Путинбург - Дмитрий Николаевич Запольский

и спецуру[179] интересовал мало, главное — контроль за потребителями: кто и откуда.

Итак, в девяносто четвертом году, на волне расслоения общества на «старых русских» и «новых», «первый», как назвали в Петербурге экспортный порошок, стал распространяться очень активно. Открылось минимум десять кокаиновых клубов. (Впоследствии большая часть потеряла марку, став заведениями «колесными» и «спидовыми»[180]. Кстати, параллельно открылось несколько «кислотных» заведений, рассчитанных на потребителей ЛСД. Но это совсем отдельная история.) «Конюшенный двор» напротив Спаса на Крови оказался настоящим пионером: в малюсеньком клубе даже столики сделали стеклянными, чтобы удобнее было пахать дорожки. Кредитки были редкостью, поэтому использовали всякие другие карточки, например пластиковые клубные пропуска. Владельцы заведений заказывали их за границей — считалось особым шиком раздать своим випам[181] именно такие карты. Свернутая в трубочку стодолларовая купюра была в тренде как вечная непреходящая ценность, но в середине девяностых Петербург кокаиновый породил новый стиль: соску-пустышку на веревочке в качестве кулона. Угар был полный: однажды молодая уборщица-провинциалка, убирая со столика пустую посуду во время вечеринки, решила заодно протереть пыль и смела со стеклянной поверхности пару дорожек — к ужасу пафосного режиссера-клипмейкера, впоследствии ставшего гражданином США и академиком. В тот момент у него, говорят, в каждой ноздре уже жило по грамму — бедолага просто смотрел на это выпученными, как у Надежды Константиновны Крупской, глазами и не мог пошевелиться: так его расплющило[182].

Кокаинисты редко умирали, разве что немолодые грузины и даги от инфарктов и инсультов. Почти никогда не крушили мебель и уж точно никогда не дрались. Все-таки продукт был качественный, почти не разбодяженный[183] детскими молочными смесями и мелом.

Только смелым покоряются моря

Почему в Петербурге кокаин стоил дешевле, чем в Москве? Да потому, что банановозы[184] приходили именно в питерский Морской порт. Технология простая: у наркокартелей есть колл-центры, расположенные в разных странах. Например, в Венесуэле, самой Колумбии или какой-нибудь Камбодже. Связь обычная — телефонная. Звонящий называет количество и пункт прибытия: Петербург, Амстердам или Гамбург. Сотрудник колл-центра обсчитывает заказ по текущему курсу местной биржи (да-да, курс плавает, это зависит от капризов погоды, активности властей, урожая и прочих факторов. Средняя цена крупного опта без сопровождения — от четырех до десяти долларов за грамм, если партия меньше, то дороже) и называет имя человека, которому надо перевести деньги, номер заказа и адрес электронной почты. Как правило, получатель денег — житель совершенно левой страны, например Испании. Ему отправляют сумму по частям через Western Union или другую систему платежей (их гораздо больше, чем кажется среднему обывателю, просто они в тени и, в отличие от Western Union, себя не рекламируют и офисы шифруют под кафе узбекской кухни или индийские / китайские рестораны).

Итак, деньги получены. Покупается с рук подержанный мобильник, на левый паспорт оформляется сим-карта, отправляется письмо с номером заказа. Тут же приходит подтверждение о получении денег и дата отправки. Телефон и симка выбрасываются. Покупается новый комплект, и через какое-то время снова приходит письмо: теплоход такой-то, закладка[185] в грузе бананов, ящики такие-то, на таких-то палетах[186]. Это если получатель груза — оператор, владелец или фрахтователь банановоза. Никаких рисков: если таможня найдет закладку, то флаг ей в руки — партия всегда компактная: десять-тридцать килограмм. Ну и цена потери тоже небольшая, если в среднем по восемь долларов за граммульку — подумаешь, сто тысяч! На следующей закладке заработают в три раза больше!

Но такая схема хороша, если ты банановый король[187] и имеешь свои склады со своей (!) охраной. Тогда охранник ночью спокойно найдет нужные коробки, достанет пакеты, положит их в тайник. Обычно это просто мусорный контейнер, который утром повезут на свалку, а по дороге в укромном месте его встретит скромный жигуленок, за рулем которого будет скромный отставной полковник с непроверяшкой[188] в бумажнике, живущий в скромном домике в своем садоводстве неподалеку от свалки, или кладбищенский сторож. Я слышал даже про смотрителя морга. Вариантов масса, почти все безопасные.

Но если ты не Кехман[189], тогда как? Тогда цена возрастает в два раза минимум — с грузом отправляется специально обученный человек. И это член команды теплохода-банановоза. Его задача — либо выкинуть свертки в воду, причем к ящику приделан радиомаяк (как в первом советском спутнике: «пи-пи-пи»), или на лед Финского залива, либо передать на яхту, которая подойдет к теплоходу. В этом случае в доле уже капитан, а это еще повышает себестоимость. Не говоря уж про ситуацию, когда матрос выносит партию продукта с борта самостоятельно. Как правило, это частная инициатива набравшего кредиты недоумка. Редкий случай. Исключительный. Но такое тоже бывает.

Итак, банановозы возят не только бананы, но и другие продукты сельского хозяйства Латинской Америки. И недостатка в поставках нет, не было и не будет. Кокаин — лучший маркер мутных дел. Если бы его не было, спецслужбам пришлось придумать бы что-то другое.

Действующие лица и исполнители

Но продолжим нашу экскурсию по кокаиновой столице. Клуб «Конюшенный двор» мы прошли, в Михайловский театр, где Кехман трудился в должности директора, мы еще зайдем. А теперь прогуляемся по набережной Фонтанки, где когда-то был офис Ромы Цепова (и сейчас там все тот же «Балтик-Эскорт»[190]) и дом, где когда-то жил принц Лимон-Банан Кеха по соседству с Шабтаем Калмановичем[191], которого называют агентом СВР, «Моссада»[192] и еще каких-то контор, а также последним, кто видел живым Анатолия Собчака в день его смерти. Говорят, правда, что там были еще свидетельницы, но это уже не принципиально — ситуацию контролировал Шабтай. Он нам об этом уже не расскажет — в 2009 году его расстреляли в собственном «мерсе». Хотя он мог бы много интересного поведать, как создавался преступный мир новой России: про Япончика[193], Тайванчика[194], Кобзона, Нарусову, «Союзконтракт»[195]. Про те самые поставки стратегического сырья в обмен на «ножки Буша»[196], которые так не понравились олдскульному генералитету гэбухи, что там даже придумали способ натравить на Собчака и Путина бабушку Марину Салье, типа сумевшую провести депутатское расследование, запросив котировки Гонконгской биржи и сравнив их с ценами Смольного. Ну и про Собчака, конечно, его охрану, да и про Путина. Особенно про Цепова.

Но вот тут незадача: про Цепова мы и так все знаем. А вот про охрану надо сказать отдельно. Золотов — не