Надежды и радости - Элисса Дин

Большой сильный арабский конь слегка захрапел при приближении Колльера. Но моментально успокоился, когда Гаррисон дружески похлопал его ладонью по роскошной гриве.

Другой конь был поменьше, но тоже породистым. Колльер знаком предложил Роксане подойти к нему. Несколько мгновений Роксана колебалась. Но затем все же решилась. Подойдя к настороженно смотревшему на нее животному, она протянула руку и осторожно провела ладонью по его холке, гриве и ушам.

– Как его зовут? – спросила Роксана.

– Адейн.

– Откуда он у вас? Насколько я понимаю, это кавалерийская лошадь.

– Вы попали в точку. Адейн действительно раньше принадлежал кавалерийскому офицеру. Но позже я выиграл его в карты.

– Значит, вы игрок?

– Так, играю время от времени. В данном случае мне просто пришлось сесть за карточный стол. Дело в том, что прежний владелец этого коня был на грани того, чтобы проиграть его некоему мерзкому типу, совсем лишенному совести. Его все знали как неисправимого пьянчугу и неудачливого картежника, практически проигравшего и пропившего все свое состояние. Если бы конь попал к нему в руки, то непременно погиб бы. Поэтому я вынужден был вмешаться, сесть за карточный стол и отыграть Адейна.

– Другими словами, капитан Гаррисон, – усмехнулась Роксана, – для благородного поступка вы избрали довольно сомнительный путь.

– В тот вечер я и не думал о том, что совершаю благородный поступок, – хмыкнул в ответ Колльер. – Просто я давно восхищался этим конем и решил сделать себе подарок. Кроме того, я с ужасом думал о том, что ожидает несчастное животное в грязных руках Гроувнера. В общем, представился удобный случай!

– Понятно. Вы, видимо, привыкли пользоваться удобным случаем? – с сарказмом произнесла Роксана.

– Что?! Вы имеете в виду то недоразумение между нами в саду? Роксана, о чем вы говорите! Неужели до сих пор вы так ничего и не поняли? Что я должен сказать или сделать, чтобы заслужить ваше доверие?

– А разве не вы сами предупреждали меня об излишней доверчивости? – прошептала Роксана.

– Да, это так.

– Тогда, чего же вы от меня хотите?

Роксана отступила на полшага и теперь стояла почти вплотную к лошади. Утопив левую руку в густой гриве Адейна, правой она крепко сжала пальцы Гаррисона, словно желая успокоить его.

Колльер вздохнул. Адейн же негромко ударил копытом о землю, как бы выражая недоумение по поводу всего происходящего. Роксана, отпустив гриву коня и пальцы Гаррисона, сделала вид, что прислушивается к доносящимся со стороны рынка звукам музыки. Над их головами мягко шелестела листва. Легкий ветерок обвевал лица.

– Роксана... – тихо произнес Гаррисон.

Он стоял совсем рядом с ней. И если бы захотел, то мог бы легко ее коснуться. Роксана была почти уверена, что в следующий момент Колльер именно так и поступит. Поэтому все ее тело напряглось, как бы собираясь отразить неизбежное нападение. Она подумала, что поступила очень опрометчиво, согласившись на эту прогулку. Теперь ей скорее всего предстоит борьба. Не такая, как с капитаном Гроувнером. На этот раз надо было победить уже собственную слабость. Роксана не сомневалась, что это ей удастся. Ведь она всегда была очень сильной. Всегда...

Но Гаррисон стоял не двигаясь, даже не пытаясь до нее дотронуться. А только еще раз повторил шепотом:

– Роксана..

– Что?

– Я привел вас сюда не только для того, чтобы показать своих лошадей. Надеюсь, вы это понимаете?

– Понимаю.

– Это правда?

Гаррисон рассмеялся. Но тут же его лицо стало очень серьезным.

– Скажите, Роксана, насколько хорошо вы себе представляете сегодняшний политический климат Индии?

Он хотел сказать совсем другое. Роксана понимала это, а потому опустила голову и сказала, глядя в землю:

– Откровенно говоря, я знаю об этом очень мало. Наверное, половину того, что должна была бы. И не больше трети всего, что вы сейчас, видимо, намерены мне рассказать. Я права?

Колльер тихо засмеялся, поднял руку и провел ладонью по волосам Роксаны. Она вздрогнула и глубоко вздохнула. Гаррисон отступил на полшага и засунул руки в карманы.

– Еще совсем мальчишкой я до безумия увлекался индийскими сказаниями и легендами, особенно древними. Позже я решил, что непременно поступлю в армию и буду служить в этой стране при Ост-Индской компании. Такое будущее казалось мне прекрасным, а главное – очень романтичным.

– Вы сейчас говорите прямо как Юнити! – усмехнулась Роксана.

– В детстве я в этом отношении и впрямь был очень похож на Юнити. Тем не менее обучение в Аддискомбе развеяло романтическое представление об Индии. Вы слышали об Аддискомбе?

– Об Аддискомбе? Вы говорите о военной школе, построенной при Ост-Индской компании? Подобно тому, как гражданская Хейлибери была создана для подготовки слуг?

Брови Гаррисона выгнулись от удивления.

– Вам это известно? Прекрасно! В Аддискомбе я узнал, во что сейчас превратилась Индия. И все же... Все же мои юношеские грезы об этой стране не развеялись. Прожив здесь некоторое время, я понял, что Индия изменилась только для англичан. Вопреки давлению со стороны метрополии она все же остается страной со своей культурой, со своими национальными традициями. Поэтому я еще больше полюбил эту страну!

– Но мне показалось, что вы с презрением относитесь к ее коренному населению, а следовательно – и к самой стране. Разве не так?

– Что?! Черт побери, откуда у вас подобные мысли?!

– Из сказанного вами в день нашей встречи. Помните, вы говорили мне, что в Индии есть очень много странного и непонятного, а ее люди – очень жестоки? Или вы уже успели забыть?

– Нет, я не забыл. Но боюсь, что вы меня тогда неправильно поняли. Это утверждение имело двойной смысл. В Индии действительно много жестокого. Но что касается самих индийцев, то жестокость заключена в самой их жизни. Это жестокость расы поработителей к расе порабощенных. Подобное положение нетерпимо. Жизнь индийцев должна измениться, стать лучше, богаче, справедливее. Причем при минимальном вмешательстве извне.

– Не совсем понимаю, о чем вы говорите, капитан.

– Не понимаете? Хорошо, я приведу вам пример. Предположим, кто-то из британских солдат недоволен своим слугой. Что он делает в таком случае? Просто-напросто бьет его. Бьет долго, безжалостно. Порой даже до смерти!

– Боже мой! Неужели?! – воскликнула Роксана, в ужасе зажав ладонью рот.

– Тем не менее это так! Но самое мерзкое – реакция на подобные случаи со стороны живущих здесь наших соотечественников. Как правило, их симпатии на стороне солдата, а не его жертвы!

– Нет... Нет, я не могу в это поверить! – воскликнула Роксана, ошеломленная услышанным.