Ласковое противостояние султану - Энни Уэст

class="p1">Она заслуживала знать все.

Глава 13

- Ты считаешь, что я чрезмерно забочусь о Самире.

Сквозь пламя Асим увидел, как Жаклин пожала плечами, но девушка ничего не сказала.

Он разъединил руки и сжал пальцы. Когда тот репортер вытягивал из Жаклин информацию о Самире, Асим был в шаге от того, чтобы врезать ему. Горячая ярость нарастала, и потребность в насилии заставила все его жилы напрячься. Словно мужчина, которого он годами пытался из себя сделать - уважаемый, вдумчивый и рассудительный, - был обманом.

Словно он стал охвачен необузданными, бездумными эмоциями, которые были отличительной чертой его родителей.

Его внезапная жажда крови, желание сжать пальцы вокруг горла репортера поднимали на смех все то, чем он стремился быть. Вкус отвращения заполнил его рот.

- Ты знаешь, у моих родителей был проблемный брак.

Жаклин подняла голову, словно удивленная таким поворотом беседы. Она медленно кивнула.

- Мое самое раннее воспоминание - ссора. Без драки, - быстро добавил он, увидев ее выражение лица. - Хотя многое было разбито. Украшения и зеркала во дворце долго не задерживались.

Асим остановился, вспоминая:

- Я ложился спать, слушая их споры. Я стал мастерски определять ход ссоры. Я мог сказать наверняка, что скоро все закончится, когда родители целовались и мирились или же на время разъезжались.

Он покачал головой. Удивительно, как некоторые воспоминания оставались свежими. Его родители испортили его взгляд на брак и привили ему мысль, что так называемая любовь - это проклятие, которого нужно избегать любой ценой. Стоило ли удивляться, что он вовсе не спешил искать невесту?

Приковывать себя к спутнице жизни, пусть это и будет лишь тщательно организованной операцией, лишенной всякой романтики, - это шаг, который он откладывал вот уже многие годы.

- Я защищал Самиру, как мог.

- Они причиняли ей боль? - Ужас отозвался в голосе Жаклин.

- Не нарочно. Но она страдала. То родители ласкали ее и суетились над ней, то вдруг становились слишком заняты, крича друг на друга, и переставали замечать девочку. Бедный ребенок не знал, чего ожидать.

- Как и ты.

Он моргнул. Неужели Жаклин встала на его сторону?

- Я был старше. Я научился справляться. Но долгое время Самира считала себя виноватой в их несчастьях или в том, что кто-то из родителей уходил из дома и неделями не возвращался. Много лет она страдала от кошмаров, ночных страхов, как она их называла. Я часто сидел с ней и пытался убедиться, что она в безопасности.

- У вас наверняка была няня?

Асим грустно улыбнулся:

- Их у нас было много, но никто долго не задерживался, потому что либо мать их увольняла, думая, что они соблазняют отца, либо это делал папа, подозревая, что они шпионят за ним по приказу мамы.

Асим повел плечами.

- Детали не имеют значения. Я просто хотел, чтобы ты поняла: Самира всегда была ранимой. Она оказалась в центре родительских ссор и была очень огорчена этим. Они никогда не были счастливы продолжительное время, а когда жили отдельно, тратили все силы, чтобы превзойти другого. В конце концов мама решила использовать Самиру, чтобы помочь в ее судебном разбирательстве. - Асим глубоко вздохнул, проводя рукой по волосам. Он ненавидел думать о родителях. - Я увидел, как ее допрашивает «подруга» нашей матери. Женщина была журналисткой, и она перевирала слова Самиры, превращая невинные утверждения в ужасные обвинения в сторону отца. Самире было тринадцать, она была расстроена, пытаясь расставить все точки над «р>, и шокирована, видя, что все ее слова искажены.

- Это ужасно! Неудивительно, что ты не любишь журналистов.

Асим позволил себе улыбнуться:

- Некоторых сильнее, чем других. Я понял, что не все они сделаны из одного теста.

Жаклин посмотрела в его глаза, и тепло разлилось в его паху.

- Что случилось?

- Наш отец не дал напечатать эту историю, но много лет спустя все еще ходили слухи. Было уже поздно переживать из-за них. Наши родители внезапно погибли в результате аварии, и у меня появились более серьезные поводы для переживаний, чем отслеживание лжи в статейках желтой прессы. - Стать султаном в двадцать пять, в стране, разрушенной неэффективным правлением его отца, было очень непросто. - Суть в том, что Самира винила себя.

- Она была всего лишь ребенком! Ни один уважающий себя журналист…

Асим поднял руку:

- Я знаю. Но с тех пор она боялась общения с прессой.

- Так вот почему она так настаивала, чтобы я, а не она дала сегодня интервью. - Жаклин медленно кивнула. - Она сказала, что, как правило, ограничивается улыбкой и «без комментариев».

- И это работало до появления Джексона Брента. - Асим смотрел, как руки сами сжались в кулаки. На этот раз он вовсе не раскаивался в том, что его переполнило отвращение. Если бы он не знал, что его сестре от этого будет лишь хуже, он бы с удовольствием порвал актера на части голыми руками.

- Улыбка и «без комментариев», вероятно, лучшее, что она могла сделать, - сказала Жаклин. - Это поднимало ее над остальными участниками этой мелкой драмы. Это показало ее целостность и достоинство. Многие ей сочувствовали.

- Но она не должна быть вынуждена добиваться сочувствия общественности! - Слова вылетели сквозь его стиснутые зубы.

- Я знаю, Асим. Я понимаю.

Он встретился глазами с Жаклин над пламенем костра, и вот снова возникла эта энергия, эта связь между ними, такая реальная, как будто девушка коснулась его. Он увидел сожаление в ее лице, и это немного успокоило его.

- Но ты не знаешь всей истории. Я поговорил с Самирой перед тем, как приехать сюда, и она согласилась, чтобы я рассказал тебе. - Ему была противна сама мысль о том, чтобы спрашивать.

- Я знаю достаточно. - Жаклин нахмурилась. - Ее парень, ее любовник… - Она замолчала после этого слова, и Асиму стало интересно, о чем она задумалась. - Завел роман с замужней актрисой. Ее муж их поймал и устроил жене жуткий развод. Теперь пресса обсасывает каждую деталь их брака и отношений между Самирой и Джексоном Брентом. - Она развела руками. - Поскольку Самира красива и талантлива, плюс она принцесса с богатством и экзотическим происхождением, неудивительно, что пресса хочет знать ее историю.

Асим медленно вдохнул:

- Но чего они не знают, чего они никогда не должны узнать - это что