Измена. Любовь vs Ненависть (СИ) - Бетти Алая

— Лиля...

— Ладно, я тебя поняла. Прости, наверное, это и правда неуместно. Пойду, сделаю кофе, — она целует меня в щёку, затем отстраняется, слезает с постели.

Берет мою рубашку, натягивает на своё соблазнительное тело. Выгибает спинку, выставляет круглую попку.

— Большевата, — улыбается, — аж до середины бедра доходит.

А я смотрю на эту девушку и захлёбываюсь слюнями. Она не стала устраивать истерику после моего отказа. Приняла? Знаю Лилю, просто так не сдастся. Откидываюсь в постели и любуюсь грацией и изяществом своей женщины. Вот оно... понимание, что она моя.

Голая, в моей рубашке. С истерзанными губами и шейкой, покрытой следами моих жадных поцелуев. Растрёпанная. Моя.

— Ты какой любишь? — спрашивает с широченной улыбкой на лице.

— Американо, — встаю, надеваю домашние брюки.

Подхожу и обнимаю Лилю, забираюсь под рубашку, сжимаю её грудь.

— Егор... — смущается, хихикает — ну не мешай!

— Не могу... прости, малыш, — расстегиваю пуговицы, нагло брожу по упругим полушариям.

От этой женщины у меня срывает башню. Все мысли испаряются, мозги разжижаются и перетекают в пах. Член стоит колом, яйца начинают ныть, требуя излить накопившееся в горячее лоно Лили.

— Я хочу тебя...

— Егор... мы же... всю ночь... ААА... боже... что ты делаешь?!

Стягиваю брюки, руками обвиваю талию девушки и сажаю Лилю на стол. Взгляд затуманен, она тоже возбудилась. Я ждал целых семь лет и одной ночи, наполненной страстью, мне мало. Нужно утро, день, вечер. Вся жизнь.

Не выпущу из койки, пока не получу своё. Погружаю твёрдый сосочек в рот. Сладкий. Языком веду по нежно-розовой ареоле. Лиля вся такая: сладенькая, маленькая, соблазнительная. Она тяжело дышит. Ловлю это дыхание, накрывая губы девушки.

— Моя... — бормочу, как одержимый, — только моя...

— Твоя... да, твоя... Егор... — стонет она, — войди в меня!

— Что? — дразню пальцами её набухшие нижние губки, — повтори-ка.

— Я хочу тебя! — она ёрзает, не справляясь с возбуждением, — так хочу! Боже! Пожалуйста!

— Хорошо... — рычу, быстро погружая в тугое лоно свой член.

Сука! Не выдерживаю и издаю протяжный стон. Обычно женщины надоедали мне уже наутро. Все одинаковые, хоть внешне и разные. Каждая корчила из себя то львицу, то нежную ромашку. А на деле пустышки.

Либо я просто выбирал таких. Боялся начать что-то испытывать, ведь в глубине души всегда любил жену брата. Но теперь она моя! И мне похуй на всё. Вообще!

Я готов всё разрушить, уничтожить, убить за неё.

Вколачиваюсь в узкую киску, теряю рассудок от возбуждения. Вижу лишь Лилю. Её закатывающиеся глаза, искусанные губы, алая грудь... набухшие мягкие складочки. Я словно не трахался никогда.

Не хочу кончать... держу себя в узде. Чтобы подольше остаться в этой тугой промежности.

— Нравится? Когда я трахаю тебя, м?! — провожу пальцем по пухлым губкам, Лиля машинально берет его в рот и начинает посасывать, — блядь, что ты творишь... девочка моя...

Вот как тут сдержаться?! Тело уже живёт своей жизнью. Финишная прямая. Мощные глубокие толчки. Лиля начинает сокращаться, кончает, кричит, царапает ноготками мои плечи.

Прижимая её к себе, заливаю её киску спермой. Вливаю всё до последней капли. Сука, до чего же приятно! Только с ней. Она одна способна на такое. Моя Лиля.

Дзынь! Дзынь!

Раздается настойчивый звонок в дверь. Всё еще держу в руках трепыхающееся тело своей женщины. Её потряхивает. Оргазмы Лили прекрасны. Долгие, яркие.

Снимаю её со стола, целую. Не могу оторваться. Я так влюблен, пиздец...

Дзынь! Дзынь!

— Да кого, блядь, принесло-то?! — рычу, натягиваю штаны и иду открывать.

Распахиваю дверь с намерением тут же развернуть незваного гостя. Вернее, гостью.

— Привет! — на пороге стоит Вера и мило улыбается.

Мной овладевает ярость. Сука, да где я так ошибся, что эта женщина прилипла ко мне, как банный лист? Сурово оглядываю её.

— Зачем ты пришла? Да еще в такую рань! Время шесть! Вера, блядь! Вчера мы всё обсудили, как и много раз до этого! Зачем ты навязываешься?! Гордость есть?! — меня несет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Просто вчера ты был сам не свой, — лепечет она, — я приготовила тебе завтрак, подумала, что от похмелья поможет...

Лиля всё еще стоит на кухне. Не вмешивается. Тихая, как мышка. А я бешусь. Не хочется прятать свою любимую женщину! Хочется всем её показать, чтобы завидовали!

Но также я понимаю, что, если Вера о нас узнает, быть беде. А моя малышка только начала нормальную жизнь. Не хватало еще офисных сплетен. Видимо, вопрос нужно решать радикально.

Увольнять Веру не вариант. У неё больная мать, нужны деньги. Чёрт, это моя вина. Не нужно было засовывать в помощницу свой член! Ох, не нужно было! Дал слабину, теперь расплачиваться.

И я благодарен Лиле, хотя где-то в солнечном сплетении мерзко жжет от этой ситуации.

— Я войду? — Вера хлопает своими наращенными ресницами.

— Нет, — жестко отвечаю, — отвези завтрак Лисенко, а у меня всё нормально. Увидимся в офисе.

Закрываю дверь прямо перед её носом. Это некрасиво? Похуй. Я заебался говорить, что не люблю её. Лиля подходит и обнимает меня сзади. Прислушиваюсь. Слышу цоканье каблуков в сторону лифта.

— Неловко получилось, — тыкается лбом в мою спину, — прости. Это из-за меня всё.

— Чушь, — разворачиваюсь и долго, вдумчиво целую Лилю.

Её губы — само совершенство. В меру пухлые, сладкие. Ими можно наслаждаться вечно.

— Дышать не могу, — шепчет она, тем не менее не отстраняясь.

— Я люблю тебя... — отвечаю, — прости, если пугаю своим напором.

— Не пугаешь, — она обнимает меня, — я не знаю, способна ли любить. Но в груди так тепло, а моё тело обожает, когда ты внутри. Когда рядом... даже когда ругаешься!

Ухмыляюсь.

— А когда улыбаешься, мне хочется мир вверх дном перевернуть, лишь бы ты продолжал... и от мысли, что ты исчезнешь, я хочу умереть. Это любовь, да?

— Да, милая...

— И еще...

Она вдруг начинает плакать. Вытирает слезы, но они льются бесконечным потоком.

— Еще я знаю, что это чувство к тебе давно было внутри. Я заперла его на сто замков, но стоило тебе появиться на пороге палаты, все они оказались сорваны.

— Иди ко мне, — обнимаю её, — слушай. У меня для тебя есть подарок. Давно уже купил, но...

— Какой? — её личико озаряет улыбка.

Веду Лилю в другую комнату. Ту, которую планировал для детской. Но теперь планы меняются. Достаю из шкафа упакованный холст, а вместе с ним кисти, краски и карандаши.

— Ты говорила, что любишь рисовать, вот я и...

— Егор, ты помнишь! — она берет упаковку с кистями, дрожащими руками достает одну, — такие дорогие! Не стоило...

— Для тебя только лучшее. Пришлось посоветоваться с профессионалом, — подмигиваю ей.

— Спасибо, — она прижимает подарок к груди, — думала, что уже забыла, каково это. Когда-то я мечтала быть художницей. В детстве даже выигрывала конкурсы. Но потом вся моя жизнь стала подчинена поиску богатого мужа. Я с огромным трудом вырвала право учиться на юриста. Мать пустила лишь потому, что среди адвокатов много богачей.

— Теперь ты можешь выбрать.

— Что?

— Рисовать или работать в офисе.

Признаться, я давно уже об этом думал. Чтобы помочь Лиле реализоваться там, где ей хочется. Да и дурная была идея устраивать её к себе в офис, Верка всю кровь выпьет. И мужиков полно.

Знал бы кто, сколько раз я представлял, как она будет вот так в моей рубашке стоять посреди моей квартиры. Но не плакать, а улыбаться. Хотел, чтобы она рисовала.

— Мне нужны деньги, но работой сыт не будешь, — кокетливо хмурится она, — так что как хобби рисование отлично мне подойдет.

— Тебе не нужно... — сглатываю, — если ты...

Сука! Слова в горле застывают. Я ведь хочу, чтобы она была лишь моей! Но с другой стороны, поклялся не сажать её в клетку, даже золотую. Она сама выберет, когда придет время.