Прошлое смотрит на меня мёртвыми глазами - Ирина Ивановна Каписова

раньше возили вашего младшего брата?

И она сразу поникла. Покачала головой и вздохнула, собираясь с мыслями.

– В этой коляске сейчас мог бы лежать мой ребёнок.

Я сочувственно на неё посмотрела и погладила по руке.

– Это было так давно, – продолжила она. – Ему не было и года, как он…

И умолкла. Некоторое время мы шли молча.

– Если вам тяжело говорить, я не заставляю. Отложим этот разговор на потом или же больше не вспомним его вовсе.

– Всё в порядке, – выдавила она. Глаза её потемнели, она постаралась улыбнуться. Не получилось. – Всё хорошо.

Он умер от болезни. Она сбежала с возлюбленным от семьи, полагая, что будет счастлива, но молодые люди еле сводили концы с концами. И стоило лишь появиться на свет малышу, как она поняла – человек, сбежавший с ней, сделал это вовсе не потому, что безумно её любил. Он сделал это потому, что привык сбегать от всего, что вызывает трудности. Через неделю после рождения сына она открыла глаза утром и не увидела никого рядом. Та часть кровати, на которой он спал, была пуста и холодна. И если вдвоём их жизнь была трудной, то её жизнь с ребёнком стала невыносимой. Роды выдались тяжелыми и она сильно ослабела, подкосило её и предательство любимого. Работать она не могла, а потому на жизнь средств не было. Молодой девушке с младенцем на руках пришлось выживать в этом мире, но ей удалось спасти только себя. Малыш заболел и никто не смог ему помочь. Он лежал у нее на руках и молчал. Она покачивала его, не зная, что он уже не дышит, и невидящим взглядом смотрела на кадку с цветами, что висела на подоконнике. Первое, что она сделала после смерти сына – украла кадку и продала её на ближайшем рынке. Так её жизнь началась с чистого листа – голубая коляска, цветы и рынок.

Она невероятный человек. Потеряв семью, любовь и ребёнка, она удивительным образом не потеряла способность дарить свет.

Она выдала мне эту историю на одном дыхании на следующий вечер, после чего я поняла, что не смогу молчать больше о своём прошлом.

Я отвела её к могильным камням и сказала:

– Моя история покажется вам невероятной. Подумаете, что это детская пугалка, сказка на ночь. Верить мне или нет – дело ваше, моё дело рассказать, – она стояла чуть позади меня, за спиной, я же, прямая и сосредоточенная, смотрела на бугры с дедом и матерью.

– Вы можете не рассказывать, если вам тяжело, – повторила она за мной.

– Вот здесь, – продолжила я так, будто бы и не услышала её, – лежат мои дедушка и мама.  В их жизни случилось необычайное событие…

Я рассказала ей все до мельчайшей подробности.

И она мне поверила. Не усомнилась ни в едином слове. Мне почти нечем было доказать ей правдивость произошедшего, но она и не требовала доказательств.

Она помогла мне выбраться из ямы, став для меня примером, и осветив мою гаснущую от язв душу.

Забавно, правда? Нас свели цветы, но эти уже были без глаз.

Мы сделали в доме небольшую оранжерею в одной из пустых комнат, где проводили большую часть времени за беседой. Дедушкина библиотека была зачитана нами до дыр, каждая книга столько раз обсуждена, что нечего больше и добавить. Вот уже почти двадцать лет мы наслаждаемся обществом друг друга, не замечая, как летит время, и я могу поклясться, что никого лучше мне ещё не доводилось встречать.

Каждое Рождество мы вместе ходим в гости к семье торговца, где нас всегда ждут. Каждое лето на несколько недель ко мне в гости приезжали их дети. Они зовут меня тётей и не знают, что никакого кровного родства между нами нет. Им нравилась долина, нравилось бегать по пустым мрачным коридорам, и я узнавала в маленьких проказниках себя. Сейчас они совсем большие и я всей душой люблю своих «племянников». Они уже не приезжают ко мне жить, но и не забывают меня навещать.

Если бы торговец был обычным человеком, то, вероятно, его дни были бы давно сочтены. Все удивляются его крепкому здоровью , необычайно редкому для такого возраста, но я знаю, что в его мире люди живут намного дольше.

Сейчас мне тридцать восемь лет и прошлое смотрит на меня мёртвыми глазами. Я не могу понять, кто из нас друг за друга крепче держится, но каждую зиму я чувствую, как оно ледяными пальцами хватает меня за шею, а потом лезет под кожу когтями. А все остальное время поглядывает из тёмных углов дома, шепчется со мной скрипом дверей и иногда приходит во снах.

Я не могу от него избавиться, сколько бы ни пыталась. Я делала перестановку в доме, меняла мебель, шторы, обои, но стоило мне моргнуть, все возвращалось на свои места.

Что с этим делать, я не имею ни малейшего понятия. Первые годы это особенно волновало и пугало меня, той молодой мне казалось, что я схожу с ума. Со временем я привыкла, но боль, к которой мне не хотелось возвращаться, все так же преследовала меня в пережитых вновь моментах из жизни.

Сейчас я сижу у камина, и не решаюсь лечь спать. Я знаю, что только я закрою глаза, мне снова будет восемнадцать. Я буду стоять посреди своей комнаты, слушать грузные шаги уродца, и ничего не делать. Может быть, этой ночью мне удастся что-нибудь изменить? Тогда я стану спокойнее и ужасы прошлого меня отпустят?

Я не знаю, но все равно поднимаюсь с кресла, плещу водой в огонь, и медленно иду в постель.

Может быть, сегодня я покончу с этим, и глаза прошлого закроются навсегда.