«Мы одной крови». Десант из будущего - Юрий Валин

Женька по логике того хомяка в банке метнулся в соседнюю комнату, выглянул в окно: оба истребителя танка, держа по паре панцерфаустов, заскочили в угловой дом. Понятно, подождут наш следующий танк, врежут с третьего этажа в корму, в двигатель. Как они стрелять собираются? Ведь самим задницы реактивной струей поджарит, а то и вовсе в окно вышвырнет. Но ведь пальнут… Потом наши начнут сносить дом. В общем, ждать тут нечего, раз «черный ход» свободен. Подхватив ломик, Земляков кинулся вниз…

Двор был полон рычания — двигались танки по улице, а может и самоходка ближе подбиралась, — гадать было некогда. Женька проскочил мимо ящиков: блестели рассыпанные патроны, валялись диковинными дровами панцерфаусты… Теперь дворами юркнем, одинокий сматывающийся боец сейчас мало кому интересен. К «подкроватному» дому, к грузу. Наши уже точно скоро рядом будут…

…Выскочив за калитку, Женька замер. По всему выходило, что от своих и бежим. Потому что, сейчас здесь бой будет, а тов. Землякову зачем бой? У него важное спецзадание. А танкистов если и подобьют, так такова их воинская специфика. Тем более не легковесные «шестидесятки» сейчас по улице катятся, а солидно бронированные «ИСы». Броня толстенная, вполне и уцелеть экипаж может…

Совершил еще один должностной проступок рядовой Земляков. Вернулся, скорчился за ящиками. По сути, Panzerfaust довольно примитивное оружие. Тем более на стволе-трубе имеется четкая напоминающая надпись: «Achtung! Feuerstrahl!»[53] Короче, перед с задом не перепутаешь.

Чеку выдернуть… прицельную рамку поднять до отказа… взвести ударник… Целимся: красная черта у визирного отверстия прицельной рамки — верхний кант мины — цель — окно…

Женька зажал трубу под мышкой, попытался прицелиться и нажал жутко неудобную спусковую кнопку…

В окно Земляков не попал — бахнуло в простенке. Прилично так бахнуло. Свистели по двору камни, а Женька ощупью спешно нашаривал второй панцерфауст. Вышибной пороховой заряд дал неожиданно много дыма — хоть противогаз натягивай.

…чеку… рамку… взвести…

Достать финнов Женька не надеялся, но оглушить, вспугнуть, — вполне возможно.

Вторая граната ушла в оконный проем. Внутри ахнуло — вылетел из дыма и пыли горшок с растерзанной геранью, беззвучно лопнул в двух шагах от Землякова…

Тут Женька сообразил, что вторую гранату запускал напрасно — и первой хватило. Из дверей, в клубах дыма, вывалился фенрих со своим сопляком. Панцерфаустов у них не было, ошалевший капрал отмахивался от пыли винтовкой…

Сорвал противотанковую засаду тов. Земляков. Самоотверженно, но глупо. Поскольку сейчас до калитки фиг доскочешь — вскинет винтовку финн и… С пятнадцати метров промахнуться трудно.

Женька сжался за ящиком. Драпанут оглушенные финны прямиком на улицу, может, и не заметят.

Нет, фенрих, пошатываясь, брел к калитке, что во дворы уводила. Логично: дураков по улицам между танками бегать сейчас мало. Капрал ошеломленно оглядывался — пытался осознать, чем это по дому садануло. До ящиков и груды панцерфаустов финнам оставалось шагов пять…

Дым помог: когда Женька из-за ящика вынырнул, фенрих лишь в последний момент голову вскинул, успел лишь рот приоткрыть…

Женька ударил снизу вверх — вилка гвоздодера под подбородок финну врезалась — офицер запрокинулся, из ноздрей кровь плеснула, полевая кепка, припудренная красной кирпичной пылью, над лысеющей макушкой подскочила…

…Кепи еще на землю не упало, а капрал-сопляк уже вскидывал трехлинейку… Не испугался, гад, глаза светлые, яростные…

Метнул ломик Женька вполне удачно — в грудь не попал, но капрал инстинктивно винтовкой прикрылся, да спуск дернул — пуля в небо ушла. Финн схватился за затвор — щелкнул, выбрасывая стрелянную гильзу…

…Кобура Землякова была расстегнута — готовясь к командировкам, переводчик настойчиво и упорно учился выхватывать пистолет…

— Hände hoch![54]

По-немецки капрал явно не понимал, но, собственно, когда в лицо пистолетный ствол смотрит, не понять, чего хотят, трудно. Замер финн, в темный зрачок ствола глядя. Пустой «Токарев», легкий, только когда этого не знаешь, заглядываешь в ствол, как в настоящую смерть…

Светлые глаза финна сузились, поползла кисть, патрон в патронник досылая…

У Женьки мелькнула мысль, что после второго Прыжка пистолет и вовсе насквозь светиться стал. Нет, конечно. Не желал капрал в плен попадать. И влепить пять с половиной милосердных грамм в лоб рыжему парню Женька никак не мог…

…Дослал капрал патрон, закрыть затвор успел. Вот вскинуть оружие не успел. Винтовку Женька отбил в сторону, сшиб финна на землю, но рыжий парень за ремень полевой сумки ухватился. Ремень лопнул, но и Женька на ногах не устоял. Возились бестолково, словно и не ходил Земляков ежедневно в спортзал, не работал спарринги, не лупил тренажер до исступления. Финн сопел, к глазам ногтями тянулся. Женька рычал уже вовсе не по-немецки, отбивал лапы настойчивые. Наконец врезал рукоятью пистолета в подбородок противнику. Капрал охнул, Женька бил снова и снова — рукоять оставляла ссадины на морде финна, тот отчаянно жмурился, ладонью пытался закрыться. Земляков перехватил ТТ удобнее, вломил сверху, по темени в тонком кепи. Обмяк цепкий капрал…

Женька отполз на четвереньках, за ремень подтянул к себе финскую трехлинейку, проверил патронник. Заряжена, да. Руки дрожали… Совсем не в себе товарищ переводчик, как мальчишка, ей-богу…

Земляков не без труда встал на ноги.

Капрал замычал, приподнялся на локте. Потрогал лицо, лоб — из-под кепи текла кровь. Финн посмотрел на пальцы, потом на Женьку…

Земляков вскинул винтовку.

Капрал оперся о землю, встал. Смотрел уже не в ствол, а на русского лейтенанта в гимнастерке с окровавленным воротом. В глаза смотрел. Упрямый. Морда разом повзрослевшая, вся в модернистских угловатых ссадинах от рукояти ТТ.

— Вали отсюда, — прохрипел Женька. — Нах пошел, говорю…

Финн что-то сказал, выплюнул зуб. Не желал, значит, чтобы в спину стреляли.

Земляков качнул стволом в сторону ворот, что на улицу вели, опустил винтовку. Надо сумку поднять. Не дай бог пропадет. Вот же идиот Евгений Германович, сунулся в драку со всей почтой секретной…

Финн брел к воротам. Оглянулся на лежащего фенриха.

— Готов он. Вали, вали отсюда, — сказал Женька.

Офицер действительно хрипеть уже перестал. Руки, зажимавшие пробитое горло, разжались, глаза в июньское дымное небо вглядывались.

Капрал вышел за ворота — неуверенно затопали сапоги, — побежал. Это он правильно…

Женька спешно содрал с пояса покойника-фенриха кобуру, нагреб в карманы винтовочных патронов и рванул к калитке. Винтовка и неудобная сумка с обрывками ремня страшно мешали…

* * *

В «подкроватном» доме все было спокойно. «Минно-взрывные» баллоны мирно ждали на месте — порченный шипеть давно перестал. Женька жадно попил из-под крана — вода текла исправно. Надо же, словно сто лет прошло, а водопроводу хоть бы что. Звук перестрелок удалился — сейчас яростно палили в северной части города — наши добрались до моста у залива.

Своих Женька увидел только часа через полтора — четверо разведчиков осторожно двигались вдоль домов. Женька, на всякий случай пригнувшись за подоконником, окликнул:

— Эй, славяне, не стреляйте! Свои! Проверены здесь дома. Вы майора Жириновского бойцы?

Жириновского автоматчики почему-то не знали, но с их озабоченным ротным Женька разговаривал уже через десять минут. Лейтенант взглянул на удостоверение, в серьезность ситуации вник. Эвакуация трофейной спецтехники дело важное, содействие окажут.

* * *

Катил в тыл Земляков с удобством — сидел у заднего борта трехтонки, придерживал ногами баул с «трофейным секретным грузом», машина была полна пустых снарядных ящиков — громыхали ужасно. Заскорузлый воротник тер порезанную шею, жрать хотелось как из пушки. В остальном ничего. До Арсаллми довезут, дальше попыхтеть придется. Но карман галифе оттягивал вполне надежный «лахти»[55]. Еще бы еще ремешок у полевой сумки изловчиться починить…

20 июня

Вечер.

Выборг взят. Финны спешно отходят на водный рубеж к Кивисалми.

Глава восьмая

20–21 июня

У озера в 3,5 километра

северо-восточнее хутора Арсаллми

20.35

— Я думал, мортиру волокут на конной тяге, — сказали из-за толстого ствола.

Коваленко стоял под сосной, небрежно держа автомат — массивный «суоми» выглядел в лапе старшего лейтенанта легковесной пневматической игрушкой.

Женька опустил баул, рухнул на дорожную пыль рядом — последний километр марш-броска товарища переводчика чуть не угробил. От хутора до озера оказалось значительно дальше, чем помнилось. И вообще это не легководолазное снаряжение, а чушки свинцовые.