Страшно Упрямый (СИ) - Виктория Падалица

что это не пошло ему на пользу, не сделало из него человека. Садюга, причем капитальный.

Будь у меня свободны руки, я бы ухватилась за Бейрута как можно крепче, или вообще спряталась бы за него, ибо было боязно находиться с тем уродом в одной машине. До чего ж он мерзкий и пугающий, этот Косорот с канавами на лице. Аж жуть берет. На лбу красной прописью выжжено, что он настолько жестокий и бесчеловечный, что даже смотреть на него смертельно опасно. Отмороженный на всю голову садист. Чудовище, а не человек. Демон в человеческом обличье.

— Где урвал — там больше нет. В последнем экземпляре была. Меня дожидалась. И дождалась. — красиво съехал Бейрут, отстаивая право на меня.

— А на общак, не? Ты че, Шахид? Закрысишь баруху для кореша? — не унимался Косорот, без стыда и совести шныряя мелкими крысиными глазками красноватого оттенка по моим коленям, плотно сжатым вместе.

— Отвали. Русских слов не понимаешь?

Бейрут придвинул меня к себе, усложнив шрамированному возможность пялиться на меня. Он априори не собирался делиться мной с тем садистом, сколько бы тот не упрашивал.

Хоть это мне не грозит. Один страх минусом. Ну просто гора с плеч.

— Эй, Гудрончик. Браток. — понимая, что здесь ему не подобедать, Косорот пристал к «цыгану». — Чисто по кентовски. Пересядь на мое место.

— Сиди, где сидишь. Иначе я тебе вломлю. — пригрозил ему Бейрут.

— Ты че, Шахид! Ворвани пережрал? — взъерепенился Косорот. — Корешу вломишь за биксу из ебатории?

— Вломлю. Если не отъедешь. — спокойно отвечал Бейрут.

Или Шахид. Я уже не знала, как правильно. Один называет его по-одному, а другой — по-другому. Надеюсь, Шахид — это его второе прозвище. А не образ жизни.

— Ну спасибо, кентуха… — Косорот обидчиво отвернулся и накатил пива из горлышка.

— За «спасибо» ебут красиво.

Бейрут же, будь он не ладен, зачем-то нарывался на кулачные бои.

— Ты че такой борзый, а? На махач нарываешься?

— Завали ебало!

— Тише бу-удь, бля!

Поорали друг на друга и вроде успокоились.

До махача не дошло.

Радует, что все спокойно.

Косорот после своих громких слов отвернулся к водителю.

А Бейрут нервно сунул в зубы сигарету и приоткрыл окно.

Но подкурить ее он не успел, заметив, как кривые длиннее спагетти пальцы Косорота по-тихому перебралась на мое колено.

— Ты че, попутался? Клешни убрал от моей женщины!

Взбесившись из-за того, что Косорот пристает ко мне, Бейрут накинулся на него и принялся мутузить кулаками.

Само собой, из всех здесь присутствующих, мне симпатизировал только Бейрут. Более того, я машинально начала ему доверять и мысленно поддерживать, ведь то, во что он ввязался ради меня, тешило мое самолюбие и повышало самооценку. Бейрут рьяно отстаивает мою честь. Защищает меня от своего же товарища.

Джентльмен как-никак. Этого у него не отнять.

Хороший он парень, красивый, опрятный, но хам и бандит, и друзья у него, мягко сказать, не очень приятные личности. Я была счастлива и горда, что он бьется за меня, пока с меня не слетели розовые очки.

Эти двое крепких мужиков схлестнулись в ожесточенной драке, колошматя друг друга и своими действиями мешая водителю.

— Вы что творите, дебилы! А ну живо успокоились! — наорал на них боров в малиновом пиджаке, требуя прекратить бойню.

Из-за того, что Косорот навалился на него, тот на время потерял управление Хаммером. Но вырулил, чудом не влетев в дерево, и все это происходило на большой скорости.

Бейрут с Косоротом все не успокаивались. Они намертво сцепились как бешеные собаки, готовые разорвать друг друга.

«Цыган» тоже встал и принялся их разнимать с силой, а мне, зажатой между ними двумя, пришлось зажмуриться и молиться, чтобы в меня нечаянно не угодил чей-нибудь кулак.

— Харэ вам, пацаны. Успокойтесь. А то все жмурами станем. — «цыган», как самый неравнодушный, вскоре разрулил ситуацию, пояснив дерущимся, что их разборки могут стоить жизней всем, кто находился в салоне.

— Мы продолжим с тобой, Бивень. Как только выйдем.

Все еще заведенный и не побежденный Бейрут приземлился на место возле окна и наконец-то закурил. Он долго этого ждал.

— Само собой продолжим, мразь. — ненавистно прохрипел ему Косорот, сплевывая кровь.

У него была разбита и без того перекошенная губа.

А у Бейрута посечена бровь и костяшки пальцев в крови. То ли в его крови, то ли…

— Прости, детка. Нервы ни к черту.

Извинившись передо мной за свою несдержанность, Бейрут вставил сигарету в зубы, чтобы не мешала ему задействовать обе руки, затем достал из кармашка сидения пачку влажных салфеток.

— Ты как? Не задел тебя? — тщательно вытираясь, спросил он, мельком повернувшись ко мне.

Я покачала головой в знак того, что не задел. А сама пригляделась к его ранам.

Бровь у него посечена. Шрам точно останется.

Да прям сильно посечена. Как бы не пришлось зашивать.

— Не переживай за меня, детка. — сообщил он ласково, будто читая мои мысли. — Я как собака. На мне все быстро заживает.

Закатив глаза, я выразила молчаливый протест, что самостоятельно, без должного лечения, рана не затянется, а лишь загноится. И если впоследствии Бейрут не хочет стать Кособровом или вообще Одноглазым, следовало бы посетить врача, чтобы тот обработал все правильно и наложил швы.

— А если не быстро, — накинул Бейрут в шутку. — так до свадьбы уж точно заживет.

До какой такой свадьбы?…

— Из-за бабы шум поднимать. Сбрендили совсем. Дурачье. — боров в малиновом пиджаке, недовольный тем, как повели себя эти двое, достал из минибара под локтем бутылку виски и накатил прямо с горла.

Ничем не запил, не закусил и даже не занюхал.

Он вообще человек???

Меня аж передернуло от этого всего. Водитель несется на скорости под сто двадцать км в час, при этом хлебает виски. Пассажиры дерутся и толкают водителя. А я…

А что я?

Я заложница ситуации. Никуда мне не деться и от всех них, и от муторного ароматизатора жвачки и перегара в салоне, к которым добавился еще и резкий, тошнотворный привкус застоялой ржавчины и сероводородного, трупного смрада вперемешку с чем-то пережжённым, угольным, чего не перекрывал даже плотный сигаретный дым.

Так пахла кровь Косорота. Запах его крови такой же жуткий и отталкивающий, как и он сам. Страшно представить, что у Косорота внутри, какие проблемы в организме, если от него живого смердит гниющим трупом.

Развеялся на весь салон. Развонялся так, что спасу нет. Хорошо, хоть Бейрут догадался не закрывать окно после того, как докурил, иначе бы я тут угорела заживо.

От крови Бейрута пахло не так сильно, и то