Колесо Фортуны (СИ) - Каримова Лука ЛуКа

Скелет рассмеялся:

— Ты идешь верным путем, душа за душой, и вскоре сам Ульрих вручит тебе корону.

— Завладеть Фейтом слишком банально для такого, как я, — Маг поморщился.

— В этом ты прав, все они чернь и грязь под нашими ногами!

— Однако я утомил вас беседой…

Король отмахнулся и встал из-за стола. Маг тоже поднялся.

— Этой ночью вы можете спать спокойно, — скелет обвел рукой пространство и направился к лестнице, скрывшись во мраке второго этажа.

Наутро Паж с волком прошли во двор, а оттуда спустились к песчаному пляжу. Плотная стена из тумана скрывала территорию Зэодера.

Оставшись в одиночестве, Маг вытащил из сумки обтянутый черной кожей фолиант и провел пальцами по железным скобам, со щелчком раскрыв книгу на заложенной странице:

— Десять мечей, — прошептал название въевшегося в память заклинания, которое наложил на Амальтею перед уходом из замка лорда Урсуса.

Когда Маг впервые увидел его младшую дочь, то сразу почувствовал в ней магический дар. В отличие от «пустых» сестер, Амальтея изучала науки и желала обучаться колдовству. По ночам она торчала в башне Мага, наблюдая с ним за звездами и развивая свой дар. Они доверились друг другу с первых же минут, и девушка хранила тайну его истинного имени, при других называя Арканумом.

Их чувства вспыхнули не сразу, а лишь спустя время и усилились, когда Амальтее пришла пора выходить замуж. Маг долго раздумывал над планом, не зная, решится ли на возлюбленная.

В заклинании «Десяти мечей» было четко прописано, что смерть освободит душу от телесной оболочки при условии, если «жертва» по собственной воле примет эту смерть от кинжалов.

Маг все ей объяснил, рассказав о возможном риске и утрате физической оболочки, о жизни в облике духа, заточенного в кулон, пока он не составит эликсир, который и воскресит Амальтею. Девушка согласилась без раздумий, лишь бы обрести свободу и остаться с Магом. Перед танцем она выпила зелье и до последнего движения не испытывала боли. Маг укрыл ее кровоточащее тело иллюзией и с трудом наблюдал, как любимую пронзают клинки, и на полу остаются багровые следы.

Мужчина вынырнул из воспоминаний и перелистнул страницы. Ему предстояло добыть у Зэодера очередной ингредиент.

— Королевский перст, призывающий Смерть, что это может обозначать? — бормотал он, повторяя строку рецепта.

«Я хочу освободить души этих несчастных», — прошелестел женский голос, и в затылок Мага дохнуло холодом. «Они так страдают, я слышу их, и эти крики разрывают мне сердце».

— Он почувствовал твое присутствие. И если поглотит еще и твою душу, то сможет вновь стать молодым и сильным. Мы не можем рисковать ради мертвых. Их не вернуть, — твердо проговорил Маг.

Полупрозрачная фигура Амальтеи возникла у окна. Сквозняк всколыхнул занавеску, повеяло морем, чьи шумные волны ударялись об острые камни, омывая стены замка.

«Они мучаются и не замолкают. Как только мы ступили на земли короля, их голоса просят о помощи, влекут меня, хотят, чтобы я присоединилась к ним».

Маг скрипнул зубами и с раздражением захлопнул книгу:

— Уж не в Пустоту ли? В этих душах не осталось ничего человеческого. Они жаждут увлечь тебя и меня в мир Смерти. Истратив все силы, я ослабну, и Зэодер сотрет меня в порошок, а затем развеет над морем. Я не стану помогать этим душам!

«Увидим…» — туманно ответила Амальтея, обиженно скользнув в кулон.

Маг сделал успокаивающий вдох и прижал ладонь к артефакту.

«Я готов пожертвовать всем, чтобы ты вновь стала прежней». Но Амальтея молчала, не услышав его мыслей.

Маг подошел к окну и прошептал:

— Что за перст короля?

Вечером Зэодер вновь решил скоротать время за беседой с Магом и пригласил его к себе. На втором этаже, напоминающем темницу, царили мрак и запустение. Замогильный холод, исходивший от каменных стен, заставлял дрожать, изо рта вырывались клубы пара.

Одна из дверей оказалась распахнутой.

— Входите, мой друг… — услышал Маг шепот и увидел сидящего на троне короля. Его рука покоилась на растрескавшемся подлокотнике, увенчанном черепами.

Всю комнату от стен до потолка покрывали кости — взрослые и детские. Младенческие черепа окружали раму мутного настенного зеркала. Маг увидел в нем отразившиеся души девушек и услышал их крики, переросшие в вой непогоды за окном.

— Вижу, мои покои пришлись тебе по вкусу, — если бы у Зэодера были губы, они наверняка бы расплылись в довольной улыбке, но вместо этого его челюсть повторно щелкнула. — Ты можешь разжечь камин. Я не чувствую холода.

— Он меня не тревожит, — Маг сел на жесткий костяной стул и положил ладони на черепа подлокотников.

— Мои земли безлюдны и пусты, почва мертва, и нечем кормить твоего коня.

— Благодарю за заботу, ваше величество, он может обходиться без пищи и воды столько, сколько потребуется.

— Как интересно. Расскажи же мне, как ты его создал, давно ли это произошло? — скелет приготовился слушать.

— После обучения в Эйторитовых горах я долго странствовал и повидал немало на своем пути. Этого хватило, чтобы осознать, как я слаб и немощен, даже будучи чародеем. Тогда я отдал моей госпоже несколько лет человеческой жизни, получив взамен новые силы. Для длительных странствий мне потребовался конь, который никогда бы не уставал, даже если бы я проскакал полкоролевства. И я воззвал к Пустоте, сотворив из ее тьмы и животных костей черного скакуна. Инфернальная сущность…

— Смельчак, не побоялся, — Зэодер одобрительно кивнул. — И как, твой жеребец сослужил ту службу, о которой ты просил у обители смерти?

— Он будет нести ее до моего последнего вздоха, — тьма в комнате сгустилась, но глаза Мага горели так же ярко, как и алые огоньки в глазницах короля.

— Инфернальные сущности завораживают своей природой, они такие же, как и мои туманные охранники, — скелет ткнул пальцем в окно. — У меня для тебя тоже есть одна история. Я вспомнил о ней, стоя на балконе, когда увидел, как твой паж бродит по пляжу с волком. Крупная порода, говоришь?

Маг качнул головой.

— Когда я был молод и хорош собой, мое знакомство с магией и Смертью только начиналось. Замок окружали плодородные земли, на которых обитали крестьяне. Во время охоты мне приглянулась одна дева. Я до сих пор помню мягкое и горячее тело, оно обжигало мою холодную кожу, но слаще всего оказалась ее девственная кровь. Она стала первой, кого я принес в жертву и приказал замуровать в стену. Первая… — мечтательно проговорил король. — На следующий день ко мне явился ее жених и потребовал отдать любимую. Хотя бы мертвую.

— Конечно вы не могли этого сделать, не разрушив замка, — усмехнулся Маг, но его глаза остались холодными.

Скелет засмеялся.

— Пришлось ему довольствоваться моей рукой, — он щелкнул пальцами. — Но я уже принес Смерти первую жертву, встав на путь бессмертия. Тот юноша оказался оборотнем. Он напал на меня, но благодаря ему я увидел, на что стал способен.

— Что же с ним стало, ваше величество? Напасть на короля — преступление, которое можно смыть только кровью, — Маг склонился, и кость подлокотника впилась ему в руку.

— Вышвырнул как последнюю шавку, но перед этим следом за моей плотью затолкал в пасть окровавленное платье его возлюбленной, чтобы он учуял, кто был ее первым мужчиной. Кому она подчинилась, — огоньки в его глазницах недобро полыхнули, и скелет заозирался. — Вновь этот аромат…

— О чем вы? — Маг увидел мелькнувшую в воздухе белесую фигуру, но было поздно. Зэодер вскочил с трона и метнулся к Амальтее, схватив ее за руку, словно та была из плоти и крови.

— Я знал, что не ошибся! — воскликнул король. — Как же нехорошо, господин чародей, скрывать от меня эту живительную силу, эту красоту, ах… Фортуна послала тебя ко мне! — восхищенно зашептал Зэодер, приникая ртом к девичьей руке и даря поцелуй.

Амальтея взирала на короля невозмутимым взглядом.

— О нет, меня отправила иная госпожа, — девушка провела ладонью по мантии Зэодера. На кончиках ее пальцев заклубилась тьма, соткавшись в клинок. — Слишком долго ты избегал Смерти, пришла пора, уйти туда, где тебя давно ждут, — прошептала Амальтея, впившись взглядом в его пустые глазницы. «Пустота» проткнула короля.