Барон по призванию. Путь дворянина - Владислав Игоревич Миронов

на городской площади.

– Святой Мортеллиус, – следуя примеру лорда, почтительно и восхищенно прошептал Рен.

– О, ты разбираешься в мифах и легендах, – одобрительно кивнул Рейнер.

– Еще бы, дядь. Я много раз слыхал, как старики на рынке рассказывали о святом Мортеллиусе. Он выступил против детей червя Фердербена, которые выбрались на поверхность из-под земли. Богиня Мидра решила помочь своему сыну Мортеллиусу победить паразитов и дала ему меч Нанбрул.

Парень указал пальцем на оружие в руках героя легенд. Длинная, на две ладони, рукоять, изогнутая вперед гарда, средней длины лезвие, резко расширяющееся к середине, и для красоты – драгоценный камень вместо навершия.

– Этим мечом святой Мортеллиус порубил всех мерзких тварей, выползших наверх, а сбежавших нашел и изничтожил. Например, в одной из легенд он охотился на циклопа Нагру и скинул на чудовище камень со скалы…

– Да, парень, я знаю, – прервал рассказ спутника Рейнер. Лорд подошел, взглянул на странно вытянутый постамент под статуей Мортеллиуса, прочел текст, написанный на табличке.

– Похоже, мы забрели в склеп, – сказал он. – Это гробы. «Мортеллиус Убелей. Да будешь ты вечно в заточении, ибо наказание сие хуже смерти. Да не обретешь ты покоя, ибо расплачиваешься за весь страх, привнесенный в Антаэль. Да не уйдешь ты из мира сего в мир тот, ибо тяжесть грехов твоих не отпустит тебя». Червь, это не просто склеп. Это склеп-тюрьма.

Рейнер насупился и с опаской отошел от мраморного ящика.

– Чушь несешь, дядь, – махнул рукой Рен. – Если это и правда гроб, то тут вряд ли лежит святой Мортеллиус. Он же святой, дядь. Святых сжигают, как и всех добрых гансиан. В склепы заточают только грешников.

– Выходит, твой Мортеллиус был не самым хорошим человеком, – пожал плечами лорд Северин. – Табличка на гробу – это проклятие. Им заклинают самых отъявленных злодеев, чтобы не пускать их дальше по потоку смерти и перерождения, потому что даже если они попадут в корни и станут пищей для червя Фердербена, он может сделать их своими детьми. Ирония. В легендах Мортеллиус боролся как раз-таки против детей червя, а в результате его прокляли, чтобы он сам не стал таковым. Ничего не понимаю. Да, много тайн хранит история. Ладно, пошли.

С этими словами Рейнер развернулся и зашагал к одному из тоннелей.

– Подожди, а как же Мортеллиус? – воскликнул Ренфилд.

– Ты же только что заявил, что в гробу не он. Так и что тогда переживать? Даже если там действительно герой легенд, то, во-первых, мы ему уже ничем не поможем, а во-вторых, это не наше дело. Может, он действительно заслужил такую смерть? Власть и слава часто затмевают разум и создают ощущение неприкасаемости. И за это надо карать. В любом случае, нам пора. Идем, пока солнце не взошло.

Ренфилд еще раз оглянулся на статую своего кумира и уловил на себе суровый взгляд его белых мраморных глаз. Рен вздохнул и трусцой догнал своего старшего спутника. Лорд стоял возле свода, держащего вход в крайний левый тоннель с рисунком Матерь-Древа, и водил пальцем по стене.

– В чем дело, дядь? – спросил Быстроног и тут же сам понял, что не так. По стене расходилась трещина без конца и края шириной в два пальца. Она уходила вглубь тоннеля и расползалась по всей стене неровной паутинкой.

– Начинается опасный участок, – сказал Северин. – Будь осторожен.

Напарники прошли немного вперед, и проход сузился до размеров двери, как и при входе. Тут стена уже успела немного обвалиться: половина тоннеля была завалена камнем и двумя сгнившими деревянными балками, упавшими друг на друга и образовавшими треугольник, в который можно было протиснуться. Рейнер отдал факел Быстроногому, вдохнул поглубже и боком принялся продвигаться в темноту. Через несколько мгновений кряхтения он крикнул с той стороны завала, чтобы Ренфилд кинул ему факелы. Он кинул.

– Теперь лезь сюда, – послышался голос лорда.

Рен бочком зашагал вдоль стены, скребясь грудью о камень, как вдруг под ногами послышался шорох. Парень не мог посмотреть вниз – мешали плечи и стена, но он ясно почувствовал, как по сапогам заскреблись маленькие лапки. Крыса.

– От шваль! – непроизвольно крикнул он и сделал несколько резких движений, попытавшись пнуть или раздавить грызуна. Он не заметил, как ткнулся лопаткой в один из камней, и хрупкое равновесие нарушилось. Сначала посыпался песок, потом упало несколько маленьких камушков.

– Давай быстрее, сюда, Рен! – крикнул Северин.

Парень попытался проскользнуть к концу узкого проема, но не успел: лицо Рейнера, мелькающее в огне факелов, вдруг пропало за упавшими камнями. Ренфилд развернулся и, панически перебирая ногами, полез обратно. Позади него сыпались камни, и через мгновение после того как он выскочил в расширяющуюся часть тоннеля, треугольник из гнилых балок обвалился. Послышался грохот. Пыль лезла в глаза и нос. Рен закашлялся.

– Парень! Эй, ты там живой? – послышался глухой голос Северина из-за обломков.

– Да, дядь! А ты?

– Повезло, не задело.

Рен развел руками и беспомощно оглянулся по сторонам.

– Ну и что мне теперь делать?

– Попробуй один из других тоннелей! Думаю, они все ведут к выходу. Сейчас главное выбраться. Я буду двигаться в сторону соседнего прохода, может, смогу выйти к тебе!

– Ладно!

– Эй! Следуй за ветром! Откуда ветер дует, там и выход! Если найдешь его раньше, чем встретишь меня, – уходи, понял?

Ренфилд вернулся в зал с чашей. Он не слишком ясно представлял, что конкретно ему делать и как искать путь. Он снял шлем с опускающимся забралом, положил его на пол и осмотрел мозаики, выложенные над тоннелями. Над соседним с заваленным красовалось изображение мельницы с четырьмя лопастями. Из тоннеля веяло прохладным ветерком, так что Ренфилд решил выбрать этот путь. Он уже готов был отправиться, когда что-то заставило оглянуться. Статуя Мортеллиуса. Герой легенд все так же сурово смотрел на Рена, и парень, будто устыдившись, что столь поспешно бросает, возможно, последнее пристанище своего кумира, подошел еще раз взглянуть на мраморный памятник.

Он осмотрел статную фигуру святого, достал свой новый меч, полученный в оружейной Северина, и попытался встать так же красиво и воинственно. Левую ногу вперед, правую развернуть полубоком, разогнуть плечи, слегка наклонить и опустить голову. Меч поставить на пол, держа лезвием вниз, а свободную руку приготовить к удару и сжать в кулак. Быстроног попытался изобразить что-то похожее. Получилось плохо. Парень сделал взмах клинком, поражая невидимого противника, потом развернулся и перерубил еще одного, покрутил мечом, оборачиваясь по сторонам, отбил удар, развернулся, ударил лезвием, потом гардой и… Выронил оружие. Выскользнув из неумелых рук, клинок со звоном, как бы осуждая нового владельца, упал на пол. Рейнер вздохнул и завистливо посмотрел на меч Мортеллиуса. Так он стоял некоторое время, и вдруг ему в голову пришла мысль. Что, если меч Нанбрул здесь? Что, если легендарное оружие, которым владел сын Матерь-Древа, лежит тут, в мраморной коробке, в темноте, без дела? Что, если он ждет, когда кто-нибудь возьмет его, чтобы снова сделать Нанбрул оружием, а не просто заточенной