За тёмными окнами - Яна Левская

– Против одного козла сработало, сгодится и для другого, – пробормотала Фрэя, вспоминая шестого отчима, любившего распускать руки. После драки, выкатившейся на террасу, под взгляды соседей, когда малолетняя, но вконец отчаявшаяся Кьёр колотила домашнего тирана, а он пытался отодрать её от себя, действуя без особой деликатности, ювенальная служба аннулировала удочерение Фрэи. Пятнадцатилетняя дурёха, она тогда повредила себе руку, на которую надела вентиль-ромашку от пожарного крана вместо кастета – больше поранилась сама, чем достала обидчика. Но оно того стоило.

Открыв тюбик с мазью, Кьёр выдавила на палец прозрачную каплю и принялась осторожно растирать. От нижнего века к скуле, на щёку и к подбородку. Вспомнив, как Лиам, явно забавляясь, предложил помочь, она усмехнулась – надо было согласиться. Неужели он и впрямь взялся бы… а она бы позволила?

Фрэя вздрогнула – наверху зашумела вода. Руки опустились. Отражение посмотрело потемневшими глазами, поймав взгляд хозяйки в ловушку. Хедегор принимал душ, а Кьёр стояла и слушала, не мигая и почти не дыша. Улыбка медленно сползла с лица, оставив его беззащитным и оголённым, честным, превратившимся в ответ на не озвученный вопрос.

Вода лилась. Сердце стучало вязко, тяжело, по щекам растекалось мурашками странное онемение. Фрэя коснулась пальцами пересохших губ и провела по ним, придавливая, чтобы вернулась чувствительность. Как так вышло, как получилось внезапно перешагнуть на другую сторону пропасти: от страха – к необходимости быть ближе? Максимально близко. И пусть даже страх шагнул вместе с ней, он больше не затмевал другого гораздо более важного чувства. Чувства, заставлявшего прислушиваться к шагам наверху и угадывать движения, наблюдать в окно и придумывать пути, касаться вещей и впитывать по капле Его мир.

Шум воды прекратился. Фрэя вздохнула, убрала тюбик с мазью в зеркальный шкафчик и вышла. Забравшись в постель, Кьёр уставилась в потолок. Она не слышала ни шагов, ни скрипа кровати, но, когда Лиам лёг, она поняла это и закрыла глаза.

* * *

К середине следующей недели Фрэя вернулась «в свет», появившись на лекциях. Синяк почти сошёл. С Хедегором они больше не пересекались, и ей становилось не по себе от этого молчания в эфире их дома. Она хотела увидеть Лиама и, раз уж за всю неделю встреч на лестнице не случилось, то у неё ещё оставался один повод самой прийти к нему. И пусть повод был до нелепого тривиальный – вернуть мазь, о которой Хедегор, верно, и думать уже забыл – но Фрэя твёрдо нацелилась использовать его. Хотя бы ради пары слов и взглядов, по которым она сможет понять, как повлиял на Лиама тот идиотский лепет про неуёмное желание одной девицы совать нос в его личное пространство.

Сёренсен прислала смс, что будет ждать Кьёр в столовой на обеденном перерыве. Когда Фрэя пришла ко входу, Инге ещё не было, и она, присев на скамейку под липами, открыла недочитанное «Превращение» Кафки. Полуденное солнце слепило глаза, отражаясь от бумаги, и Фрэя уже хотела закрыть книгу, когда на страницу упала тень. Подняв глаза, она удивлённо окинула взглядом остановившуюся перед ней девушку.

– Кьёр, пощади. Что ж ты так пялишься? – смущённо пробормотала Инге, озираясь по сторонам.

Фрэя покачала головой, не находя слов для оправдания своей реакции. Сёренсен, одетая в голубые джинсы, свитер и стёганую куртку-безрукавку, с волосами, забранным в хвост на затылке, своим видом била наповал – тех, кто знал её в другом образе.

– Мне кажется, – осторожно начала Фрэя, – что ты дуешь на воду. К чему эта маскировка?

– Пойдём, пока народ не набежал. До полудня десять минут, – деловым тоном распорядилась Инге и направилась ко входу в здание столовой.

Когда Фрэя догнала её, Сёренсен тихо заговорила:

– Дядя моим на днях сказал, что участились случаи нападений на готов. В полиции от гор заявлений столы трещат. Ну, и родители, конечно, устроили мне разговор ультимативного содержания.

– Ясно, – кивнула Фрэя, усилием воли концентрируясь на стенде с меню.

Взяв по подносу, подруги двинулись вдоль шведского стола, выбирая еду.

– Стоики, – услышала Фрэя тихое замечание и проследила взгляд Сёренсен. Очередь на кассе заняли две парочки, выглядевшие, как любители чтения Лавкрафта в клубах вроде «Чёрной скалы». В одной из девушек Кьёр узнала ту самую Эмму-леди-Мэнсон, которая в прошлом месяце обзавелась белыми контактными линзами и сбрила волосы на темени.

Инге встала в очередь через несколько человек от гот-компании, избегая смотреть в их сторону, пока откуда-то спереди не донёсся чёткий обрывок фразы:

– …одним своим видом аппетит портят.

Сёренсен повернулась лицом к Фрэе и, поморщившись, шепнула: «Эмма». Фрэя отлично поняла, что имела в виду Инге: характер у леди Мэнсон был тяжёлый и бескомпромиссный, и если она услышала последнее замечание…

– Мы ещё и настроение портить умеем.

Инге зажмурилась.

– Да я понял. Таланты.

– Зудит что ли в одном месте? – подключился парень, приобнимавший Эмму за плечи.

– Мне просто не даёт покоя вопрос: что вы хотите сказать, одеваясь, как сатанисты? Что вы с ними заодно? Что вы торчите от их способов заявить о себе? Что, будь кишка не так тонка, и сами пошли бы потрошить людей?

– А что ты хочешь сказать, затевая этот разговор? Что вылавливал бы нас по одному в тёмных переулках и бил бы до полуиздоха вместе со своими приятелями-скинами?

Противник тёмных субкультур промолчал, становясь вполоборота к готам, и Фрэя увидела по его лицу, что именно так бы он и поступил, а может быть, уже поступал.

Вся эта ситуация явно напрягала Инге. Сёренсен стояла прямо, будто кол проглотила, но при этом выглядела подавленно.

Тем временем Кьёр, поймала на себе узнающий взгляд Эммы. Та была без белых линз сегодня, зато накрашенная, как перед боем. Леди Мэнсон, улыбнувшись уголками рта, кивнула Фрэе. Они виделись всего-то пару раз, но друзья Инге все без исключения знали её неготичную подругу – кто не лично, тот заочно. Фрэя кивнула в ответ, и тут Сёренсен, по-прежнему стоявшая спиной к готам, не успев подумать, на чистом рефлексе оглянулась.

Кьёр увидела, как взлетает бровь Эммы, узнавшей в девчонке из «серого планктона нормальных», свою сестру по самовыражению. Теперь уже бывшую. Недоумение на её лице сменилось пониманием. Разочарованно качнув головой и не став ничего говорить друзьям, Эмма отвернулась к кассе. Заплатив, ребята двинулись вглубь зала, искать подходящий столик.

Инге, пришибленно осмотревшись вокруг, попросила стоявшую впереди девушку передать салфетки, до которых ей было ближе тянуться. Но вместо того, чтобы оказать любезность, та сделала шаг подальше от Сёренсен и, едва шевеля губами, произнесла:

– К шабашу своему обращайся.

Инге схватила ртом воздух, а когда оправилась, то процедила, не разжимая челюсти:

– А конспекты у ведьмы брать было не зазорно? Святоша хренова. Всё, нафиг, колдовская лавочка закрылась.

– Аха, – отмахнулась девица, расплачиваясь, и поцокала каблуками к подружкам, ждавшим её у стойки буфета.

– Ведьму утопили, – добавила Сёренсен так тихо, что расслышала одна Фрэя.

Злая и расстроенная, Инге ковырялась в тарелке до конца перерыва, но, как показалось Фрэе, так ничего и не поела. Кьёр и сама с трудом затолкала в себя обед, руководствуясь только одним соображением: с пустым желудком ей до позднего вечера не дотянуть. Занятия по стрельбе перенесли со вторника на среду, и сегодня после рано заканчивающихся пар ей придётся коротать время в библиотеке до начала тренировки.

* * *

Уставшая, погружённая в мысли о том, сколько всего надо было наверстать за пропущенные дни учёбы, Фрэя подходила к дому. Сумка с луком с одной стороны и сумка с книгами с другой оттягивали плечи. К счастью, до двери оставалось всего с десяток метров.

– Фрэя! – донеслось вдруг со стороны канала.

Кьёр остановилась, отыскивая взглядом позвавшего. Привалившись к перилам и спрятав руки в карманах толстовки, там стоял Хедегор. Увидев, что его заметили, он растянул губы в улыбке. Загипнотизированная пристальным взглядом, Фрэя перешла дорогу.

– Добрый вечер, – поздоровалась она, спуская сумки на землю.

– Привет, – кивнул Лиам и покосился вниз. – Гранит науки?

– Да. Грызть – не перегрызть, – Кьёр присмотрелась к лицу соседа. Даже в сумерках кровоподтёк был ещё заметен. – А ты, – она неопределённо махнула рукой, – ждёшь кого-то?

Хедегор повёл плечом, не ответив.

– Хорошо постреляла?

– Откуда…

– У тебя на сумке значок с луком.

Лиам не сводил с неё глаз и почти не мигал. Фрэе стало неловко. Она уже пожалела, что подошла. Сцена складывалась странная.

– Постреляла и ладно, – пробормотала она, потянувшись за вещами. – Я пойду. Хорошего вечера.

– Хольст уже говорил с тобой? – спросил невпопад Хедегор.

Фрэя растерялась, услышав смутно знакомое имя.