Мойры сплели свои нити - Татьяна Юрьевна Степанова

минуты аннулируется, – объявил он.

– Друг, подожди, не гони волну, мы вроде нашли, что надо, но путаница жестокая. Помоги нам разобраться. – Гектор по-свойски очень мягко «подъехал» к архивариусу. – Вроде дело уголовное архивное, а вроде и нет, непохоже. Какой-то сплошной фейк. Одни копии, подлинные лишь фотографии.

– Какой еще фейк? – Архивариус с подозрением забрал у них чуриловское дело, пролистал. – Нормально все с ним.

– То есть как нормально, ни фига нет, ничего не понятно, поясни нам, ну как совсем тупым. – Гектор-лицедей состроил жалобно-наивную мину.

Полицейский архивариус усмехнулся с чувством превосходства, набрал на компьютере номер дела, проверяя его уже по банку данных архива.

– Копии сделали и прислали, когда данные вбивали в поисковик по нашей разработанной подробной форме. Основные параметры учтены. И главные детали.

– А само уголовное дело где же? – спросила Катя.

– Должно быть в этом, как его… Чурилове. – Архивариус прочел в компьютере. – Случается, что в центральный архив поступают не сами дела, а материалы – копии по основным фактам. Причины разные. Порой с делами все еще продолжают работать на местах.

– Но дело пятнадцатилетней давности, – возразила Катя.

– Надо на месте выяснять, что и почему. Для архивной компьютерной базы здесь информации вполне достаточно. Мы ведь по вашим вводным, по совпадениям дело отыскали. Система выдала на-гора.

Гектор вынужден был согласиться – и то правда.

В «Гелендвагене» Гектора они снова просмотрели фото страниц дела в мобильном.

– Мосин из Кашина упоминается всего один раз в первичном рапорте дежурной части как прикомандированный пожарный и одновременно заявитель, – сказала Катя. – Больше о нем ничего нет. Тромбонист Евгений Зарецкий вообще не фигурирует. Ему пятнадцать лет назад было всего тринадцать.

– Пацан. Только кашинские события с убийством наших Филемона и Бавкиды – Мосина и его жены Маргариты – произошли в ночь или под утро, когда Зарецкий появился в Кашине со своим джазом и начал в шоке орать на дороге полицейским, а затем и в больнице про то, что он видел… оказывается, на самом деле и очень давно… – Гектор словно что-то взвешивал на весах и колебался.

– Подростком в Чурилове? А нас уверил, что ничего не помнит.

– Завтра с утра махнем в Чурилов. Поговорим с местными очевидцами тех событий – они наверняка там остались, а потом снова побеседуем с тромбонистом. – Гектор решил наметить план действий.

Но тут у него зазвонил мобильный. Он ответил, и выражение лица его сразу изменилось. Помрачнело.

– Да, хорошо. Я понял. Да, конечно… Спасибо вам.

Катя сразу догадалась, кто ему позвонил.

– Врач? Да, Гек?

– Он.

– Во сколько завтра в клинику?

– К девяти вызывает.

– Вместе, как договорились. В восемь захватите меня из дома.

– В восемь двадцать тогда, как раз успеем. А вы поспите лишние полчаса, Катя.

Она уже не думала ни об архивном деле, ни о городе Чурилове и его тайнах, ни о мертвых сестрах Крайновых Полине и Аглае.

Все, все сразу отошло на второй план. Расточилось во тьме, вытесненное жгучей тревогой – что скажет завтра в клинике Гектору врач.

Гектор, расставшись с Катей у ее дома, приехал домой в Серебряный Бор. Помог, как обычно, старой сиделке вымыть и переодеть парализованного отца, сам уложил его спать. Затем поднялся к себе на второй этаж в лофт, где все пространство занимал спортзал с силовыми тренажерами, татами, боксерскими грушами и матами на стенах для отработки прыжков и ударов ногами. Для шлифования техники тибетского воинского искусства единоборств Маг Цзал.

Раздевшись до пояса, он выкладывался в спортзале до полного изнеможения. Подтягивался на турнике, отжимался от пола. На силовом тренажере со штангой отрабатывал упражнения для плечевого пояса и грудных мышц. И пресс качал, хотя врач ему строго-настрого это запретил.

С Гектора градом лил пот. Но он продолжал. С кирпичной стены лофта на него смотрел фотопортрет Кати.

А она у себя дома тоже не могла глаз сомкнуть, хотя устала до предела в архиве.

В два часа ночи прозвенел колокольчик в ее мобильном – их ночной чат с Гектором ожил.

Спишь ты, я вижу…

О, если б мог на ресницы твои сном я сойти! Чтоб к тебе даже тот, кто очи смыкает, не подходил…

И тобой я обладал бы один[7].

Снова грек древний, поэт… Катя читала сообщение – таким полковника Гектора Борщова не знает никто. Лишь она одна. И кому сказать про их ночную лирику – лишь плечами пожмут или цинично усмехнутся… Но Гектор – единство и борьба противоположностей. Кате многое о нем известно… То, что он так тщательно, болезненно-неистово скрывает от других. Но не от нее.

Я не сплю, Гек. Завтра в 8.20.

Она отправила ему ответ. И добавила:

И ради меня, пожалуйста! Прекратите убивать себя сейчас в спортзале!!

Глава 13

Асклепий

Клиника располагалась на Воробьевых горах в глубине парка – современное двухэтажное здание сплошь из стекла. Просторный вестибюль почти пуст. Сюда приезжали исключительно по записи или по вызову лечащего врача. На втором этаже у стойки их встретила медсестра и провела в приемную, куда выходили двери трех кабинетов. В один из них Гектор зашел. Катя села в кожаное кресло и приготовилась ждать. Ладони ее вспотели. Она смотрела на картину на стене – абстракция в розово-фиолетовых тонах.

Прошло сорок минут.

Дверь кабинета распахнулась, появился Гектор в сопровождении врача – пожилого мужчины лет за семьдесят, лысого. Высокому Гектору он доходил только до груди. Дверь кабинета в торце приемной открылась, выглянула медсестра.

– Обработают швы тебе сейчас – и новая перевязка, затем вернешься ко мне. – Доктор указал Гектору на кабинет.

Катя встала. Гектор посмотрел на нее – под глазами его залегли тени, он был сосредоточен. Скрылся в кабинете, медсестра плотно закрыла дверь. Катя стояла и ждала, чувствуя, как всю ее окутывает мрак…

– Пожалуйста, ко мне, – вежливо попросил ее доктор.

Она зашла в его кабинет – просторный и светлый. К нему примыкала смежная смотровая с аппаратурой. На подоконнике красовался бюст греческого бога врачевания Асклепия.

– Присаживайтесь, хочу поговорить с вами. – Врач (Катя мысленно окрестила его Асклепием) указал на кожаные кресла у стены. И сам уселся не за свой стол, а напротив Кати в кресло. – Рад, что вы пришли ко мне вместе с ним. Это означает, что у Гектора, а я его знаю давно, нет от вас никаких тайн и вы делите между собой тяжелое бремя, которое он нес один много лет. Что ваши отношения исполнены полного взаимного доверия. – Доктор пристально разглядывал Катю