Лучшая из лучших - Алексей В. Мошков

телефонный звонок. Увы, по работе.

Бизнес — это хорошо, и важные звонки совершаются без оглядки на личное время и день недели, но был и другой повод чаще, чем обычно, проверять смартфон. Непринужденное общение с Настей как-то естественно перешло в плоскость виртуальной переписки: «Как ты смотришь на китайскую кухню?» — «Смотрю удивленными глазами.

А если серьезно, главное, чтобы еда в тарелке не шевелилась)))» — «Шевелится у японцев. У китайцев смирно лежит». — «Только я палочками есть не умею. Могу разве что сделать из них крест и отпугивать нечистую китайскую силу)))» — «У меня для этого имеется средство получше, Visa Electron». — «Да, я слышала, хорошо помогает.

Но крест мне кажется надежнее». — «Еретичка! Не веруешь в силу единого блокчейна?!» — «Не успела изучить постулаты новой религии. Проведешь для меня урок ликбеза?» — «Тема большая, тут без курса лекций не обойтись». — «Так я разве против? Всегда нужно учиться новому».

Интерьер китайского ресторана не то чтобы сильно отличался от ярких фотографий на сайте, но посетители, стремящиеся проникнуться тайнами Востока, разочаровывались так же быстро, как таял источаемый ароматическими палочками дым с едва ощутимыми нотками цедры лимона.

Гостей в заведении обслуживали казахи, облаченные в ханьфу, которые пошили вьетнамцы-нелегалы в одном из подпольных цехов ближайшего вещевого рынка. Притворяться китайцами казахам не особенно хотелось, как и вообще находиться в этом маленьком ресторанчике с претензией на азиатскую аутентичность в спальном районе среднерусского провинциального города. На такие мысли наводили их пустые, безразличные взгляды, направленные куда-то сквозь посетителей. Дежурные улыбки посещали их лица, только когда нужно было подать к столу заказ или принести счет.

Что поделаешь, рынок жесток и непреклонен. Настоящие казахи потребителю неинтересны. А вот фальшивые китайцы — вполне.

Но Максиму это было безразлично. Фомин настроился приятно провести вечер в компании женщины, которая сегодня выглядела еще более привлекательно, чем в прошлый раз. Очевидно, перед зеркалом было проведено немало времени, и Фомину это льстило.

Он с улыбкой наблюдал за тем, как Настя старательно пыталась подцепить палочками ускользающие от нее нити лапши.

— Это как с вязанием, — прокомментировала она. — Одной спицей накидываешь петлю, другой провязываешь.

Жилетку я же смогла связать? Значит, и сейчас получится.

— А я, с вашего позволения, автоматизирую процесс, — сказал он и потянулся к завернутым в салфетку вилке с ножом.

— Не-не-не, так нечестно, — Настя легонько ударила его по руке. — Сам придумал свидание в китайском ресторане, теперь мучайся вместе со мной!

— Ты знаешь анекдот про цирковой номер с черепахами, который длился восемь часов?

— Я знаю историю про женщину, которую пригласили в китайский ресторан и вместо еды кормили анекдотами.

— Когда ты злишься, становишься еще красивее.

— Ты мне лапшу на уши не вешай, у меня своя есть, — парировала она, победоносно подняв палочки, обмотанные макарониной.

После камерной, хоть и несколько наигранной атмосферы заведения вечерний город встретил их томным подмигиванием отражений фонарей в лужах, оставленных недавним дождем. Напитанный озоном прохладный воздух хотелось вбирать полной грудью.

— Представляешь, мне тут книжку предложили написать. Тематика — а-ля автоматизация бизнес-процессов в условиях стабильно нестабильного рынка, — улыбнулся Максим.

— Я думала, у предпринимателей нет на это времени.

Впрочем, сейчас писать книги модно.

— Тут другая проблема. Обычно писатели раскрывают экономические модели и приемы менеджмента, перечисляют способы управления успешными компаниями, разбирают финансовую аналитику и стараются по возможности излагать профессиональные секреты понятным языком.

— Это трудно. Надо ведь говорить просто о сложных вещах.

— Вот-вот! Это мало кто умеет, поэтому чаще получается полезно, но невыносимо скучно. И на арену выходят те, кто выучил десяток терминов, но к бизнесу отношения не имеет, всякие интеллект-тренеры, коучи по финансовому мышлению и прочие строители светлого будущего за чужой счет. Модные ребята в галстучках с дипломами бакалавра типа реально секут в экономике и могут квалифицированно пояснить за инвестиции. Но мало кто задается вопросом, почему тогда они торчат здесь, а не танцуют девушек на берегу океана?

— Почему?

— Потому что аналитики из них — как из козла сапожник. Но признаться в этом они не хотят, а написать книгу — могут.

Максим и Настя остановились возле парапета набережной, и в ту же минуту к ним по воде поспешила стайка обитавших здесь же городских лебедей в надежде разжиться чем-то съедобным.

— Как считаешь, я получу по морде, если поцелую тебя? — спросил Фомин.

— Эмм… Думаю, что нет, — ответила она, и Максим притянул ее за талию к себе.

— Но прежде чем у нас что-то начнется, я должна предупредить, — она слегка отстранилась и пальцем остановила его губы. — Я очень ревнивая. Бывший муж даже называл мою ревность патологией. — Из-за этого вы расстались?

Повисла пауза, в течение которой Фомин пристально смотрел в ее глаза, пытаясь понять, зачем она сказала неправду, ведь до брака у нее дело не дошло. Конечно, ничего такого в этом не было, да и нельзя требовать от человека, с которым знаком без году неделя, выкладывать все как на духу.

— Нет, из-за пуговицы, — продолжила Настя. — У него оторвалась пуговица на рубашке. Он не сообщил, а я не заметила. Оказывается, кто-то сказал еще до меня, цитирую: «Вместе с этой пуговицей оборвалась последняя ниточка, скреплявшая брак».

— Экий драматизм. Станиславский бы поверил.

— Не думаю, что брак, висящий на ниточке от пуговицы, стоит спасать. Мне даже не было обидно, лишь смешно оттого, как легко все обесценилось. А через неделю я увидела его в кафе с другой. И вот это действительно было обидно. Но позже.

Она внимательно смотрела на Фомина, который сейчас искал, в чем разница между «обмануть» и «сказать неправду». Он ведь сам это различие на ходу придумал, пытаясь задушить мысль о том, что, когда отношения начинаются с обмана, ничего хорошего от них не жди. Но, во-первых, к чему неуместный идеализм? А во-вторых, начинаются ли?

— А твоя семейная лодка обо что разбилась? — задала Настя встречный вопрос.

— Налетела на камни пофигизма, — ответил он, также решив не уточнять подробности своих предыдущих отношений, ни одни из которых не были скреплены печатью в паспорте. — Мы