Золотые цикады сбрасывают кожу - Анатолий Стрикунов

На этом курсе Юрий впервые, Сандра – нет: на холсте студентки в мужском свитере почти законченный портрет Ланской.

Лариса прошлась по аудитории, бесцеремонно разглядывая работы студентов, и стала устанавливать планшет рядом с исполнительницей иронического стишка. Это означало, что выбор сделан не в пользу Юрия. Писать красотка будет Сандру.

Абрикосов познакомился с девушкой три дня назад, в мастерской, где позировал. Она влетела с дождя, излучая веселую наэлектризованность. Двое ребят, уже достаточно крепкие в ремесле живописцы, серьезно работали, но приход гостьи вынудил их отложить кисти. Через двадцать минут рыжий вихрь собирался улетучиться.

Абрикосов попрощался и нырнул в снег, смешанный с дождем. В дверях Юрий сделал испанский поклон, взмахнув несуществующей шляпой, чем вызвал восторженную улыбку гостьи.

Маршируя на репетицию, он вспоминал радостное лицо девушки. Про себя Юрий решил, что она – продавщица парфюмерного отдела. А подрабатывает, позируя ребятам. Не угадал.

Потом, работая с актерами, Абрикосов старательно гнал от себя образ рыжей шапки волос, слегка мокрых от снега. А вчера днем столкнулся с «продавщицей из парфюмерного» нос к носу возле подземного перехода, и они невольно, поддавшись радостному безумию, непонятно зачем назначили встречу. Вечером. Уже вчерашнюю. Таинственная девушка могла бы сообщить что студентка.

Звонок. «Марат» первым, не дожидаясь обычного в таких случаях разрешения, вылез из ванны, похрустел костяшками пальцев и стал массировать шею, поворачивая голову влево-вправо, вперед-назад.

Как только Юрий спрыгнул с тумбы, Сандра подошла к нему и, приставив к горлу острие бутафорского кинжала, грозно сдвинула брови:

– К барьеру.

– Давно готов. Где барьер?

Ланская кивнула в сторону балконной двери. Аудитория угловая и можно, открыв шпингалеты, выйти подышать свежим воздухом.

Вопреки ожиданиям, шпингалеты легко поддались, и натурщики очутились на маленькой площадке. Ограждение отсутствовало, поэтому оба ощутили завораживающую атмосферу выхода «в открытый космос», по-весеннему солнечный. Юрий с удовольствием закурил. Спохватившись, прикрыл дверь, чтобы дым не плыл в аудиторию. И через стекло поймал «плотный», неожиданно тяжелый взгляд Ларисы.

Сандра стояла на краю площадки и глядела вниз, где пересекались две многолюдные улицы. Пестрые потоки машин делали их похожими на быстрые речки.

– Ты чего тут делаешь? Признавайся, – повернулась Ланская к Юрию и, облокотившись, о колонну, замерла, словно изваяние, скрестив руки на груди.

– Тебя ищу.

Сандра рассмеялась:

– Товарищ майор просил передать – шутка удалась.

Абрикосов зачем-то пожал плечами.

– И все-таки, коллега, каким ветром?

Глаза Ланской серые, как зимнее море.

– Хотите, очаровательная современница, я расскажу вам притчу? – Вместо ответа предложил Абрикосов и на распев затянул, – в одной далекой стране, правил царь. Однажды позвал владыка к себе Главного Советника и приказал: «Найди мне самого быстрого скакуна». Задумался, как и полагается в таких случаях, Главный Советник, – Юрий сделал глубокую затяжку и, не спеша, выпустил струйку дыма. – И ответил: «Когда я был молод, то обучался постигать достоинства и недостатки лошадей с одним юношей. Этот паренек настолько преуспел в экспертизе скакунов, что я не гожусь ему и в подметки. Согласны ли вы, пригласить уникального эксперта? Царь склонил голову, и на следующий день перед властелином предстал старец, седой и, естественно, согбенный. «Можешь найти мне самого быстрого в мире скакуна?», – поинтересовался правитель, грозно сдвинув брови. «Завтра в это же время», – быстро ответил старик и, поклонившись, ушел. Удивился царь и стал ждать. На следующий день гнусный старикан явился, таща за собой едва волочащую ноги клячу. Царь велел щедро наградить эксперта, но когда тот ушел, набросился на Главного Советника: «Что за дегенерата ты порекомендовал? Он же маразматик! Ты посмотри какую клячу привел хваленый суперэксперт? Да я тебя в…». Не дожидаясь, пока укажут точный адрес, Главный Советник перебил мудрого правителя: «Ты не прав, царь. Это действительно самый быстрый в мире конь». И, помолчав, добавил: «Просто приглашенный эксперт видит суть вещей». Царь подумал, поглядел на лошадь и согласился. – Юрий снова затянулся сигаретой и обычным тоном закончил. – Когда прочитал эту притчу, вначале не обратил на нее внимания. Прошло несколько дней, и вдруг сообразил, о чем идет речь. В самостоятельном постижении смысла притчи и заключается особенность, изюминка жанра, кайф. А потому прошу вас, коллега, занять рабочее место, – Абрикосов тщательно затушил окурок о подошву и открыл дверь в аудиторию.

Вскоре они застыли на своих местах, время от времени поглядывая друг на друга. Абрикосов неожиданно ощутил напряженное внимание со стороны Ланской и решил признаться, что начал работу над текстом о ней.

В голове Юрия некстати зазвучал монолог персонажа спектакля: «…я не знаю никого со второго и третьего этажа, нет, постойте, знаю, на втором этаже живет какая-то женщина. Знаю, потому что она все время плачет. Когда бы ни шел мимо ее двери, все время слышу плач, негромкий, но довольно отчетливый. Да, очень отчетливо…».

Об уродах, гнавшихся за Сандрой, о событиях той ночи, когда Абрикосов весьма кстати оказался на дежурстве в Доме Мод, о смерти Жанны не было произнесено ни слова. Оба понимали, что надо забыть о происшедшем, это увеличивало шансы не попасть в число свидетелей или жертв. Есть такое искривленное время, о котором лучше ничего не знать, не помнить, даже если ты в нем оказался.

Соло на фортепьяно для одного слушателя

Сильная страсть у девушки возможна при наличии одного из

двух условий: либо мужчина иностранец, либо девушка

принимает беднягу не за того, кем парень является в

действительности.

Юрий не мог объяснить, зачем идет к стоящей на другой стороне улицы Ларисе. Просто шел и все. Он перебежал улицу, не дожидаясь, пока загорится зеленый, и приблизился к девушке. Красотка оглядела Юрия с ног до головы, не проронив ни слова, и зашагала по тротуару походкой модели.

Сунув руки в карманы плаща, Абрикосов двинулся следом. Оба молчали. Со стороны парочка выглядело довольно нелепо.

Вышагивая рядом с рыжеволосой, на полголовы выше его девицей, Абрикосов хранил молчание, вовсе не казавшееся тягостным или смешным.

Молчание стало фирменным знаком их встреч. Началось это еще вчера на свидании.

С первых же минут обнаружилось полное несходство взглядов: «…лед и пламень не столь различны меж собой». И оба умолкли, решая как поступить: сразу отправиться в противоположные стороны или повременить.

И тут выяснилось, что им хорошо. В паузе. Остались самые необходимые слова, без которых невозможно. А все остальное время было отдано игре, потому что вряд ли можно определить каким-то другим словом огромные паузы, в которых существовали эти два такие несхожие человека.

– Съездим ко мне, – решительно объявила Лариса и, бросив быстрый взгляд на спутника, направилась к метро.

Через полчаса Юрий стоял на крыльце девятиэтажки, наблюдая, как девушка упорно крутит пластмассовый диск таксофона. Довольно долго было занято, наконец, Лариса сообщила невидимому собеседнику:

– Алло, я не одна. Скоро будем. Ненадолго. Кофе попить.

Повесив трубку, она первой вошла в подъезд. Абрикосов шагнул за девушкой.

На седьмом этаже кабина лифта остановилась, и Лариса, подойдя к двери, обитой черной кожей, отперла замок ключом, с трудом найденным на дне сумки.

Номер квартиры он мысленно повторил дважды.

– Это ты? – раздалось трубное из-за плотно закрытых белых дверей зала. Голос, по всей видимости, принадлежал матери девушки.

– Я, я, – пробурчала Лариса с немецким акцентом и жестом пригласила гостя следовать за ней.

Абрикосов снял туфли, отказавшись от тапочек, прошел в комнату. Здесь царил хаос: планшеты, рулоны бумаги, обрывки кальки, фортепьяно.

– Посиди. Кофе сварю, – девушка ушла, оставив Юрия одного.

– Лолита, подай и мне кофе, если будешь варить, – вновь раздался басовитый женский голос из-за белых дверей.

Лариса принесла на небольшом подносе две чашки. Тихонько прикрыла дверь.

Гость, сидя в кресле, пил крепкий кофе, а девушка подошла к инструменту и, открыв крышку, предложила:

– Хочешь, что-нибудь сыграю?

– Буду рад, – кивнул Юрий.

Раскрыв ноты, Лариса стала играть беззвучно, не касаясь клавиш. Кисти рук летали, но в комнате царила тишина, лишь дважды прерванная, когда пальцы случайно нажимали клавишу.

На лице девушки явственно читалось – она слышит мелодию, и музыка ей нравится.

Абрикосов и Лариса не могли видеть, как двери зала бесшумно отворились, и в коридор, крадучись, вышло загадочное существо, одетое в лыжный спортивный костюм и вишневого цвета японскую куртку. Поверх куртки был, натянут бело-розовый махровый халат. Бигуди щедро усыпали голову представителя прекрасного пола.