Отпуск на двоих - Генри Эмили

Он повернулся к Алексу и улыбнулся.

– Если не хотите сегодня ехать назад к старичкам, то можете остаться у нас с ребятами. У нас отличный задний двор и есть свободная палатка. Люди вечно забредают к нам на ночлег, так что мы будем только рады.

Уверена, что Алексу вовсе не хотелось спать в палатке на голой земле, но, оглянувшись на меня, он, видимо, понял, что мне эта идея очень даже нравится. А я и правда была в восторге, что эта поездка приняла такой неожиданный поворот, я вообще люблю сюрпризы.

Так что Алекс едва заметно вздохнул и с натянутой улыбкой согласился.

– Да, было бы здорово. Спасибо.

– Класс. Вы у меня последние клиенты, так что сейчас я закроюсь, и мы можем выдвигаться.

Когда Бак закончил и мы отправились назад к докам, Алекс попросил адрес его дома, чтобы мы могли доехать туда по GPS-навигатору.

– Забей, мужик, – ответил Бак. – Ехать никуда не нужно.

Как выяснилось, дом Бака находился в маленьком переулочке всего в полуквартале отсюда. Это было унылое двухэтажное здание с балконом, заваленным сохнущими полотенцами, купальниками и паршивой складной мебелью. Во дворе горел костер, и хоть на часах было всего шесть вечера, вокруг него уже собрались десятки немытых парней – точь-в-точь как Бак, – кто в сандалиях, кто в походных ботинках, а кто вообще босиком. Все пили пиво, кто-то занимался акройогой, расположившись на траве неподалеку, а из перемотанных скотчем динамиков лилась музыка в стиле транс. Остро пахло травкой, и в целом место отчетливо смахивало на дешевую вариацию фестиваля «Бернинг мэн» в миниатюре.

– Привет всем! – крикнул Бак, когда мы подошли достаточно близко. – Это Поппи и Алекс. Они из… – Он обернулся на меня, ожидая ответа.

– Чикаго, – сказала я.

– Огайо, – сказал Алекс.

– Огайо и Чикаго, – послушно повторил Бак. Все шумно нас поприветствовали, потом торжественно чокнулись своим пивом, и к нам подошла высокая мускулистая девушка в коротком топе, чтобы вручить нам с Алексом по бутылке. Пока Алекс старательно пытался не смотреть на ее голый живот, Бак растворился в толпе, не забывая обмениваться приветственными похлопываниями по спине с каждым встреченным человеком.

– Добро пожаловать в Тофино, – сказала она. – Меня зовут Роза.

– О! Еще один цветок! – воскликнула я. – В смысле, вы знали, что мое имя переводится как «мак»?.. Что ж, по крайней мере, из тебя опиум не делают.

– Никогда не пробовала опиум, – мечтательно произнесла Роза. – Я в основном сижу на ЛСД и грибах. Ну, еще и травку курю, конечно.

– А ты никогда не пробовала пастилки для сна? – спросила я. – Они просто охрененные.

Алекс откашлялся.

– Спасибо за пиво, Роза.

– Всегда пожалуйста, – подмигнула она в ответ. – Я всегда встречаю новичков. Ну и провожу им экскурсию.

– А ты тоже в этом доме живешь? – спросила я.

– Иногда.

– Кто еще тут живет? – поинтересовался Алекс.

– Хм-м-м. – Роза обернулась, вглядываясь в толпу, и принялась указывать на людей: – Михаэль, Чип, Тара, Кабир, Лу: – Не прекращая перечислять случайные имена, она собрала свои длинные черные волосы в хвост и перекинула через плечо. – Мо, иногда Квинси, Лита живет тут уже месяц, но думаю, что скоро она уедет. Ей в Колорадо предложили работу – водить экскурсии на байдарках. Это далеко от Чикаго? Обязательно найдите ее, если когда-нибудь туда поедете.

– Класс, – ответил Алекс. – Может быть.

Словно ниоткуда между нами материализовался Бак и приятельски приобнял нас с Алексом за плечи. Во рту у него дымился свернутый косячок.

– Роза уже устроила вам экскурсию?

– Как раз собиралась, – ответила она.

Экскурсии по этому отсыревшему затхлому дому со мной почему-то так и не случилось. Вместо этого я оказалась у костра вместе с Баком и (вроде как?) Чипом, где Лита, которая совсем скоро будет сплавлять людей на байдарках, громко оценивала фильмы Николаса Кейджа по самым разнообразным и неожиданным критериям. Пурпурно-голубой небосклон медленно становился темно-синим, почти черным, вечер плавно переходил в ночь, и звездное небо развернулось над нашими головами, словно одеяло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Рассмешить Литу оказалось очень просто, что, как я всегда считала, замечательная и глубоко недооцененная человеческая черта. Мы с Баком делили один потрескавшийся пляжный шезлонг на двоих, и Бак был такой вальяжный и спокойный, что я начала ощущать себя немного под кайфом только оттого, что мы сидим рядом. Потом он поделился со мной не только шезлонгом, но и своим косячком, и я впервые оказалась под кайфом на самом деле.

– Тебе же нравится? – настойчиво спросил он, когда я сделала несколько затяжек.

– Да я в восторге, – ответила я, хотя, честно говоря, на самом деле особого восторга я не испытала. Более того, в любой другой ситуации я бы наверняка испытала к процессу курения строгое отвращение. Но сейчас я была здесь, и все было просто идеально, потому что сегодня был идеальный день нашей идеальной поездки.

Затем Алекс вернулся со своей «экскурсии». Я к этому времени уже успела свернуться калачиком на коленях Бака, причем его свитер был накинут на мои озябшие плечи.

– Ты в порядке? – одними губами прошептал Алекс с другой стороны костра.

Я кивнула.

– А ты? – так же одними губами спросила я.

Алекс кивнул в ответ, затем его о чем-то спросила Роза, и он отвернулся, увлекшись разговором. Я же откинула голову назад, устремляя свой взгляд мимо небритого подбородка Бака прямо в раскинувшуюся над нами звездную высь.

Казалось, я могу хоть три дня подряд лежать так в пляшущем свете костра, шутить и смеяться, но в конце концов ночь закончилась, небо снова изменило свой цвет, из-за горизонта выглянул краешек рассветного солнца, а трава начала исходить утренним туманом. Большинство людей уже разошлось, Алекс тоже куда-то пропал, а костер прогорел до углей. Так что, когда Бак спросил, не хочу ли я зайти в дом, я ответила согласием.

Я чуть не произнесла: «Зайти в дом говорит со мной», но потом вспомнила, что это не всемирно известная шутка, а только наша с Алексом, и решила, что, пожалуй, не хочу рассказывать о ней Баку.

К счастью, оказалось, что у Бака все-таки есть своя комната, пусть она и была размером с кладовку. На полу лежал голый матрас, на котором валялись два расстегнутых спальных мешка.

Потом Бак поцеловал меня, и поцелуй этот был колючим и жестким, а на вкус он был как травка и пиво, но до этого я целовалась всего с двумя людьми – один из которых был Джейсон Стенли, – так что в целом я оценила его навык как отличный.

Руки у Бака уверенные, движения неторопливые, немножко ленивые – как и весь Бак в целом. Вскоре мы уже лежали на матрасе, страстно переплетясь ногами и зарываясь друг другу пальцами в просоленные волосы.

Я подумала, что у Бака отличное тело. Такое, какое получается само собой, просто потому, что ты ведешь активный образ жизни, с небольшим жирком там и тут – последствие активного потакания своим вредным привычкам. Совсем не такое тело, как у Алекса – тот наработал свои мускулы в зале за годы железной дисциплины и здорового образа жизни. Не то чтобы, конечно, у Алекса плохое тело. Оно просто отличное.

И не то чтобы у меня вообще была причина их сравнивать. Или вообще сравнивать чьи-либо тела в принципе. То, что мне пришло это в голову, само по себе как-то дико.

Но это только потому, что Алекс – единственный человек с мужским телом, рядом с которым я находилась рядом на постоянной основе. И которого мне, конечно, вряд ли когда-либо доведется потрогать. Люди вроде Алекса – осторожные, добросовестные, надежные, прилежно посещающие спортивный зал, – обычно влюбляются в людей вроде Сары Торвал. Сара Торвал, работающая в библиотеке, была тайной любовью Алекса – осторожная, добросовестная, надежная и прилежно занимающаяся йогой, она идеально дополняла его по всем параметрам.

А люди вроде меня обычно заканчивают тем, что целуются с людьми вроде Бака, лежа на застеленном спальными мешками матрасе.