Интервенция - Алексей Щербаков

По рассказам местных, главный центр старообрядцев находился где-то на берегу Невы в районе новостроек[39]. Как и ребята из Лавры, они превратили место своего обитания в крепость. Вот только были они куда более агрессивны, нежели православные. Как говорили, приближаться к их укреплениям было очень небезопасно. Могли попросту пристрелить и имени не спросить.

Кроме того, развелось множество апокалипсических сект. Что, в общем, понятно. В представлении жителей Санкт-Петербурга, Апокалипсис если еще и не наступил, то мир находился, так сказать, на финишной прямой к этому событию. Правда, в центре их не наблюдалось. Они все ушли из города. Благо в окрестностях было полно брошенных домов, включая громадные и сильно укрепленные виллы. Сектанты тоже не слишком придерживались христианских заповедей и при появлении незнакомцев тут же открывали огонь на поражение.

Еще интереснее вышло с разными подозрительными структурами вроде «Свидетелей Иеговы» и прочих подобных, которых и до хаоса тоже хватало. В Штатах журналисты о них рассказывали всякие ужасы, что они будто бы зомбируют своих адептов насмерть. Там появилась даже профессия «депрограмматор» – эти люди за хорошие деньги приводили сектантов в норму. (Хотя Джекоб полагал, что это очередное мошенничество, нечто вроде психоанализа[40].) Но в Петербурге, по крайней мере, с зомбированием вышло как-то не очень. Все лидеры при первых признаках надвигающегося беспорядка сбежали, прихватив что только могли. А рядовые сектанты тут же разбрелись. Теперь лидеры, вернувшись в обозе корпуса, пытались раскрутить дело по новой. Получалось у них плохо. Какие-то успехи имелись лишь за счет гуманитарной помощи, на которую они прочно «сели».

Но самое смешное получилось с Церковью Сатаны. Ее уже после прибытия американцев легализовала всякая шпана, вроде тех, среди которых Джекоб нашел Ваську. Правда, у этих не наблюдалось уголовных примочек. Генерал Адамс скрежетал зубами, но поделать ничего не мог. Поклонники Антона ЛаВая[41] были правильнее представителей всех конфессий. Они поддерживали американцев руками и ногами и имели с этого неплохую жизнь. Правда, делать все равно ничего не хотели.

…Колонна прижалась к огромному бетонному зданию гостиницы, широко огибая подходы к Лавре и всем видом демонстрируя, что не имеет желания вторгаться на чужую территорию.

Наконец поисковая экспедиция вышла к набережной Обводного канала. Зрелище открылось сильное. На той стороне, словно мрачный сказочный замок, высилась башня мукомольного завода, над которой кружились вороны. Разумеется, там не просматривалось ни одного человека.

На мосту находился блокпост, который охраняли трое солдат и с десяток бойцов полицейских сил. Их, эти силы, продолжали отчаянно набирать чуть ли не с первого дня высадки. Несмотря на рекламу, высокие заработки и непроворотные пайки, русские шли в них не слишком охотно. Точнее, шли все больше какие-то хмыри в очках, явно никогда на пушечный выстрел не приближавшиеся к армии, либо типы с откровенно уголовными рожами. Вот и эти выглядели так, что было понятно: даже монету в двадцать центов возле них без присмотра оставлять не стоит.

Джекоб сидел в головном «хаммере», оглядывая, высунувшись из люка, окрестности. Рядом находилась Васька. Он удивлялся – почему никто из начальства никогда не поинтересовался ни ее личностью, ни документами. Ее свободно всюду пропускали вместе с Джекобом, будто так и надо. А ведь они сейчас шли на боевое задание, куда посторонних стараются не пускать. Джекоб в очередной раз оказался единственным из журналистов, который попал в экспедицию.

Лейтенант Келли подошел к старшему по блокпосту – огромному чернокожему сержанту:

– Как обстановка?

– Нормально. Тихо все. Вроде как…

Парень чего-то недоговаривал – и лейтенант это заметил:

– Что там происходит, сержант?!

– Ничего такого, о чем стоило бы докладывать. Но вы бы лучше туда не ездили…

– Сержант, выражайтесь яснее!

– Я хочу до конца контракта дослужить нормально. Мне беседы с душеведами[42] ни к чему. Да только вон те, – негр кивнул в сторону монастыря, – не советуют… Очень не советуют. А я с Юга, меня с детства приучили верить священникам.

Лейтенант внимательно посмотрел на солдата. Спиртным от него не пахло. На любителя марихуаны тоже не похож. Да и где в этом северном городе достанешь марихуану? И вообще, негр производил впечатление простодушного и честного парня. Лейтенант не стал вдаваться в дальнейшие расспросы, утешив себя тем, что эти черные с Юга все повернуты на бабушкиных сказках. Пожав плечами, он вернулся к своей машине и дал знак продолжать движение.

Как показывали люди с этого блокпоста, пропавшая машина, перебравшись через мост, ушла по узкой улице вправо. В том направлении и двинулись.

Здешние места напоминали декорации к фантастическому фильму про тяжкие последствия экологической катастрофы. Асфальт был разбит вдребезги – причем явно задолго до начала всех бурных событий. В небольшом сквере чуть не в рост человека теснились огромные растения жутковатого вида – с толстыми стеблями и огромными соцветиями в виде зонтиков[43]. О том, что здесь когда-то кипела жизнь, напоминали разве что троллейбусные провода.

На перекрестке колонна остановилась. Лейтенант задумался. Если сопоставить время, когда патрульную машину видели на блокпосту, и время последнего выхода в эфир, получалось, что далеко «хаммер» уйти не мог. Значит, надо было начинать методично прочесывать ближние местные улицы. Двинулись по одной из них, узкой, зажатой между двумя бетонными заборами. Справа громоздился нависающий над дорогой замок мукомольной фабрики – и от этого становилось как-то не по себе. Слева тянулся унылый желтый забор здания казарменного вида, которое по карте значилось как студия «Леннаучфильм». Затем по левую руку открылась улица, но ее перегораживала невесть когда брошенная автомашина-рефрижератор, возле которой валялись какие-то разбитые ящики. Тут явно никто проехать не мог. Так что колонна двинулась прямо. Дальше снова потянулся новый, уже серый забор.

Внезапно улица стала шире – и головная машина вышла к переезду через какую-то Богом забытую железнодорожную ветку. Вот это уже был сюрреализм в полный рост. Ветка уходила в сторону недостроенных заводских корпусов. Метрах в пятидесяти над ней повисла какая-то бетонная кишка – и в сторону от ветки веером расходились заросшие травой запасные пути. Более всего Джекоба поразила одна деталь: возле переезда стояла открытая железнодорожная платформа. На ней росло дерево. Сколько ж тут эта платформа стояла? Судя по тому, что дерево вымахало метра на три, – платформу забыли задолго до того, как в России все пошло под откос. За запасными путями виднелась насквозь ржавая эстакада, тоже заросшая кустами, а дальше – безжизненные бетонные корпуса.

– Дела… – протянул Джекоб.

– Вы ищете ваш пропавший драндулет? – спросила Васька, которая тоже высунулась из люка и с любопытством оглядывалась вокруг. – Так вот он!

Джекоб поглядел туда, куда девица показывала пальцем. Это была куча какого-то мелкого металлолома. Присмотревшись, Джекоб увидел, что эта куча была цвета хаки. На здоровенную машину было не очень похоже. Однако за время знакомства с Васькой Джекоб убедился, что девица редко ошибается. Создавалось впечатление, что в этом городе она знает все. К тому же он увидел висевшие на проводах четыре «хаммеровских» колеса.

* * *

Двое разведчиков выбрались из джипа и со всеми предосторожностями приблизились к куче, осмотрели ее и вскоре принесли лейтенанту два образца. Один – металлический треугольничек со стороной около двух дюймов. Он был цвета хаки – да и невооруженным взглядом было видно, что металл тот же, что и у бортов «хаммера». Другой – такой же треугольничек из бронестекла. Более всего поражало то, что куски были идеально ровные – эдакие равносторонние фигуры из учебника геометрии. Ребра же осколков смотрелись гладкими как зеркало.

– Там полно этих кусков, – доложил один из разведчиков.

– А люди? А следы хоть какие-то остались?

– Ничего.

Все это время Джекоб загорал, высунувшись из люка. В очередной раз оглядев окружающий безрадостный пейзаж, он вдруг заметил на эстакаде нечто странное. Взяв у одного из солдат бинокль, журналист навел его на данный объект – и глаза у него стали больше линз бинокля. Джекоб сильно зажмурился и поглядел снова. Да, похоже, тот парень с блокпоста не зря предпочел помалкивать. Если он видел то же – ему пришлось бы вести беседы даже не с психологом, а с военным психиатром. Это был… В Петербурге Джекобу доводилось видеть многочисленные каменные изображения крылатых львов. Так вот, это был их, если можно так выразиться, младший родственник. Крылатый кот. Только не каменный, а живой. Размером ОНО было с обычного крупного кота серо-полосатой расцветки с мощными лапами и пушистым хвостом – эдакого уличного хулигана. В Бостоне на их улице такой же жил в рыбном магазине. Сидело ОНО, как обычно сидят коты, – кувшинчиком, подняв голову и навострив уши, обернув задние лапы хвостом. И все бы хорошо – но на спине твари торчали крылья, покрытые черно-серыми перьями… Пока Джекоб приходил в себя, создание почесало задней лапой крыло, а потом подпрыгнуло вверх и медленно пошло на бреющем в сторону одной из бетонных коробок.