Непослушная игрушка - Николай Воронков

На вывеске, если я правильно понял, было написано «Толстяк». Хозяин полностью соответствовал вывеске – дородный мужик с большим животом. Внимательно оглядел меня, но разговаривал достаточно вежливо. И выделенная комната порадовала – чистенькая, светлая, и даже шторки на единственном окошке. Вид из него был во внутренний двор таверны, заполненный телегами, но и это меня вполне устроило. Спустившись вниз, в обеденном зале устроился у окошка, и не успел толком оглядеться, как возле стола нарисовалась симпатичная служанка:

– Что желаете?

Желал я в первую очередь пожрать, поэтому коротко бросил:

– Неси самое лучшее, и чтобы мне хватило! – Служанка понятливо кивнула. – И вина бутылку соответственно.

Через пару минут на мой стол посыпались тарелки. Не знаю про названия, но пахло обалденно, и на полчаса я отключился от реальности. Каши, три сорта мяса, благоухающего специями. Несколько видов салатов, пирожки. И вино оказалось очень неплохим. Красное, терпкое. Отвалившись на спинку стула, я осоловелым взглядом огляделся вокруг.

Все-таки правильно я выбрал эту таверну. Зал был почти полон, но шума и гама не было. Род занятий посетителей угадывался довольно легко. Купцы одеты чистенько, никуда не торопятся, ведут серьезные беседы. Мастеровые тоже не самые бедные. За одним из столов сидела парочка, в которой можно было заподозрить провинциалов, решивших провести денек-другой в столице. На общем фоне я смотрелся бедновато, но одежда была чистой, и на меня никто не косился и губы презрительно не кривил. Вполне достаточно и этого. Служанка, заметив, что я просто бездельничаю, тут же поспешила закончить с денежными вопросами:

– Что-нибудь еще?

Я отрицательно мотнул головой.

– Тогда с вас двенадцать медяков.

Двенадцать так двенадцать, у меня их все равно нет. Я протянул золотой. Служанка осторожно взяла его, оглядела и через пару минут принесла целую горку сдачи. На всякий случай я пересчитал деньги. Восемнадцать серебрушек и восемь медных. У них здесь что, двадцатеричная денежная система? Служанка восприняла мой пересчет совершенно спокойно, как будто это было в порядке вещей. Потом многозначительно улыбнулась:

– Если господину еще что-то понадобится, то я сделаю это с удовольствием…

Я согласно кивнул и подвинул в ее сторону медную монетку:

– Буду иметь в виду.

Монетка исчезла, и служанка ушла, соблазнительно покачивая бедрами. Я проводил ее взглядом, но на большее она могла не рассчитывать. При одной только мысли, сколько здесь бывает мужиков, скольким она могла улыбаться, а то и… внутри сразу поднялась волна отторжения. Я не ханжа и сам не без греха, но внутри есть какой-то ограничитель, не позволяющий бросаться на каждую, кто мне улыбнется. Может, в этом виновато одно воспоминание молодости. На одной из лекций, посвященной личной гигиене при отношениях мужчины и женщины, препод достал из портфеля и поставил на стол женские трусы. Когда удивленные возгласы и смешки стихли, коротко объяснил, что они принадлежали вокзальной проститутке самого низкого ранга. И их состояние объясняется… ну вы понимаете. В тот раз лекцию слушали гораздо внимательнее, чем обычно. А я после этого общался с женщинами по-прежнему активно, но стоило им проявить излишнюю уступчивость, как у меня в памяти всплывал тот «экспонат», и на этом все и заканчивалось. Может, это фобия, может, шовинизм или мания, но без посещения кожвендиспансера я как-то обходился.

Делать было совершенно нечего, погода хорошая, карманы полны денег. Так что первый пришедший в голову способ убить время – пойти погулять. К городу я привык довольно быстро. Да и к чему там привыкать? Люди есть люди, им нужно есть, спать, заводить и содержать семью, а значит, надо работать. Ну а в чем они при этом одеты, на каком языке разговаривают – какая разница? Сразу заметны работяги, чиновники, богатенькие. Разница с нашими городами только в том, что вместо «газелей» груз развозили телеги, вместо «мерседесов» – кареты, а оружие (у кого оно было) носили не скрывая и не считали это чем-то особенным.

Так что я гулял, присматривался к вывескам и пытался угадать, что они значат.

На большой площади наткнулся на храмовый комплекс из десятка величественных зданий, окруженных невысокой оградой. Ворота были распахнуты, и через них потоком шли люди. На разнообразие в одежде я уже почти не обращал внимания, но сейчас меня привлекло поведение местных верующих. Кто просто входил, кто начинал бить поклоны, кто сразу вставал на колени и так, на четвереньках, полз по дорожке, время от времени касаясь лбом камней. Невольно заинтересовавшись, я зашел в ворота.

Сам я к религии относился равнодушно. Хотя и была пара случаев, когда я сам, без подсказок и принуждения, начинал молиться. Нет, не тому нарисованному Богу, чей лик размещают где надо и не надо, а тому неведомому, без имени, которому не нужны пустые славословия, обещания и клятвы. В минуты великого страха и беспомощности нужные слова находятся сами. Просил я не за себя, но ощущение присутствия чего-то невероятно превосходящего меня во всех отношениях, может быть, равнодушно, а может, просто бесстрастно слушающего тебя, осталось в памяти навсегда.

Вот и сейчас, повинуясь внезапному порыву, я двинулся по дорожке, оглядываясь по сторонам. Раз уж я застрял на этой планете, может, попросить помощи у какого-нибудь местного бога? А что, чем черт не шутит? Ему – разнообразие, возможность хоть немного отвлечься от повседневной рутины. Мне – хоть какой-то намек на возможность насолить Эли и выбраться отсюда. Надо только не ошибиться с выбором бога, да и слова подобрать правильные.

Заметив мое любопытство, ко мне сразу подошел один из монахов, прогуливающихся у входа.

– Я вижу, ты впервые в нашем храме, путник. Какому из богов ты хотел бы принести дары? – с достоинством поклонился монах.

Знать бы еще самому, кто мне нужен.

– Я приехал издалека и еще не решил, кого выбрать себе в покровители.

– Буду рад помочь тебе, путник!

Мы направились к главному храму по центральной аллее, вдоль которой стояли многочисленные статуи, и монах услужливо рассказывал мне о местном пантеоне богов. Было довольно интересно, тем более что божества были очень разнообразны. Настоящий зверинец больного на голову художника. Возможно, местный главный бог, создававший себе младших слуг, проявил извращенный юмор. Кроме привычных человеческих тел с головами зверей были и классические змеи, демоны (в нашем понимании). И у каждого было имя, история и сфера покровительства. Причем монах рассказывал об этом на полном серьезе, считая свои истории чистой правдой. Я вежливо поддакивал. Пусть говорит что хочет, мне все эти сказки нужны только для общего развития.

Мы дошли почти до конца аллеи, как вдруг одна из статуй меня чем-то зацепила. Вроде обычный, ничем не выдающийся бог в человечьем обличье, но что-то в его лице показалось мне знакомым. Я начал присматриваться, не понимая, что меня беспокоит. Голос монаха вдруг стал еще более пафосным:

– Поздравляю вас, господин, с правильным выбором! Именно у Эли, бога героев и путешественников, вам надо просить покровительства!

– Эли?!

– Да, Эли. Он один из самых уважаемых и могущественных…

Я попытался убедить себя, что мне все это кажется, что мне мерещится постоянное присутствие киношников, но в облике Эли было несколько характерных черточек, которые я уже никогда не забуду и ни с кем не спутаю. Ну ладно, внешность, кто-то на кого-то всегда похож. Но имя? А покровительство героям? Это тоже случайное совпадение?

Я тут бегаю, изображая из себя умного, хитрого и крутого, а он тихонечко посмеивается, наблюдая за мной? Я-то считал себя исключительным, ради которого все затеяно, вокруг которого все вертится, а выходит, что я – всего лишь один из многих, гладиатор, совершающий убийства для развлечения публики?! Только и отличия что арена – весь мир да самомнения побольше. Внутри заклокотала злость и ярость. Ну что, будем и вести себя соответственно! Я вскинул руку в приветствии на манер римских гладиаторов:

– Аве, Эли! Идущий на смерть приветствует тебя!

Будто в ответ на мое приветствие, среди ясного неба над храмом сверкнула огромная молния, и уши заложило от грохота. Монах испуганно присел, а я так и застыл с поднятой рукой. Получается, что Эли слушает меня каждую минуту и в любой момент может сотворить что угодно? А я у него вместо таракана, которого подгоняют в нужную сторону? Ах ты, сука!

Монах немного пришел в себя и затараторил:

– Вот видите, господин, какое хорошее знамение! Эли явно благоволит к вам, раз откликнулся на ваше приветствие! А если вы еще и возложите богатые дары, то он обязательно позаботится, чтобы ваша дорога была легкой, а враги повержены!

Уж этот точно позаботится, с ненавистью подумал я. И о дорогах, и о врагах. Я бы с огромным удовольствием «возложил» этой статуе чем-нибудь вроде кувалды или ломика. Только ведь окружающие не поймут. Да и сама статуя ничем не виновата – это ведь просто кусок мрамора или еще чего. Эли следит совсем другими способами, которые я даже представить не могу. Если уж он со временем играет, то для него устроить скрытую съемку – даже плевать не понадобится.