Жизнь и приключения Светы Хохряковой - Татьяна Догилева

Мне так славно было на плоту. Впервые я никого и ничего не опасалась и дышала легко и свободно. Дышала, дышала, да так и заснула. И хорошо так спала, без снов-кошмаров, которые меня мучили на Чалунгве, стоило только задремать где-нибудь под кустом. Наоборот, мне снилось, что я одна в целом океане, меня не кусают москиты, я смотрю в черное небо, усыпанное ярчайшими звездами и растворяюсь в этой красоте; потом появился Джонни, он положил свою чудесную морду на бревна плота и ласково на меня поглядывал, я погладила его, и он не отпрянул. Мы снова стали друзьями. Плот шел очень быстро, и я спросила:

– Джонни, почему он так быстро плывет?

И Джонни ответил:

– Здесь сильное течение.

– А-а! – понятливо закивала я, радуясь, что стала понимать язык дельфинов. – А куда же мы плывем?

– В Корунду, на Большую землю.

– Что я там буду делать?

– Сообразишь. Пойдешь в посольство.

– А долго до Большой земли?

– Если ничего не случится – еще три ночных перехода.

– Почему ночных?

– Так тебя же искать будут. Ночами незаметнее. Днем переждешь на острове, я тебя туда подгоню, а как солнце сядет – снова двинемся в путь.

– Как здорово, Джонни. Как ты изумительно все придумал. Спасибо! Я люблю тебя, Джонни!

– Я тоже тебя люблю, хоть ты и ведешь себя иногда, как последняя дура!

– Прости меня за все!

– Да ладно! Что я, женщин не знаю! Слушай, я буду иногда исчезать, но ты не бойся – я обязательно появлюсь вновь.

– Не пропадай надолго, я буду ждать тебя!

– Жди! – сказал Джонни, сделал «свечку» и исчез в глубинах.

Проснулась я оттого, что стало светать, то есть, всходило солнце. Я уже давно вставала по солнцу. И каждый раз захлебывалась от восторга, видя такое величие и красоту. Огромное оранжевое светило медленно выползало из океана и становилось все ярче и ярче. Я погрузилась в созерцание, и сердце мое билось все радостней. Когда солнечные лучи набрали силу и на солнце стало больно смотреть, я поняла, что пора заниматься делами: искать сухие ветки и вообще все, что сгодится для костра, идти за юккой, долго ее чистить, отбивать, промывать, а потом отваривать, чтобы…

Чтобы что? Кормить Илькину шайку? Так. Я же сбежала с Чилунгвы! Горячая волна счастья прокатилась по моему организму, от пяток до башки. И я стала прыгать и орать истошно:

– Сбежала! Сбежала! Ура! Свобода!

В тот момент я не думала о том, что со мной будет. Меня переполняло чувство победы. Я заставила себя успокоиться, чтобы понять хотя бы, где я.

А была я на совершенно новом незнакомом острове. Он был просто крохотный. Как водится – скала, дальше заросли невысоких деревьев и небольшой пляжик. Полоска песка совсем узкая, и сам песок черный, ну не то, чтобы антрацитовый, а так, скажем, цвета асфальта. Плотик мой наполовину лежал на этом самом песке, а наполовину в воде.

Я поднатужилась и целиком вытащила его на сушу. Донельзя осталась довольна своими действиями, но чтобы не растерять энтузиазм, решила заняться чем-нибудь полезным. Видно, боялась всяких мыслей и рассуждений, которые могли испортить мне настроение. Решила устроить себе пир – сварить суп из улиток. Тех, которых я насобирала на острове плотостроителей, я, естественно, там же и выкинула. Поэтому бодро отправилась на скалу, их там было видимо-невидимо. Одна беда – камни острые, в нескольких местах ноги поранила. А это плохо. Раны здесь заживают очень медленно от высокой влажности и песка. Плевать. Зато набила карманы битком крупными жирненькими улиточками. Набрала сушняка, его было не очень много, и не слишком сухого, но такому ассу по добыче огня это не проблема. Сначала я из самых сухих веточек наделала щепок, веточки наломала примерно по размеру спичек, дальше кучка потолще, а дальше уже шел ствол, его конечно можно и разрубить, но я не стала заморачиваться. Все делала с удовольствием: сначала подожгла обертку от галет, на нее домиком наложила щепочек, они быстро занялись, теперь тонких веточек, они пошипели малька, но стали гореть, и уже можно было по одной подкидывать толстые – они тоже шипели и дымили, но я помогала огоньку тонкими, которые быстро вспыхивали. А когда появились угольки, пришло время ствола: я положила его конец на угли сверху, еще подбросила веток и начала раздувать, и раздула – ствол был почти сухой. У меня получился полноценный костерок. Я быстро сбегала в палатку на плотике, схватила кастрюлю, зачерпнула морской воды, побросала туда улиток и поставила прямо на ствол, который уже превращался в хорошие крупные угли. Вода быстро закипела. Теперь предстояла тягомотина. Улиток так просто не съешь, – они же в домиках, – от горячей воды они сварились и наполовину вылезли из раковин, но надо было их извлечь целиком. Делать это надо чем-то острым; сгодилась вилка. Я вытаскивала улиток, складывала в тарелку, не забывая поглядывать на костер, подбрасывала веток. С улитками справилась, бросила их уже в питьевую воду в кастрюле и начала варить суп. Через десять минут он был готов. Я поставила кастрюлю в тень чуть-чуть остыть. Конечно, по уму туда надо бы юкки – местной картошки, и тушить все это с добавлением дикого лайма. Но чего нет, того нет. Зато есть соль и галеты. Я посолила и накрошила галет. Получилось офигенно. Я съела все и в блаженстве растянулась в тенечке. Но блаженство длилось недолго, как только я оказалась в бездействии, в мозг гадюками стали заползать противные мысли. Я представила, какой шухер сейчас на Чалунгве, все-таки исчезновение человека – неприятное событие и неизвестно, чем оно этому человеку грозит. Предположим, я даже доберусь до российского посольства и, предположим, меня даже отправят в Москву. Что меня ждет там? Совершенно ничего хорошего. Вдруг они объявят, что я сорвала дорогостоящий проект, повесят невменяемый штраф, который я, естественно, не смогу заплатить, и меня упекут в тюрьму? Это вполне в духе Калганова-старшего.

А младшенький может не захотеть тянуть всю эту канитель со штрафами и судами, он нетерпеливый, просто прибьет по-тихому. Мне от него даже в Ежовске не скрыться. Был он в Ежовске, два месяца прожил, не выходя из моего дома.

Часть вторая

Камино Хусто

После моего изгнания из Академии я некоторое время поболталась в Москве. Обжила свою комнату в Черемушках, она была обставлена подержанной мебелью, видно, съехавшие жильцы оставили, так что я докупила только по мелочи. Помогала мне в этом соседка – пожилая женщина Кира Кирилловна, лет за семьдесят, но она была бодра, весела и в светлом разуме. Конечно, она смотрела «Академию успеха» и была моей ярой фанаткой. Приняла меня с восторгом и опекала, как собственную внучку. Мы сразу с ней поладили. Она готовила мне сырники и супчики, а взамен требовала рассказов про Академию. А мне что – я рассказывала. Через неделю выгнали Ваську, и он объявился у меня, так как на Родину ехать не собирался, а жить ему было негде. Я приняла товарища по несчастью, и мы стали жить вместе, в прямом и переносном смысле.