Когда вы кого-то любите - Сьюзен Джонсон

— С тех самых пор, как он встретил юную смазливую мисс, которая останется безымянной. — Чарлз постучал пальцами по зеленому сукну стола. — Сдавай на меня.

— Ну, если Дарли обхаживает ее, она недолго останется безымянной, — заметил один из игроков. — С его-то репутацией. Бульварные листки следят за каждым его подвигом на этой ниве.

— Да к тому времени как ее личность будет установлена, он все равно уже будет занят другой. — Говорящий ехидно улыбался. — Успехов ему.

— Берешь одну, чтобы узнать другую, так, Дарем?

— Они могут сказать «нет», если пожелают. — Граф Дарем с притворной укоризной покачал головой. — И я полагаю, что эта малышка так же жаждет Дарли, как и остальные. На самом деле интересно, испытал ли он эту новую малышку на…

— Дарли не требуется помощь в таких вопросах, — прервал Чарлз, сбрасывая две карты. — А вот мне все же требуются чуть более пристойные карты. Сдай-ка мне еще парочку, Ньюкасл… И постарайся, чтобы в этот раз они были получше.

Разговор перешел на то, кому больше везет в карты, или точнее, какие ставки хочет сделать каждый из них на следующую сдачу, а свежая жертва Дарли была забыта.

А тем временем Элспет стояла рядом с инвалидным креслом мужа, наполовину скрытая ящиком с трофеями скачек. У нее буквально раскалывалась голова. Все время приходилось огрызаться, ограничиваясь не только приличными словами, ибо старый граф постоянно придирался и бранил ее за все: и встала-то она слишком близко, и улыбается она слишком мало. Элспет улыбалась вымученной напряженной улыбкой, чувствуя, будто лицо может треснуть, если она еще раз услышит жалобу мужа, что ему не удается разглядеть в толпе леди Бладсуорт, хотя та твердо обещала быть здесь сегодня вечером.

— Дьявольщина, иди и разыщи ее! — возопил он, подталкивая Элспет. — Да поторопись же!

Она убежала, охваченная яростью и разочарованием. Вынужденная быть на побегушках у мужа, Элспет с трудом сдерживала нараставшее возмущение. Когда же наступит конец этому унижению? Сколь же высокую цену должна она заплатить за будущее Уилла?

От раскалывающей головной боли на глазах у нее выступили слезы. Она бездумно проталкивалась сквозь толпу, не обращая ни на кого внимания и не узнавая окружаюших, мечтая лишь о том, как бы найти тихий уголок и укрыться там.

— Простите меня, — шептала она, не поднимая глаз, отворачиваясь от тех, на кого невольно натыкалась, отчаянно пытаясь найти убежище.

— Иди сюда.

Голос был тихий и знакомый, рука обвила ее плечо, словно пытаясь защитить от толкотни, и когда, подняв взгляд, она увидела улыбку Дарли, Элспет вдруг почувствовала облегчение.

— Я искал тебя, — пробормотал он, уводя ее в соседний коридор. — Но ты где-то скрывалась.

Она скорчила гримаску:

— Мне бы очень этого хотелось.

— Позволь мне устроить это, — подмигнул он. — Просто обещай.

Она рассмеялась, радостный звук растопил холод в ее душе.

— Все, что вы можете устроить для меня, это найти тихий уголок на пять минут. Я не могу задерживаться надолго.

— Ты опять отправилась за напитками для него? — спросил Дарли, ведя ее вниз по коридору.

Шум вечеринки постепенно стихал позади.

— Мне приказано найти леди Бладсуорт. Графтон полагает, что она жаждет увидеться с ним здесь сегодня.

— Ее здесь нет, но мы пока не скажем ему этого. Давай сначала, используем твои пять минут. — Он открыл дверь и пропустил ее в комнату.

— Ты знаешь, где находишься? — Она окинула взглядом небольшой кабинет.

— Вдали от толпы. — Дарли ухмыльнулся. — И у нас очень мало времени.

— Учитывая, что мой супруг в соседнем помещении, времени просто нет.

— Достаточно для поцелуя. Его улыбка была совсем рядом.

— Не искушай меня.

— Я просто честен. Это ты дьявольски искушаешь меня. — У нее было очень глубокое декольте, а грудь выставлена напоказ, как того требовала мода, и возникшее вдруг желание тихонько приподнять и извлечь пышные нежные сферы из их ложа голубого шелка оказалось просто неудержимо. Он мягко погладил шелковистые округлости, выглядывающие из-под кружевной каймы, кончик пальца скользнул в ложбинку, ощутив тепло ее тела.

— Никто не узнает, если я поцелую тебя здесь, — прошептал он. — Я не помну твою прическу, не коснусь твоих губ и вообще не оставлю следов.

— Не начинай, Дарли. — Но возникшая перед глазами картинка заставила ее сердце бешено забиться. — На самом деле это просто невозможно.

Ее руки легко упирались в его грудь, вероятность того, что столь деликатным давлением она оттолкнет его, была ничтожна. Что маркиз не преминул отметить.

— Под твоим платьем не будет видно ничего — даже если твоим соскам понравятся мои поцелуи, — прошептал он, взял ее руки и опустил их вниз. — Этот водопад кружев, — он бросил взгляд на ее лиф, — закрывает все.

— Дарли… ну, пожалуйста… я не могу позволить тебе… не сейчас.

Но голос был приглушен, слова звучали двусмысленно, будто отсрочка уже сама по себе означала обязательство.

По крайней мере, он воспринял это так.

Отпустив ее руки, Дарли мягко взял ее за плечи и стянул рукава с плеч, обнажив совершенные сферы, вознесенные высоко самим естеством, творением природы.

— Остановись… ну, пожалуйста, прошу тебя, — шептала Элспет.

И если бы ее соблазнительные бедра не раскачивались, периодически прижимаясь к обозначившейся выпуклости на его бриджах, явно противореча ее мольбе, возможно, маркиз и послушался бы.

— Это не займет много времени. Непреклонная властность, звучавшая в его голосе, ясно выраженное, хотя и приглушенное опровержение ее собственных слов вызвали дрожь во всем теле.

Его возбуждение стало заметнее.

Коротко отругав себя за столь варварскую реакцию на ее невинное томление, он на какое-то мгновение заколебался, в голове даже возникла, было, мысль, а не послушаться ли ее. Но тут же улетучилась.

Его пальцы скользнули сквозь кружева, окаймлявшие ее декольте, с профессиональной сноровкой высвобождая грудь из плотно облегавшего голубого шелка. Удерживая роскошные сокровища в ладонях, он слегка приподнял их, направляя вверх округлые сферы, наблюдая, как прямо на глазах соски из ярко-розовых стали темно-красными.

— Они жаждут, просто умоляют, чтобы их поцеловали, — прошептал Дарли.

Сомкнув веки, она покачала головой, хотя, подобно ребенку, могла и не осознавать чувственное, плотское возбуждение.

— Ты только взгляни на них. — Его голос стал бархатно-мягким.

Соски напряглись и затвердели.

— Им просто необходимо, чтобы их ласкали.