Золотые цикады сбрасывают кожу - Анатолий Стрикунов

Абрикосов развел руками:

– Дальше все было, как учили – …она его за муки полюбила, а он ее за состраданье к ним. Но любому чувству, как известно, даже очень сильному, рано или поздно приходит конец.

Гордый Орел поднялся, помог встать своей партнерше, или «возлюбленной» – называйте злую волшебницу как угодно – о литературных вкусах не спорят, и потребовал обещанное.

Сделал это очень тактично – не грубо наехал:

– Давай счастье, старая! Нет. Юноша деликатно отряхивал платье старушенции от веточек и листиков, приговаривая:

– Боже мой, как я рад, как же буду я счастлив, бабулечка, из какой вы сказки?!

Старуха поняла намек, выпрямилась, насколько она могла выпрямиться, и, поглядев на улыбающегося Гордого Орла, прошамкала:

– И-и-ы-ы-ы, милай! В сказки верят только дети.

Несколько мгновений юноша глядел, как капает желтоватая слюна с верхнего левого клыка старушенции.

Затем дама исчезла. Шумел лес. Занималась заря. Любопытно, что после случившегося, Гордый Орел не стал вешаться, – устало закончил Абрикосов.

Юрий как-то сразу погрустнел и молча шел, равнодушно глядя перед собой.

Лариса увидела таксофон и еще раз попробовала дозвониться маме. Все время слышались короткие гудки.

Они вошли в парк, и Лариса остановилась, заметив желтые цветы. Присела возле них:

– Когда была маленькой, мне сказали, что на куриную слепоту смотреть нельзя. А то глаза болеть будут. Или можно ослепнуть, я так поверила, что однажды посмотрела, и глаза стали болеть, и даже сейчас глаза не очень хорошие.

Юрий ничего не ответил, и они пошли дальше, к набережной.

Как это ни странно, история о злой волшебнице привела Ларису в умиротворенное настроение, и девушка неожиданно предложила:

– Слушай, а ты не думаешь учить английский? Хочешь, я тебя учить буду?

Абрикосов с интересом наблюдал за молниеносной сменой настроения своей спутницы.

– Поехали ко мне. Я возьму учебник, и пойдем куда-нибудь на скамейку. Прямо сейчас! – горячо убеждала она.

Когда Лариса начинала говорить, то напоминала небольшой проснувшийся вулкан.

– Может, сначала пройдем через парк? – попросил Юрий. – И потом, позволь, я немного подумаю. Лестно получать уроки английского из столь прелестных уст, «Ваш нежный рот – сплошное целованье».

Абрикосов шутливо взял девушку под руку, но она высвободилась и вскочила на парапет. Лариса любила, гуляя с лицами мужского пола, находиться «на высоте» буквально.

Абрикосов последовал примеру спутницы.

Так парочка дефилировала довольно долго, иногда Лариса оборачивалась и взглядом требовала ответ.

Юрий также взглядом говорил: «Нет».

Шли, шли, а потом из аллеи выбежала компания реликтовых спортсменов, три бабульки и старичок.

А потом Юрий почему-то оказался в речке.

– Сам ты, дедушка, дурак! – раздался тоненький голосок над ухом, и Лариса, повернув голову, увидела рядом с собой двух маленьких девчушек с одинаковыми аккуратно стрижеными головками, в бархатных костюмчиках сказочных эльфов. Белый отложной воротник, белые гольфы и маленькая шляпка с красочным пером.

Лысый толстяк с красным лицом и бладхаундом на поводке, одетый в светло-салатовый, военного образца френч готов был разрыдаться от возмущения.

Он воздел кулаки к небу и негодующе потряс ими. Две золотые звезды Героя Социалистического Труда на груди толстяка засверкали как елочные украшения:

– Я не позволю тебе, соплячка, называть вождя революции «Рыжее чучело!».

Лариса не на шутку встревожилась: казалось, мужчину вот-вот хватит инфаркт.

Девчушки же, наоборот, выглядели совершенно спокойными:

– Мама всегда повторяет: «Даже земля не хочет принимать это рыжее чучело». Правда, Лиля? – обратилась за помощью к своей светленькой сестренке темноволосая девочка.

– Юля никогда не врет, – подтвердила та. – Дедушка, мама действительно постоянно говорит о том, что мы поклоняемся мертвецу, «рыжему чучелу, которое отказывается принимать земля».

– Она мне не дочь! – рявкнул владелец бладхаунда и потащил несчастное четвероногое навстречу приближавшейся электричке. Девочки, взявшись за руки, побежали вслед.

Почему Юрий оказался в реке? Я ведь парню нравлюсь. Непонятно. Вообще, многое непонятно. Лариса привыкла, что все знакомые мужчины стараются побыстрей раздеть ее, а этот совсем не торопится. Странно.

Генеральный прогон со зрителем

Люди готовы платить любую цену за иллюзию.

Инстинкт подсказывает им: реальность –

скоропортящийся товар, а иллюзия длится вечно.

Штука в том, что самые прекрасные из них нельзя

купить за деньги.

Обычно Абрикосов пересекал парк по направлению к трамвайной линии. Но сегодня Юрий сел в трамвай недалеко от вокзала, чтобы, обогнув восточную часть парка, войти в него с юга и начать бормотать монологи героев пьесы:

– Что у меня есть? … Камушки. Морские камушки…

Второй год Юрий рожал этот спектакль. Репетировал с перерывами, работа шла мучительно, но, в конце концов, постановку купил частный театр-студия.

Казалось бы, ура?! Но Абрикосов понимал, по гамбургскому счету спектакля нет. И, собрав артистов, Юрий договорился о дополнительных репетициях.

Они дали результаты, но финал поймать все равно не удавалось. И теперь с постоянством, приводившим в содрогание, Абрикосов ежедневно «погружался» в материал. Внешне это выражалось в бубнении текстов персонажей, благо в пьесе всего два лица.

Бубнение носило безвредный характер, вызывая лишь легкое беспокойство окружающих. Идет человек, разговаривает вслух сам с собой. Нормально. Вроде.

Совсем другое – пересказ событийного ряда. В сотый раз, уточняя иррациональную логику спектакля, Абрикосов начинал горячиться.

– Что происходит?! – почти крича, допрашивал невидимого собеседника Юрий, шагая по пустынной аллее. – Мистер Питер сидит в парке на скамейке. Читает книжку. Мистер Джерри, подошел и рассказал о своей, по общественным меркам, судьбе неудачника. Потом достал нож, отдал сидевшему на лавке господину, предварительно оскорбив того. Затем бросился на собеседника и напоролся на собственный нож. Значит, Джерри предчувствовал, готовился к развязке. Кровавой развязке! – выкрикнул Абрикосов и смущенно умолк, заметив, как сидевшие на скамейке у летней эстрады девушки испуганно оглянулись.

Юрий спустился к реке и пошел по самой кромке асфальтовой ленты. Дальше, возле шумных городских улиц она превращалась в парапет высотой больше метра. А тут на окраине парка змеилась узкой темно-серой полоской, возвышаясь над линией набережной сантиметров на тридцать, не больше.

Вчера он так же шел по этой асфальтовой кайме с Ларисой. Только в противоположную сторону к видневшемуся вдалеке мосту. Желто-красные трамваи, издали казавшиеся игрушечными, время от времени пробегали по нему.

Девушка шла впереди. Журчала вода. Из аллеи слева выбежали три старушки и старичок в спортивных костюмах. Они находились метрах в двадцати.

Каждые две минуты Лариса оборачивалась и вскидывала ресницы: «Ну что решил?».

Юрий также молча качал головой: «Нет».

Когда до моста оставалось метров сто, Абрикосов оглянулся по сторонам и прыгнул в воду.

Лариса, услышав плеск воды за спиной, обернулась. Полы коричневого пиджака плавали рядом с Юрием, а он, подняв руки, не без удивления рассматривал, как темнеют, набухая, наполняются водой карманы.

Девушка смотрела на неловкого поклонника, а Юрий с любопытством ожидал реакции красотки.

– Очевидно, я не смогу сопровождать вас, коварная, – наконец объявил Абрикосов.

Лариса повернулась и зашагала дальше, а он двинулся наискосок, борясь с течением. Выбрался на противоположный берег, хватаясь за ветви кустарника, вскарабкался по глиняной круче и побежал.

Интересно, догадается девчонка, что он сам прыгнул в воду?

С этим юным дарованием многое неясно. Девица жаждет внимания, стремится любой ценой выйти замуж за иностранца. Похоже, есть любовник. Непонятно другое, какого черта господин Абрикосов бродит с ней по улицам? Эротический шарм привлекает? В этом есть доля правды.

На черном табло метро зеленело 20.45. Юрий уселся на скамейку, откинулся спиной на колонну. Абрикосов спустился под землю для очистки совести, самая терпеливая девчонка столько не ждет.

Он договорился встретиться с Ларисой прямо на платформе. Только часом раньше. Прямо перед носом Абрикосова приземлился воробей и, попрыгав, замер, глядя на Юрия.

– Привет. Ну что?

Воробей прыгнул еще разок и опять повернулся к сидящему.

– Как ты? – повторил свой вопрос Абрикосов.

Воробей не нашелся что ответить и улетел.

Кто-то положил сзади на плечо руку, и Абиркосов оглянулся.

Перед ним стоял парень лет тридцати, смуглолицый, с лохматой кучерявой головой. Ядовито-желтого цвета куртка, джинсы, заправленные в кожаные башмаки.