Станция слепого командора - Константин Белоручев

Пока не был уничтожен орбитальный спутник наблюдения, ИскИн безразлично наблюдал за уничтожением тех, о ком еще так недавно он должен был заботиться.

враг на орбите; задействована программа полного системного подавления

Отсек за отсеком стиралась его память. Он не сопротивлялся. Это не входило в его обязанности.

И тогда прорвался сигнал. Несмотря на многочисленные помехи, ИскИн принял новую команду. Секретный код, предусмотренный на случай экстренной необходимости. Прерывающий программу полного системного подавления.

Двигатели транспортника были безнадежно повреждены, атомный реактор пошел вразнос, а Виланд все диктовал, быть может, самый главный приказ в своей жизни. С единственной целью успеть сделать то, на что у него никогда не хватало времени. Или желания. Прежде, чем взорвется его корабль.

Столь же безучастно ИскИн начал переписывать неповрежденные файлы, одновременно отключая пораженные отсеки. Остановить программу полного системного поражения можно лишь изолировав ее, разорвав на бессмысленные фрагменты. Ослабевшие, но не обессиленные, они будут мирно ожидать своего часа.

ИскИну было все равно.

– Приехали! - Билли понял, что не успеет добраться до Анкилы. Просто не успеет. - Давай же, Мак, сопротивляйся! Борись! Тебе же не все равно. Давай. До победы. До точки отсчета!

Оглушающая тишина была ему ответом. Но Старый Ник сражался. Из последних сил преодолевая бремя своего бездушного существования в прошлом. Оглушающая тишина, разрываемая безмолвным криком души.

…слезы небес и на сердце огонь

Он знал, что такое жизнь и что такое смерть. Медленно и мучительно осознавая чуждые ему воспоминая, Старый Ник заново пережил эвакуацию. А может, он переживал ее и сейчас. Кто знает?

– Извини, друг, - Билли очень не хотелось этого делать, но раз другого способа нет…

Негнущимися пальцами он открыл ближайшую панель управления, подсоединяя свой переносной терминал. Застыл на мгновение. После чего ввел команду. Этой команды не могло и не должно было быть. Более того, ее просто не было, если не считать того краткого мгновения, когда Билли предусмотрительно обеспечил себе пространство для маневра, на случай если в Великом Эксперименте что-то пойдет не так.

Неожиданно тишина стала менее гнетущей. Билли устало откинулся назад. Итак, Старого Ника больше нет. Это убийство? Билли пожал плечами.

Без разницы. Главное - у него есть несколько часов, в течение которых станция может выживать без пристального надзора компьютера. Несколько часов, чтобы устранить возникший сбой системы. После чего можно будет воскресить Старого Ника.

Билли грустно усмехнулся. Вот уж никогда не стремился стать Богом.

После того как орбитальный спутник наблюдения был уничтожен, пришел последний сигнал. ИскИн не удивился. Его на это не программировали.

Но Старый Ник никогда не сможет забыть последние слова Виланда. Слова, ставшие откровением. Слова, бередящие душу, которую они же и зародили:

"Звезды. Застывшие слезы небес…"

IV. Истмусское свидание

Брайана медленно охватывал гнев. Он никогда не испытывал особого удовольствия от общения со своим отцом, и уже надеялся, что это осталось в прошлом. Абсолютно все в Патрике вызывало его раздражение. Властность, гордость, несгибаемость, упрямство, верность застывшим догмам, которые когда-то могли сойти за идеалы… Стоит ли перечислять дальше?

Брайан не считал себя обойденным природой, но почему же в отце все эти качества гипертрофированы до степени абсурда? Иногда, правда, Брайану до боли хотелось хоть одним глазом посмотреть на себя со стороны, в безумном страхе, что с каждым прожитым мгновением он все больше и больше становится похожим на единственного человека, которого он так отчаянно ненавидел, ненавидел всем своим существом…

Брайан находился в Истмусе. Прямо у терминала связи. Несколько минут назад терминал высветил человека, приезд которого Брайан ждал, хотя предпочел бы больше никогда его не видеть. Никогда.

Не может быть, чтобы прошло лишь несколько минут! скорее за это время успели бы коллапсировать парочка вечностей.

Где-то неподалеку маячил Иван. Если эти диггеры не уберутся с его станции, значит они сами напросились! Если…

В успех дипломатии Брайан не верил. Как, кстати, и Патрик. Пока договориться им не удавалось ни разу.

– Мне нужна Стася, - Патрик старательно игнорировал тот факт, что разговаривать приходилось с тем самым сыном, которого он так по семейному изгнал из поселка. Изгнал лишь за то, что тот был слишком на него похож; в таком случае остаться мог лишь один из них.

– Ее здесь нет, - голос Брайана был пуст и холоден.

– Тогда Рейни.

– Его тоже нет.

Брайан знал, что Патрик ему не верит, и именно поэтому предпочитал говорить правду.

Патрик лишь сильнее стиснул зубы. Ну почему именно Брайан? Если бы это сказал ему кто-нибудь другой, он, быть может, смирился бы. Логика подсказывала, что рейнджер и Стася вполне могли покинуть Афины, но с таким же успехом они могли и остаться на станции. Если бы им удалось починить флаер раньше! Но была еще работа в поле, и поселение, которое нельзя было бросить на произвол судьбы. Люди, за которых он был в ответе. А потом вернулись заблудшие души из города Свободы, но среди них не было Брайана, умершего для него еще тогда, когда все только начиналось.

И вот теперь он здесь. Флаер завис в нескольких метрах над снежным покровом, который переливается всеми возможными оттенками фиолетового. В безудержных лучах красного карлика. И от станции его отделяют не только метровой толщины металлические ворота, но и сын. Тот, кто некогда был его сыном. А теперь…

За спиной Брайана промелькнул Иван, предчувствовавший осложнения. Он пробурчал что-то малоприятное по адресу рейнджера, который как исчезнет, так и оставит запас неприятностей, с которыми приходится разбираться другим.

Нет, все-таки следовало домучить флаер до конца.

Патрик сурово посмотрел на своих спутников: происходящее их не вдохновляло. Седрик и Джошуа. Брат и сын. Ничего себе поддержка. Хорошо, что еще ничего не говорят! а то б такого наговорили.

Брайан молчал. И ждал.

Неожиданно Патрик тоже замолчал, словно почувствовав странное напряжение, пронизывающее все вокруг.

Что-то творилось на станции и за ее пределами. Что-то было не так. Уж слишком глубокой казалась тишина, мертвая пелена которой сковывала и Патрика, и его спутников.

Патрик чувствовал себя крайне неуютно, но не собирался отступать.

Лишь бросил злобный взгляд на того, кого породил, но до кого так и не мог дотянуться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});