Рейтинговые книги
Читем онлайн Жаркий сезон - Пенелопа Лайвли

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 38

— Что неправильно? — спрашивает Тереза после короткого молчания.

— Любовь. Страстная романтическая любовь, за которую не жалко умереть.

— А кто умирает? Рыцарь, конечно?

— Нет. Я сказала, это не политкорректная история. Талуза ищет рыцаря, преодолевая немыслимые опасности — силы ей дает любовь. И поначалу рыцарь тоже ее ищет, впрочем, ни шатко ни валко: постоянно находит утешение у разнообразных наяд и дриад, а потом и вовсе забывает Талузу в объятиях красавицы ведьмочки…

— Безобразие, — говорит Тереза. — В наше время ведьм не бывает даже в детских сказках. И что дама?

— До нее доходят известия о неверности рыцаря. Всегда найдутся доброхоты, которые о таком расскажут. Ее сердце разбито. Она больше не хочет жить. И тут я с автором коренным образом не согласна. Он позволил ей покончить с собой. Она топится в глубоком лесном озере — погружается в забытье, прижимая к груди охапку цветов. Леди Шалотт и Офелия в одном лице. Совершенно неправильный финал.

— Не знаю, — сухо замечает Тереза.

— Хм… Пораженчество. Все равно что сказать рыцарю: мне очень-очень больно, но я ухожу со сцены и больше не буду вам мешать. Слезливое самопожертвование.

— Она ничего не может с собой поделать. Чувствам не прикажешь.

— Я не о чувствах. О поступках.

— А как она должна была поступить? — спрашивает Тереза.

— О, вариантов масса. Она могла бы сговориться с единорогом, или вервольфами, или Повелителем Дальноземья, чтобы счастливую парочку хорошенько отметелили, а то и вовсе отправили на тот свет. Это сказка, тут нет уголовного преследования, так что каждый за себя. Или она могла отвести душу, натравив на них желтую прессу, и следующие десять лет писать анонимки. А лучше всего — выйти замуж за менее легкомысленного рыцаря, коли уж не мыслит себе другой жизни, кроме семейной. Или монетизировать приобретенный опыт, создать агентство приключенческого туризма и заработать миллион.

— Мам, ты пропустила поворот на Хэдбери.

— Ничего. Сделаем крюк. Малыш уснул?

— Да. Ты высказала все это автору?

— Ну что ты! Поверь, я не забыла, что такое профессиональный такт. Это его книга. Свое мнение я держу при себе… до определенной степени. Может, и хорошо, что роман так будоражит. Вряд ли я стану бурно переживать из-за истории нефтедобычи в Северном море.

Бассейн расположен в пригороде, среди гипермаркетов, полей для гольфа и развлекательных центров. Сельские жители сейчас не могут прожить, если не предоставляют услуги городскому населению; в данном случае их кормят жители Хэдбери.

Полина с Терезой натягивают купальники в душной раздевалке и устраиваются рядом с лягушатником, который кишит детьми. Люк поначалу совершенно ошарашен. Он стоит на игровой площадке и зачарованно смотрит, как синяя вода ходит ходуном и мельтешат руки, ноги и головы, и все это под неумолчный визг — будто птичий щебет пропустили через динамики. Тереза заносит малыша в бассейн, окунает в воду и выдергивает, снова окунает и снова выдергивает. Удивление Люка мало-помалу переходит в буйный восторг. Его переменчивый мир обрел еще одно измерение, где сходятся вода и воздух, сухое становится мокрым, теплое — холодным.

Полина тоже залезает в лягушатник.

— Я тут с ним поиграю, а ты иди поплавай в большом бассейне, — предлагает она дочери.

Тереза уходит. Полина с Люком бродит по лягушатнику среди ребят. Катает внука в надувном круге по искрящейся, пахнущей хлоркой ряби. Она совершенно забыла про бирюзовый бассейн во Франции и думает сейчас о своей матери, которая никогда так с Терезой не возилась. Ее мать вообще не испытывала особых чувств к детям — просто считала, что полноценному члену общества крайне желательно их иметь. Они — знак благонадежности, как недвижимость или счет в банке. Ты выходишь замуж, достигаешь определенного материального достатка, заводишь дом и детей — в ее случае одного ребенка. Со временем твой ребенок тоже производит потомство и таким образом подтверждает твою репродуктивную состоятельность в глазах окружающих.

Полина возила Терезу к родителям раза два в год. Гарри с ними не ездил — ему, разумеется, не позволяли дела. Родители Полины не обижались; вероятно, им так даже было спокойнее. Они не знали, как вести себя с Гарри. Он вел непонятные разговоры, странно одевался.

— Ты вроде бы говорила, у него теперь солидная должность. Что люди скажут, если он все время в джинсах? — спрашивала мать.

— Скажут, что он в меру консервативен, — отвечала Полина.

Мать смотрела на нее с недоверием. Терезу бабушка с дедушкой не то чтобы не замечали, просто она не была для них центром вселенной: ребенок как ребенок, чему тут восторгаться. В каждый Полинин приезд мать отзывалась — одобрительно или наоборот нет — о росте и о внешности девочки, тем дело и ограничивалось. «Главное, что она здорова…» Слыша эти слова, Полина понимала, что она в детстве тоже была лишена того безграничного обожания, какое она испытывает к Терезе.

В самый мрачный период жизни с Гарри Полина сочла своим долгом развеять убеждение матери в том, будто у них в семье все хорошо. Честность и раньше подталкивала ее к откровенному разговору, но мать старательно не замечала намеков дочери, что ее брак не так уж и удачен.

— У Гарри все хорошо? — однажды спросила мать.

— Да, насколько мне известно. Я довольно редко его вижу, — с горечью ответила Полина.

Однако мать проигнорировала ее слова:

— Ну да, конечно, понимаю. Он загружен на новой работе.

Когда в следующий раз Полина заговорила обо всем чуть более откровенно, мать буквально шарахнулась от нее, словно напуганная кошка.

— У Гарри все хорошо?

— Не знаю. Он в Америке.

Мать, почуяв опасность, отвела взгляд:

— Хорошо, что на него такой спрос.

— Как сказать. Беда в том, что чем больше на него спрос, тем меньше времени остается мне.

Мать неодобрительно нахмурилась, осуждая не Гарри, а Полину:

— Мужчина должен в первую очередь думать о работе. Главное, что он способен обеспечить семью.

— Мам, — сказала Полина, — я не о его работе.

Дальше притворяться было бесполезно, и мать попыталась уклониться от разговора:

— Тереза там одна в саду. Пойду посмотрю, что она делает.

Больше Полина таких разговоров не заводила.

Когда недолгое время спустя она сказала, что разводится с Гарри, и назвала причину, мать выразила свое огорчение какой-то шаблонной фразой, явственно давая понять дочери, что она сама виновата — не сумела удержать мужа. Очевидно, концепция супружеской неверности не вмещалась в сознание матери. Она знала о подобном из фильмов и книг (поскольку ходила в библиотеку и — время от времени — в кино), но в реальной жизни, по крайней мере в жизни людей ее круга, такого случиться не могло. Она не могла даже представить, что ее муж завел интрижку на стороне. Он изменял ей с гольф-клубом, с воскресной газетой, с футбольным репортажем по радио, но не с другими женщинами.

Возвращается Тереза, садится на траву, откинув назад мокрые волосы, и смотрит на детей в лягушатнике. Лицо у нее несчастное, как в шесть, девять, двенадцать лет, когда ее выбрасывало на очередной подводный риф обиды, разочарования, предательства.

Полина говорит. Она говорит о том, что Люка скоро надо будет подстричь и что Хью вчера звонил и передавал Терезе привет. Пересказывает интересную заметку в утренней газете и вчерашний разговор с Чонди. Пшеница горит — казалось бы, под таким солнцем она должна зреть и наливаться, ан нет, сохнет на корню. Каждый новый день без дождя еще больше увеличивает убытки фермера.

— Не то чтобы у меня сердце обливалось кровью от жалости к нему. Он жадный эксплуататор…

Тереза вежливо вставляет «Да?» и «Надо же, а я и не знала». Она не здесь — целиком ушла в свои личные горести.

Что-то произошло. Каким-то образом она начала догадываться.

Полина набирает в грудь воздуха и вновь заводит разговор про единорогов:

— В общем, мне жалко, что я закончила редактировать эту книгу. Забытое чувство — когда увлекаешься текстом настолько, что начинаешь с ним спорить. Наверное, дело отчасти в том, что это напомнило мне одну давнюю знакомую, с которой происходило нечто подобное. Конечно, без единорогов, драконов и вервольфов, но с той же одержимой страстью к мужчине, который изменял ей направо и налево с каждой встречной наядой и дриадой.

Тереза моргает. Выхватывает у Люка из руки чью-то выброшенную пластиковую ложечку из-под мороженого, лезет в сумку за игрушкой.

— Странно… тогда я вполне понимала, почему она продолжает с ним жить. А сейчас бы мне захотелось вправить ей мозги.

— И что с нею сталось? — спрашивает Тереза. В ее голосе не слышно особого любопытства.

— О, в конце концов она развернулась и ушла. Я ее уже много лет не встречала; думаю, у нас почти не осталось ничего общего. А впрочем, недавно мы с ней столкнулись, и она кое-что рассказала про своего бывшего, потому что… э… потому что я его незадолго перед тем встретила. Она говорит, что вспоминает его примерно так, как вспоминают вора-домушника. Человек украл большой кусок твоей жизни, и думать об этом горько, потому что как-никак жизнь есть жизнь.

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 38
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Жаркий сезон - Пенелопа Лайвли бесплатно.

Оставить комментарий