Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но у нас в наличии не индусы, а чеченцы, исламисты… – напоминает генерал.
– Я рассказал о переписке святого Никодима, чтобы обозначить сферу его интересов, – объясняет Кордебалет. – И именно эта сфера дает нам право считать, что переписка настоятеля Столбовского монастыря была более обширна. И Индия, и Бахрейн в те времена входили в число английских колоний и имели, естественно, общие проблемы. Дело в том, что в документах есть небольшое письмо от какого-то имама из Бахрейна. Даже не письмо, а простая записка, сообщающая Никодиму Столбовскому, что его друг, единомышленник и корреспондент предстал перед Аллахом. То есть Никодим вел переписку еще и с каким-то известным мусульманским религиозным деятелем, которого считал другом – значит, переписка эта носила постоянный характер. Возможно, где-то там, на Востоке, сохранились письма архимандрита Никодима. Речь в них, мы имеем право предположить, идет о тех же вопросах, что обсуждались святым Никодимом с Мохандасом Ганди и Джавахарлалом Неру.
– Это интересная мысль… – соглашается генерал Астахов.
– Еще более интересно другое… – продолжает Кордебалет. – Служащий патриаршей библиотеки, который занимался с учеными имамами, человек очень пунктуальный. Он обязательно заносит в журнал все документы, которые копирует. Так вот, по просьбе имамов он копировал как раз то маленькое письмецо из Бахрейна… Оно заинтересовало террористов…
– Таким образом, – развивает Басаргин мысль Кордебалета, – мы имеем полное право уже не предполагать, а ожидать, что вместо рисунков святого Никодима, выполненных моей женой, террористы используют существующий или же поддельный аналог – письма Никодима… Очень веский аргумент! Я настаиваю… Ночью я сам пришел к такому же выводу, но мне не хватало фактов. Настоящие или поддельные, но письма должны быть… И потому я предполагаю, что нам следует ожидать появления группы паломников, решивших посетить, скажем, могилу православного святого в дань уважения к мыслям, высказанным им об исламе и равноправии религий… Могила находится, как мы знаем, в Столбове…
– Вы еще не в курсе… – говорит генерал. – И я не успел сообщить… Как раз к завершению учений, то есть через шесть месяцев, в годовщину расстрела большевиками святого Никодима, планируется провести перенос святых мощей на территорию монастыря. То есть совпадает дата завершения учений и большого скопления людей, приезда гостей, паломников и, возможно, террористического акта. Таким образом, мы можем ориентироваться на эту дату как на время возможного проведения атаки на ядерный реактор… Так? Или кто-то со мной не согласен?
– Я думаю, что дело обстоит именно так, – полковник Согрин согласен, – но, в случае, если террористы под видом паломников проникнут в город и убедятся, что реактор хорошо охраняется, они предпримут другую акцию – захватят настоящих паломников… Масштаб совсем не тот, но это тоже будет теракт, и достаточно громкий…
– Именно об этом я и хотел говорить в завершение… – прерывает Басаргин полковника. – Только мне кажется, что дело будет обстоять несколько не так… Дым Дымыч правильно заметил, что подполковник Сохно поставил себя на место террористов, и в результате мы получили след. И я пошел этим же путем…
2– Я же два слова сказать не смогу… Язык не повернется… – хрипло шепчет Марина. После каждого слова ей требуется время на отдых.
Ширвани осуждающе качает головой. Ему трудно бороться с тем, что он сотворил сам.
– Конечно… Тебе трудно… А если я поставлю тебе укол, ты сразу отключишься… Помнишь, как в прошлый раз было… У тебя пока слишком слабый организм, чтобы держаться при таких сильных препаратах…
Она стонет. Раз… И другой… И столько безысходного отчаяния в этих стонах, что можно разжалобить скалу. Ширвани далеко не скала, в простых межчеловеческих отношениях и сам имеет слабости, и другим их прощает… Но он скала, когда вопрос касается дела. И потому стоном его сейчас не прошибешь, может быть, вызовешь жалость, но никак не заставишь дать новую дозу…
Положение еще осложняется и тем, что Ширвани чувствует свою собственную ошибку. Выбор был за ним, можно было бы запросто обойтись обычным героином. Но тогда, в Штатах, необходимо было делать все быстро и энергично, пока не хватилось ФБР. И от Марихуаны Андреевны требовалась повышенная послушность. Потому Ширвани выбрал «белого китайца»[16] в «варианте Z», зная, что это обеспечит ему «женщину на поводке», сюрприза от которой можно ждать только в том случае, если довести ее до состояния тяжелой «ломки». Для того времени, для конкретного момента, он действовал правильно. Момент велел – и действовал… Но сейчас сказываются тяжелые последствия именно того момента…
Вот уже как-то само собой, почти незаметно, подошло время, когда Марину трудно ввести в приличное, незаметное для постороннего взгляда состояние. А вводить необходимо. Хотя бы сейчас, на время звонка. А вообще у Ширвани задача более сложная. Это даже не задача… Это тонкая и сильная игра… И он должен провести такую игру…
– Тебе и надо-то всего два слова сказать… А потом уж… Потом уж я сам все сделаю…
– Дай… Я все равно скажу… Не переживай… «Накати» мне хорошенько – в глаз… С искрами… Я сразу в себя приду… Скажу, и все… Ты только сильнее бей, не жалей… – в ее голосе слышится боль, словно он уже «накатил».
Он качает головой, открывает сейф, оборачивается, чтобы поймать полный надежды взгляд Марины, в самом деле ловит его, но из сейфа вытаскивает только коробку с таблетками. Одну протягивает ей.
– Только это дам… Минут на десять это тебе поможет…
Скривив гримасу, она с отвращением смотрит на зелененькую таблетку «экстази», но тут же сует ее в рот – знает, абстиненцию это слегка снимает, хотя в ее состоянии никакого удовольствия от «экстази» уже не получишь…
Но Ширвани наплевать на ее удовольствия, ему надо сейчас только одно – чтобы Марина смогла позвонить отцу и поговорить с ним… Поговорить… Членораздельно… И не совсем уверенным голосом… Именно так, и только так… Чтобы отец понял – не все с Мариной хорошо… А потом уже разговаривать будет сам Ширвани… Он знает, что сказать, и знает, как сказать…
Ширвани присматривается к ее глазам, ловит момент просветления, который обязательно должен вот-вот произойти. И этот момент происходит. Марина смотрит почти осмысленно. Не ясными, понятно, глазами, но уже с толикой разума. И только тогда Ширвани подносит ей телефонный аппарат.
– Набирай…
Это произносится таким голосом, что Марина торопливо начинает набирать номер – пальцы соскальзывают с кнопок, и она повторяет набор. А Ширвани тем временем опять лезет в сейф и вытаскивает приготовленный шприц – торжественно показывает, как дрессированному тюленю в цирке показывают рыбину, якобы угощение за выполнение трюка, простое поощрение. И зрители не догадываются, насколько голоден несчастный тюлень, что за эту рыбину он готов насиловать собственную природу. Марина начинает набирать номер быстрее и увереннее. Приманка и на человека действует так же, как на тюленя. Ее глаза от шприца не отрываются, даже вслепую набирает уверенно…
Трубку берут почти сразу. Ждали…
– Алло, папа…
Ширвани берет трубку параллельного аппарата. Кивает Марине, чтобы продолжала.
– Мариша… Здравствуй, доченька… Мама сказала, что ты приезжаешь? С мужем… Слава богу… Я поздравляю вас… Когда будете?..
Голос Ивана Александровича радостный. И чувствуется, что не молодой уже, с многочисленными трещинками голос. Добрый, наверное, человек…
Марина улыбается… Должно быть, ей приятно услышать этот голос.
– Скоро, папа… Скоро будем… Только у нас… – она замечает взгляд Ширвани и поправляется: – У меня проблемы…
– Здоровье? – теперь в голосе отчетливо слышатся нотки беспокойства.
– Здоровье… – говорит Марина мрачным голосом. Вдруг злым, безжалостным голосом… Но это уже относится к Ширвани, как и взгляд, требовательный, под насупленными бровями. Она словно торгуется, требуя в самый критический момент плату за свою работу. – Сейчас Миша тебе скажет…
Марина зло бросает трубку и берется за свой традиционный поясок от халата, перетягивает себе руку выше локтя. Ширвани кладет рядом с Мариной готовый к употреблению шприц и отворачивается.
– Здравствуйте, Иван Александрович… Рад познакомиться с вами… Я давно уже имел такое желание, но Марина не хотела торопиться…
Ширвани слышит за спиной брякающий звук. Оборачивается. Марина уже ввела в вену уменьшенную дозу «белого китайца» – Ширвани давно уже начал понемногу уменьшать дозу – и откинулась на подушку. Шприц упал на пол. Для нее разговор с отцом уже закончился… И ни к чему ей сейчас его доброта, не волнует ее его сердечный, обеспокоенный голос… Она живет в другой жизни… Если живет вообще…
– Здравствуйте, Миша… Извините, жена не запомнила ваше настоящее имя…
- Пробуждение силы - Сергей Самаров - Боевик
- Кодекс разведчика - Сергей Самаров - Боевик
- Ядовитый полигон - Сергей Самаров - Боевик
- Укрощение демонов - Сергей Самаров - Боевик
- Зомбированный город - Сергей Самаров - Боевик
- Идеальный калибр - Сергей Самаров - Боевик
- Оплавленный орден - Сергей Самаров - Боевик
- Последний контракт - Михаил Нестеров - Боевик
- Опасность предельного уровня - Сергей Самаров - Боевик
- Стеклянная ловушка - Сергей Самаров - Боевик