Царь всех птиц - Ева Борисовна Иванова

Борисовну вызывали несколько раз в другие отделения по разным поводам.

– Да, день не задался – думала врач, отправляясь на очередной вызов.

Потом она наспех поужинала и через какое-то время пошла в вечерний обход. В отделении, откуда увезли старика с инфарктом, медсестры все еще обсуждали этот случай.

– Мы все большие молодцы, – сказала Ольга Борисовна, да и скорая приехала быстро, повезло деду. А вам, девочки, большое спасибо за работу, не успела раньше сказать. Денег дать не могу, у самой нет, поэтому объявляю вам устную благодарность!

Около 12 часов ночи, она, наконец-то приползла в кабинет, рухнула на диван и мгновенно заснула. Через некоторое время опять раздался звонок.

– Вас на первое отделение, больному плохо, – сонным голосом сообщила медсестра приемного покоя.

Ольга Борисовна посмотрела на часы – 2.30. Она надела халат и пошла в отделение, молясь, чтобы не было еще одного инфаркта. В отделении ее встретила молоденькая медсестра: «Вот тут больной жалуется, что ему страшно.» К врачу подошел больной, который очень часто лечился в больнице, и которого она знала уже лет пятнадцать

– Ольга Борисовна! – заговорил он плачущим голосом – у меня страхи, всякая мертвечина в голову лезет, назначьте укольчик.

– Страхи у него, пол третьего, а у него страхи, а мертвечиной скоро буду я, – с тоской думала врач, а вслух сказала. – Ну, ну, голубчик, сейчас сделают вам укол и все будет хорошо.

Она в очередной раз вернулась в кабинет и уже без особой надежды на лучшую долю прилегла на диван. В этот раз она даже не успела заснуть, через десять минут раздался звонок.

– Принимать – услышала она голос медсестры.

В приемном покое на диванчике сидел пожилой человек, явно выходец и южных республик бывшего Советского Союза.

– Что случилось? – спросила доктор.

– Да вот, с дочкой я поссорился – пациент говорил с характерным акцентом. – У меня в квартире сегодня ходили маленькие человечки. Пациент жестами показывал размер человечков, примерно тридцать сантиметров высотой. – И что удивительно, такие маленькие, а одеты хорошо. Я дочери говорю: «Смотри, какие барабашки, а я раньше в них не верил». А она мне: «Ну вот, допился до белой горячки.» – Так и поругались, а она скорую вызвала.

– Ну а вы что ж, не пьете? – поинтересовалась доктор.

– Нет, ну я, конечно, выпиваю, но не каждый же день. Правда, 2 недели назад был день строителя, мы его хорошо отмечали почти все это время. Но я не понимаю, какая белая горячка, зачем белая горячка, какой алкоголизм! Все дочка придумывает!

–А, человечки откуда? – спросила Ольга Борисовна.

– А, барабашки, не знаю откуда, но были, это точно, но алкоголь тут ни при чем! – уверенно сообщил пациент.

– Вы давно в Питере живете? – врач продолжала расспрашивать больного.

–Да уж 12 лет, работал до недавнего времени строителем, но сейчас уволили.

– За пьянку? – спросила доктор. Пациент нехотя согласился.

– Да, вот, что большой город с человеком делает, ведь мусульманин, а допился до белой горячки! – думала Ольга Борисовна, заполняя историю болезни.

– Ну что ж, дочь ваша права, действительно допились до белой горячки. – врач закончила писать. – Полечитесь и все ваши барабашки исчезнут.

Пациент продолжал бубнить, что он не понимает, при чем здесь алкоголь и белая горячка, но ему явно было плохо – пот тек с него градом, руки тряслись, и он уже был рад, что кто-то может облегчить его страдания.

Приняв больного, Ольга Борисовна, в очередной раз отправилась к себе в кабинет. Она легла и задремала. Ей снился кошмарный сон: она видела человечков, у которых были огромные головы, похожие на блины и малюсенькие, почти незаметные тельца. Сначала даже ей показалось, что тел вообще нет. Лица были нарочито уродливыми с застывшими выражениями. Доктор проснулась в холодном поту и подумала: «Нет, все-таки это заразно!». Больше до утра она заснуть не смогла.

Домой она пришла в полусне, болела нога, на бедре расползлась огромная гематома. Ей позвонила мать, которая собиралась забрать сына из школы и отвезти в бассейн.

–Ну как дежурство, много больных приняла? – спросила она.

–Двоих. – ответила Ольга Борисовна.

–А, так у тебя было хорошее дежурство, ну так я за Леней не пойду, сходи сама, что-то я себя плохо чувствую.

У доктора не было сил ни спорить, ни просить, она положила трубку, приготовила обед и похромала в школу за сыном.

УБИЙЦА

– Что-то у нас новенькая бабуська никак не угомонится – сообщила медсестра дежурному врачу, пришедшей в ночной обход. – может глянете?

– А что за бабуська? – спросила врач.

– Да поступила вчера по скорой, старенькая уже, хорошо за восемьдесят, вены себе порезала. Говорит, вроде дочку свою убила, не спит, все плачет и плачет.

– Как дочку убила, за что? Она что – больна шизофренией? – изумилась доктор.

– Да вроде бы нет, бабка как бабка, а чего убила я толком и сама не знаю.

– Так позвать ее? – спросила медсестра.

– Ну, зовите, зовите в ординаторскую, я сейчас туда пойду – сказала врач и пошла в кабинет.

Ей пришлось ждать довольно долго. Наконец, в комнату, передвигаясь с помощью ходунков, вошла маленькая сухонькая старушка в аккуратном фланелевом халате, красном с беленькими цветочками. Старушка с трудом опустилась на стул напротив доктора, достала из кармана тряпку, кусок то ли простыни, то ли наволочки, и сразу начала плакать.

– Что случилось? – спросила врач.

– Да вот получается, что дочку я свою убила, теперь не знаю, как жить и зачем – больная закрыла лицо своим импровизированным платком и заплакала еще сильнее.

– А, как получилось? – задала вопрос доктор.

– Дочка у меня сильно болела. Раньше пила много, потом побили где-то, голову пробили, ноги у нее совсем отказали. Лежала она уже в кровати все время, вставать не могла, в больницу нигде брать не хотели, отказывались, – старушка говорила быстро, захлебываясь – а потом у нее на спине ниже поясницы пузырь какой-то образовался, потом лопнул, начал гноиться, а мне даже под нее чистую простынку не подсунуть, я ведь еле хожу. И так она мучилась и от боли, и от того, что встать уже не может, наверное, сама бы скоро померла, она уже даже сигарету в руках сама не могла держать, такая слабая была. И говорит мне: «Мама, давай вместе умрем, ведь мучаемся обе, сил больше нет, устала я». А ей психиатр из диспансера какие-то таблетки выписала, чтобы лучше спала, только предупредила, что они очень сильные. Ну, я ей много их дала, потом запить водой дала, а когда она проглотила, таблетки то, я тоже