаю нуарный джаз! – воодушевленно сказала Настя.

– Первый раз вижу человека, который обожает нуарный джаз, – с сомнением сказал Роман, включая музыку.

– Ну, это не удивительно. У вас тут, в дикой провинции – какой может быть джаз? – засмеялась Настя.

Роман налил коньяк в гостиничные стаканы, закурил.

– Вообще, при гадании на Таро пить не желательно. Не те духовные сущности можно привлечь выбросом своей пьяной энергии, – задумчиво сказала Настя.

– Тогда может и не надо? – спросил Роман, стряхивая пепел в пластиковую коробочку от фисташек.

– Так ты же в мистику не веришь? Вот и нечего опасаться.

– От меня что надо?

– Я перемешаю колоду, ты вытяни три карты. Если понадобятся разъяснения к ситуации – вытянешь дополнительные.

– Это какой-то специальный расклад?

– Это импровизация будет. Свободный расклад.

Роман вытянул три карты, положил на столик. Выпил глоток коньяку, поморщился.

– Дурак – это ты. Уж извини… Император или Король – это могущественный человек в данной ситуации. Верховная Жрица – перевернута. Какая-то безумная баба. Вытащи-ка пояснения к каждой карте.

Роман криво улыбнулся, вытащил еще три карты, положил их к вытянутым ранее.

– У тебя – Повозка. Это выход в мир, снятие противоречий, появление нового. У Короля у этого – перевернутая Справедливость – самодурство, интриганство. У Жрицы – повешенный…

– Повешенный? – переспросил Роман.

– Отзывается что-то? – спросила Настя. – Тут важны не только канонические значения карт, но и то, как они в тебе отзываются.

– Можно и так сказать, что отзывается, да. А эти Король и Жрица – они вместе действуют?

– Они оба вовлечены в твою ситуацию.

Музыка на телефоне Романа угасла, сквозь нее пробился сигнал вызова.

– Поставил я камеру и прослушку, – сказал Цой. – И что думаешь? Там тихо, как в могиле. И никаких движений.

– А свет?

– Свет горит.

– А ты нормально звук настроил?

– Слышно, как в трубах на кухне вода булькает, от соседей сверху. С аппаратом все в порядке, – ответил Цой.

– Уехал куда-то наш Саурон?

– А старушку куда дел? Вместе с ней уехал?

– Мда… Что поделать… Давай до утра ждать, а там посмотрим.

– Я тогда все, отключаюсь.

– Я тоже, – сказал Роман. – До завтра.

Он помолчал, глядя на карты, потом спросил Настю:

– А ты, случайно, не знаешь книгу такую – Некрономикон?

– Ого. То про Саурона говоришь, то вдруг про это.

Она прибрала карты в специальный мешочек из ткани, пояснила:

– При них про такую чертовщину лучше не надо, а то еще приклеится.

– При них? Ты о картах прямо как о живых говоришь.

– В моей реальности – они и есть живые.

– Разве реальность не одна единственная? Вот есть конкретные факты. Есть действия, последствия, причинно-следственные связи. А разные версии реальности – это просто невнимательность свидетелей или ложь подследственных.

– И все мы – подследственные на божьем суде, – пародийно-замогильным голосом сказала Настя. – Ну и метафоры у тебя – свидетели, подследственные. Как там у Пелевина – «внутренний прокурор», «внутренний мент»…

– Так что про Некрономикон? – настойчиво спросил Роман.

– Давай-ка лучше выпьем.

Они выпили, затем она сказала:

– Есть несколько версий насчет этой книги. Первая – что ее придумал один американский писатель. То есть он ее не писал даже, она просто фигурирует в его произведениях как вымышленный артефакт. Вторая – что он описывал действительно существующую книгу. Третья – что книги такой не было, но Алистер Кроули взял – и написал ее на самом деле. То есть как бы он