Бездна смотрит на тебя - Надежда Лиманская

— Ну и как тебе, Валери, мой город, моя родина? — спросила она, держа книжечку-меню.

— Неплохой городишко! Буржуйский, одним словом! — Взяв её руки, очень серьёзно добавил, — спасибо тебе, что притащила меня сюда.

— Обязательно покажу тебе Лион, ведь я здесь родилась!

— А как же твои «дела»? — покрутил пятернёй в воздухе.

Не ответив, она снова рассмеялась, затем серьёзно: — Давай угостимся! Та-ак! Лягушечьи лапки, устрицы, андалузские улитки и-и-и…

— Жареная картошка, солёный огурчик с водкой в запотевшем графине! — выпалил скороговоркой. Женщина бросила на него удивлённый взгляд: — Здесь не пода…, — громко рассмеялась, — разыгрываешь?

— Лерка! Ты же наша русская, даром, что из эмигрантов, должна понимать, вникнуть… Русская душа и всё такое. — продолжал шутить, — пора уж!

В ответ, сморщив носик, она проговорила: — Если бы не моя любовь к тебе, — иронически заметила, — таким бы русским матом ответила! Твои уши закрутились бы… А так…

— Завяли! — рассмеялся в ответ, — в России говорят: уши завяли! Знаешь, даже забавно! А ну, попробуй!

На следующий день они побывали на холме Фурвьер, рядом с базиликой Нотр — Дам, куда поднялись пешком, так захотела она. С террасы, где смотровая площадка слегка наклонена, открывался вид на весь город. Лера стала размахивать руками опять же, словно птица. Решили покататься на лодке по Роне и Соне. В образовавшейся излучине этих двух рек и был когда-то основан город. Берега по обеим сторонам оказались один ниже другого, благодаря чему, старинные замки, возвышающиеся на холмах, хорошо просматривались.

— Устала?

— Есть немного!

— Ну! Так куда желаете, королева? Приказывайте!

— А давай — в парк Тет — д'Ор!

— 60 — Они зашли в знакомый с детства Леры, маленький магазинчик, захватили с собой сыровяленой колбасы, багет, сыр, белое вино. Расположились прямо на траве.

— Дорогая! — воскликнул Валерий, поглаживая выступающий животик. — По наивности своей, думал, еду во Францию — худеть! А в результате?

— Попал в город гурманов! Всё верно! Поль Боюз…

— Один из твоих родственников? — не дал договорить, разливая вино.

Лера упала на траву, закинув голову, зашлась в хохоте.

— Лерка! Ты что? Да что с тобой?

— Валери! Нет, ты меня доконаешь! Я всё же, когда-нибудь умру от смеха. — Вытирая слёзы, — Поль Боюз — лучший повар и ресторатор ХХ века! Он здесь родился!

— Вон оно, что! Ни черта не понимаю, ни в кухне, ни в готовке…,-закусил травинку.

— Валери! А твоя жена? Умела гото… Ой, прости!

— Нет, не умела! А вот тёща. Она мне как мать. Обязательно познакомлю. Готовит лучше всех твоих Боягузов! Веришь?

— Верю! Только, — Боюз!

Вечерело. Взявшись за руки, они немного побродили по мощёным улочкам и переулкам старого Лиона. Забрели в лабиринты квартала Круа Русс.

— Знаешь, дорогая, обстановка в Лионе менее напряжённая и, я бы заметил, более дружелюбная, чем в Париже!

— Правда? — прошли ещё немного. — О! В этом домике родился автор Маленького Принца! — наклонив голову, скользнула, синим взглядом. Неожиданно погрустнела и задумалась.

На набережной, глядя на воду, что переливалась в свете вечерних огней и плывущих по ней прогулочных небольших судёнышек, Лера тихо произнесла:

— Лион — родина одного замечательного человека. Звали его — Филипп из Лиона. Был самым известным магом, ясновидцем девятнадцатого века. Кстати, он был советником русского царя задолго до сомнительного Распутина, занявшего его место. Филипп из Лиона. Он был почитаемой и спорной фигурой, некоторые считали его равным Иисусу… Мэтр Филипп.

— Мэтр Филипп? — равнодушно переспросил Валерий.

Глава 13

_.

Саломея вздохнула, посмотрела прямо. Красный свет приказал водителям стоять. А пешеходы, наконец, дождались своего: светофор позволил им переход. Она лениво наблюдала, как дисциплинированно люди пересекали «зебру». Бросился в глаза молодой человек. Тату на бритоголовом черепе. Кое-кто из пешеходов, привлечённых росписью, даже споткнулся. Пожилой мужчина, в примятой старой шляпе, взглянув несколько раз в его сторону, демонстративно сплюнул на асфальт. Молодой человек не смотрел по сторонам. Он просто шёл, и яркие оранжевые кроссовки лениво двигались по белым полосам. Перед самым тротуаром, в конце перехода, резко обернулся. Стремительно вытянул руку, сорвав шляпу с головы пожилого человека, отшвырнул куда-то на середину проезжей части. Также демонстративно сплюнул тому под ноги. И растворился в толпе.

Щупленький, несчастный человек растеряно смотрел по сторонам. Застиранная, в розовый цветочек тенниска, металась, взмокла под мышками. Одновременно тревожно глядя на автомобили, которые вот-вот должны сорваться, и, щупая глазами широкое шоссе, прикидывал: успеет, не успеет забрать шляпу. Где-то, в середине потока машин, стали сигналить. Ждали, когда несчастный заберёт, наконец, свою шляпу.

Саломея, печально глядя на эту сцену, не выдержала, выбежала. Вытянув левую руку в знак того, чтобы водители постояли ещё немного, направилась в сторону несчастной шляпы. Протягивая её, улыбнулась. Мужчина не спешил забрать потрёпанный аксессуар. Недоброжелательно, мельком взглянув на неё из-под густых полуседых бровей, неожиданно зло произнёс:

— Ишь, буржуи! Развлекаются они! Один разрисованный, как картонная упаковка, другая, — фифа вся из себя, геройствует! — вырвал шляпу из рук. — Твоя? — кивнул на её автомобиль. — И совсем некстати добавил: — А как простому народу жить?! Всё вы, гады, разворовали! Все одним миром мазаны!

Стукнув шляпой по ноге, отряхнул, ещё раз зло взглянув на неё, хотел сплюнуть, — что-то остановило, — скрылся в толпе. Она недоумённо пожала плечами. Не успела оказаться в машине, — кто-то неистово просигналили сзади. Бросила огорчённый взгляд в зеркало заднего вида. «Вот, тебе, мать, ещё один урок! Не лезь! Без тебя…». Не успела додумать, — снова, — уже протяжный сигнал. Саломея ахнула. Удивительно, — скрежет не раздался. Машина, что неистово сигналила сзади, резко обошла слева и была на волосок от борта, — чудом «не поцеловались». Глазами, полными страха, успела заметить, — водитель, прежде чем нажать на газ, повернув к ней голову, покрутил пальцем у виска. «Вот-вот! — подумала с иронией. — Вполне согласна!». Стало обидно до слёз. Ещё немного проехала, припарковалась у тротуара. Вытянув руки, склонила голову на руль. Через секунду, резко вскинула её. Выпрямила спину, помассировав шею, сделала несколько круговых движений.

Внезапно потемнело небо. Где-то прогремел гром. Резкий порыв ветра закрутил, затем с силой ударил о стекло собранной вихрем городской грязью. Казалось, ещё немного, шквал долгожданной влаги упадёт на землю. Прошло немного времени. Ничего не произошло. Открыв дверцу, выставила ладонь наружу. Ни капли. Выжимая сцепление, с нетерпением включила передачу, резко тронулась с места.

Кабинет Князева был пуст. Прошла по узкому коридору, приоткрыла дверь. Учитель, стоя лицом к аудитории, вдохновенно цитировал Парацельса.

— То, что в одном веке считается мистикой, в другом — научным знанием! — Не поворачивая головы: — Располагайся, Саломея! Уже заканчиваю!

Александр Васильевич предложил чаю.

— Ну, что, Кассандра! — глядя ей в глаза, поднёс чашку ко рту. — Плохие новости? Звонил Аркадию, правда, давненько…

— Нет! Нет их! Этих самых новостей! — задумчиво провела указательным пальцем по ободку блюдца.

— Не верю! А ну, давай рассказывай! «Там» была?

Молча кивнула.

— Ну — у, сестра, ты даёшь! — усмехнулся. — Не тяни, давай! Что-нибудь придумаем!

Саломея выложила все «свои» новости. Подробно рассказала о визите к музыканту, — сыну того человека, осуждённого за преступления, которые не совершал. О явной грубости друга Князева сообщать не стала. Вот о коллегах генерала неожиданно отозвалась добрым словом.

— Крошеминников? Ты смотри, — учитель довольный, откинулся на спинку кресла, — поверил в тебя! Зацепила ты их, Саломея. — Она в ответ грустно покачала головой, услышав, как учитель, в очередной раз, с удовольствием произнёс её имя. Затем серьёзно спросил: — Так что ты видела «там»?

— «Видела» я ту семью! Её семью! Да! — воскликнула в ответ на его немой вопрос. — Взрослая женщина. У них — дочь! Такая же красивая, синеглазая, — вся в мать…

Он внимательно смотрел на неё. А её зазнобило, стало холодно.

— 62– Смотри на меня! — Встал, затем скомандовал учитель. Согнув обе руки в локтях, выставил вперёд ладони. Затем совершил руками несколько неуловимых манипуляций. — Можешь закрыть глаза! Считай до трёх и спокойно, — я тебе помогу, — входи в тот самый энергетический канал! Ничего не бойся! Информационное поле настолько тонкое… То, что видишь, говори вслух, рассказывай!