Алмазы для Золушки - Корецкий Данил Аркадьевич

Кира с трудом вынырнула из мира воспоминаний.

– Да, конечно. Давайте ложиться.

– А я, пожалуй, покурю перед сном. Тем более что не знаю, куда меня определил на ночлег наш Всевышний. Спокойной ночи, друзья, – Рафаил лёгким шагом двинулся к палаткам, чиркая на ходу зажигалкой.

Он чувствовал себя помолодевшим и полным энтузиазма, а главное, был доволен, что удалось наладить контакт с дочкой Быстрова. Её доверие важно не только само по себе: через неё можно перекинуть мостик к Жаку, без которого – на месте это стало еще очевидней – будет трудно подобраться к алмазам, припрятанным на заповедной территории племени буру, а уж вывезти их в Европу и вовсе невозможно. Никто из дикарей не станет ему помогать! Они попросту отнимут камни, а его скормят крокодилам или отправят на Ферму дядюшки Тома. С Жаком проще договориться – он цивилизованный европеец… Хотя среди них тоже немало дикарей…

Антуан Вильре задумался было: относится ли он сам к цивилизованным европейцам или к дикарям? Но тут же оставил это занятие: все-таки половину жизни он провел среди туземцев, значит, правильно ответить на вопрос невозможно… Возможно, впрочем, сложность крылась в других причинах, задумываться над которыми ему не хотелось.

* * *

Лагерь проснулся рано, одновременно с восходом жгучего африканского солнца, пока еще не набравшего полную силу. Кира, потягиваясь, выбралась из палатки и сразу наткнулась на Жака.

– Ой, всю ночь не спала – какой-то шум, грызня, возня, – пожаловалась она. – Будто собаки дерутся, только в воде… И хлопки какие-то…

– Иди, посмотри на этих собак, – Жак широким жестом руки показал в сторону береговой полосы, вдоль которой, словно в ожидании чего-то, торчали из воды десятка полтора страшных крокодильих голов…

Кира взвизгнула, в ужасе рассматривая открывшуюся перед ней страшную картину.

– Сколько их тут! Как в дурном сне…

Некоторые рептилии, осмелев, высунули на скалистый берег когтистые лапы, некоторые вообще вылезли до половины, холодные желтые глаза с вертикальными зрачками казались неподвижными, однако внимательно, жадно и зло рассматривали все вокруг. Но никто не пересекал невидимой запретной границы, которую обозначали несколько туш их убитых собратьев. Три твари, бессильно уткнувшись мордами в скалу, замерли в нескольких метрах от воды, и можно было подумать, что они просто оказались смелей остальных и теперь поджидают неосторожную добычу, но подернутые белесой пленкой глаза, неестественно вывернутые лапы и безжизненная расслабленность еще недавно мускулистых тел – будто из них выдернули стальные пружины, – показывали, что это просто безжизненные муляжи… Два крокодила лежали на спине, и на белых брюхах были отчетливо видны строчки прошедших насквозь очередей. Высокоскоростные пули FAMASов – 950 метров в секунду, – вырвали куски плоти, оставив красные звездообразные отверстия.

– Чего они хотят?!

– Жратвы, – буднично пояснил Рафаил, подошедший, как всегда, незаметно. – Так собаки собираются вокруг загородной кафешки, ожидая пока бросят объедки… Вчера, видно, вывалили в реку, что осталось на столе, вот и привлекли их. Нельзя так делать – надо пищу закапывать или прятать, пока со стоянки не снялись…

– Я только не пойму, почему их всех не перестреляют? – спросил Жак.

– Это может обидеть Духа Воды, – совершенно серьезно объяснил Рафаил. – И тогда туземцы выместят его обиду на нас. Отравленную еду подбросят или пустят стрелы из зарослей… Мы уже с этим сталкивались…

– Да, папа рассказывал, – кивнула Кира. – Лучше скорей убираться отсюда… Они в любой момент могут на нас броситься!

– Это вряд ли, – покачал головой Рафаил, указав на двух «леопардов» с автоматами наизготовку. – Но скоро вылетим, подготовка почти закончена…

И действительно, груз уже был в вертолете, пока амбунду убирали палатки, Рафаил принес консервы с хлебом, и они втроем, на скорую руку, стоя, перекусили у вчерашнего камня.

– Бонгани меня к себе в палатку не пустил, – то ли пожаловался, то ли просто сообщил Антуан Вильре. – Да он и Траоле, своего бывшего зама, выгнал. Только комиссара и мальчишку-геолога оставил. А мы во второй палатке теснились… Правда, амбунду в вертолете ночевали, а «леопарды» – посменно: кто тоже в вертолете, кто лагерь охранял… Вам хорошо – в отдельном номере, как и положено молодоженам…

Через час вертолет взлетел. Полковник приказал сделать круг над местом ночевки, – Кира вначале не сообразила зачем, – но все прильнули к иллюминаторам и она поняла: исключительно ради зрелища. Десятки крокодилов с неожиданной быстротой выбрались на каменный островок и набросились на туши убитых собратьев. На всех добычи не хватало, и чешуйчатые гиганты, образовав кучу-малу, сшибались бронированными лбами, рвали друг друга огромными зубами, били пилообразными хвостами… Кире кровавая картинка не понравилась, и она отвернулась. Рафаил, словно пресыщенный такими зрелищами, чистил и протирал выкидной нож с узким, стилетным клинком. Жак буднично потуже перешнуровывал ботинки. Зато амбунду и «леопарды» теснились у иллюминаторов, отталкивали друг друга, хохотали, что-то выкрикивали, словом, веселились от души. Траоле тоже с интересом смотрел на крокодилью бойню и тоже веселился, но чуть сдержанней, как полагается начальнику.

А Бонгани наблюдал за буйством подчиненных с презрительной улыбкой превосходства. Рядом с ним сидели комиссар ООН и главный геолог, которых схватка бронированных гигантов не развеселила, а напугала еще больше: они жались поближе к полковнику, как дети к сильному отцу, на защиту которого можно надеяться… И Бонгани было приятно, что эти облеченные серьезными полномочиями чиновники норовят спрятаться за его спину не потому, что он Директор Бюро Безопасности, а потому, что он сильней и смелей их, потому, что знает джунгли и не боится населяющих их тварей, потому что лично прикончил копьем не одного крокодила…

– Заканчивайте цирк! – сказал полковник в переговорное устройство. – Пошли вверх по реке!

И вертолет, завершив очередной круг, лег на нужный курс. «Леопарды» разочарованно зашумели и отошли от иллюминаторов. Внизу не было ничего интересного: змеей извивалась Кванза, по обе стороны слегка шевелилось непроглядное море джунглей. Примерно через час между деревьями стали появляться просветы, джунгли расступились, открывая широкую, явно рукотворную поляну. Вдоль воды возвышались дома на сваях, чуть в стороне рассыпались небольшие хижины, покрытые широкими листьями. Обитателей деревни, как обычно, видно не было – попрятались, не зная, чего ждать от пришельцев на железной птице. Как правило, ничего хорошего визиты чужаков не приносили.

– Видно, это и есть новое стойбище Самаки-Рофу, – подойдя к Бонгани, наклонившись и держась за дрожащий борт, перекричал гул двигателя Рафаил. Полковник угрюмо рассматривал карту и, подняв вырубленное из черного дерева лицо, смерил его тяжелым взглядом.

– У вас же отметка на другом месте!

Рафаил пожал плечами.

– Были там, потом же они разделились. Половина в лес ушла, половина сюда…

– Короче, ваши отметки привязаны к точкам непостоянного базирования?! – рыкнул Бонгани. – И в условиях изменения естественного рельефа?

– Прошло почти тридцать лет… Никто не рассчитывает на столько лет вперед…

Полковник махнул рукой и повернулся к «мозгу» экспедиции.

– Послушай, главный геолог, а зачем нам искать то, чего уже давно нет?! Включи свой магнитометр, мы пройдем весь маршрут за полдня и найдем пропавшие залежи!

Луи Дюран съежился, еще больше уменьшившись в размерах, и окончательно превратился по виду в нашкодившего мальчишку.

– Магнитометр может засечь аномалии только на низких скоростях и при нескольких проходах потенциально активных отрезков, – неуверенно сказал он. – К тому же природу аномалий надо подтверждать геологическими пробами – магнитное поле может меняться по разным причинам. Это значит, что по всему маршруту надо летать несколько месяцев, с посадками, экспресс-анализами и всеми сопутствующими исследованиями. Полгода работы – в лучшем случае…