Лесной бродяга (рассказы и повести) - Чарлз Робертс

Хорнер едва не вскрикнул от жалости к птице, ставшей родной его душе. Долгие дни, в лютых муках проведенные на горной вершине, одинокой и обвеянной ветром, ослепительный блеск солнца, огромная мрачная птица, сохранившая ему жизнь, – все эти воспоминания толпой нахлынули на него.

– Подожди, старый товарищ! – пробормотал он, как можно ближе придвигаясь к решетке. – Я не допущу такого позора! Я хочу знать, кто сыграл с тобой эту шутку. Не волнуйся! Я выведу тебя отсюда, если бы даже для этого потребовался мой годовой заработок. Подожди!

И, крепко стиснув зубы, он отвернулся и вышел из сада. Орел не должен провести здесь ни минуты больше.

Решение Хорнера было непоколебимо, но он не представлял себе всех трудностей, с которыми ему предстояло столкнуться. Прежде всего ему объявили, что птица не продажная – ни за какую цену. В эту ночь он лег спать в безумной скорби, разочарованный и обманутый в своих надеждах. Однако усилия, которые он прилагал к этому делу, и злобная страстность, с которой он протестовал против всего, вывели наружу кое-что из пережитого им. А так как его история была интересна, ее довели до сведения председателя общества, которое содержало зоологический парк.

Это был естествоиспытатель в лучшем смысле этого слова, вовсе не из тех ученых педантов, для которых все естествознание сводится к классификации костей или зубов. На него рассказ о Хорнере произвел сильное впечатление. Прежде чем Хорнер успел вполне определенно решить, раздобыть ли ему приказ об освобождении своего пленного друга или совершить кражу со взломом клетки, пришла бумага, приглашавшая его на переговоры в контору председателя.

Весь сияющий ушел Хорнер с этого свидания. Теперь он убедился в том, что здесь, в городе, как и у него на родине, можно найти сердечных и разумных людей. Он согласился уплатить обществу столько, сколько могла стоить замена пленника другим экземпляром того же рода. И в кармане он держал приказ – немедленно выдать орла ему на руки.

С восхищением он смотрел, как искусно сторож справился с опасным пленником, отделавшись в этой короткой схватке лишь царапиной. Величественную птицу связали бесцеремонно, как индюка. Надев ей на голову колпак, опутав злобные когти и крепко завязав крылья, парившие некогда в небесной глубине, ее передали избавителю. Хорнер завернул орла в одеяло и понес под мышкой, словно узел со старой одеждой.

За окраиной города Хорнер еще раньше заметил высокий скалистый холм, стоявший особняком и показавшийся ему подходящим для намеченной им цели. Он нанял городской экипаж и около часа ехал вперед с узлом на коленях. Мало кто мог бы представить себе, сколько поэзии, свободолюбия и воспоминаний скрыто было в этом обыкновенном свертке на коленях человека с сухощавым лицом и серыми глазами. У подножия холма, среди пустынного и неровного выгона, Хорнер сошел с экипажа. Он направился к скалистому склону тропинками, протоптанными козами, через обнаженные овраги и изрытые горные кряжи. И наконец достиг одинокой крутой скалы. Отсюда видны были в отдалении лишь крыши домов, мачты и мосты, а где-то далеко-далеко ярко сверкало море.

Это место понравилось ему. На вершине скалы он осторожно освободил своего пленника из пут и, выпустив его на волю, отскочил назад с почтением и любопытством на лице. Огромная птица села, выпрямившись, потом наполовину приподнялась и распустила крылья как бы для того, чтобы восстановить равновесие. Затем она бесстрашно посмотрела Хорнеру в глаза и медленным взором окинула пространство вокруг себя и над собой. Казалось, она хотела удостовериться, что перед нею нет железных прутьев, о которые она могла бы удариться крыльями. Так сидела она с полминуты. Потом с недостойной героя торопливостью она во всю ширину распростерла крылья и бросилась с утеса. Несколько секунд она летела с трудом, точно крылья ее отвыкли от полета. Но вскоре взмахи их приобрели свойственный им ритм. Описывая спираль, орел все выше и выше взвивался вверх, а Хорнер, полный радостного сочувствия к нему, наблюдал за его полетом. Наконец орел превратился в точку, кружащуюся среди бледной синевы неба. Тогда он внезапно переменил направление и быстро полетел прямо на северо-восток. Скоро он скрылся из виду.

Хорнер глубоко вздохнул. Трудно сказать, был ли это вздох грусти или радости.

– Твои золотистые глаза могут издалека заметить молнии, товарищ, – пробормотал он, – но даже и ты не в силах увидеть вершину Плешивой горы на таком расстоянии. Ты, вероятно, прозрел ее своим сердцем, если так прямо направляешься к ней.

СЕРЫЙ ВОЖАК

I

Он был больше, могущественнее и неукротимее всех других волков неуловимой волчьей стаи, внезапно появившейся с севера и приводившей в ужас одинокие, редкие поселки. Но почему он был так велик и силен, поселенцы Ква-Дэвикской долины не могли себе уяснить. Одни из них, французы по происхождению, полные старых предрассудков, объясняли это достаточно просто: они принимали его за оборотня и мирились с невозможностью состязаться с существом столь сверхъестественной злобности и силы. Англичане не верили в оборотней и только напрасно терялись в догадках. Они знали серого, или «дымчатого», восточного волка, хотя на юг от Лабрадора он настолько редко встречался, что мало кто из них видел его. Они истребляли всех волков без различия. Но этот странный серый хищник был вдвое больше обыкновенных волков и бесстрашнее и злее десяти из них. Хотя стая, вожаком которой он был, насчитывала не более полдюжины волков, он сумел внушить к ней уважение и заставить всех трепетать от страха перед ней на всем обширном протяжении Ква-Дэвика. Этот мародер с продолговатыми боками и длинной мордой был не только злобен, но и хитер. Когда поселенцы, желая отомстить за овец, свиней или рогатый скот, зарезанных его стаей, с ружьями и собаками отправлялись на охоту, казалось, будто в этой местности никогда и не бывало ни одного волка. И тем не менее можно было биться об заклад, что в ту же ночь или в следующую исчезнет несколько собак, принимавших участие в охоте. Западни и отравы также оказывались бесполезными. Стая относилась к ним с отвращением и пренебрежением. А нападения хищников продолжались, и детей ночью держали взаперти, и по уединенным дорогам расхаживали вооруженные сторожа из хладнокровных и опытных жителей лесов. Поселенцы-французы крестились, а англичане проклинали свою долю. Но ни те, ни другие не могли разгадать тайны огромного могучего волка.

Тайну эту в конце концов разгадал Артур Кэн, молодой учитель школы в Горячих Ключах. Некий счастливый золотоискатель, возвращавшийся из Клондайка, привез с собой не только золото и здоровый аппетит, но и тощего, злобного, неукротимого волчонка из той стаи, которая водилась в необъятных северных лесах. Волчонок прогрыз себе путь к свободе. Он разыскал небольшую стаю своих, менее крупных восточных родственников, вступил с ними в яростный бой, победил их и наконец стал их вожаком. Он развивался, рос и достиг той силы и тех размеров, которые унаследовал от своих предков. И «Серый вожак из Ква-Дэвика», как его прозвал Кэн, был не оборотнем, не отверженной человеческой душой в образе волка, а просто крупным волком из лесов Аляски.