Украина от Адама до Януковича. Очерки истории - Сергей Бунтовский

Через день русы вышли из крепости для последнего боя. Когда вся русская армия вышла в поле, Святослав приказал запереть городские ворота До-ростола, чтобы никто и не думал спасаться бегством. Построившись в плотные шеренги, прикрывшись щитами и выставив копья, русы атаковали. Каждый знал, что сегодня решается его судьба, поэтому дрался на пределе сил. Началась битва, которая шла сперва на равных, но затем греки стали отступать. Видя это, Цимисхий со своими «бессмертными» лично бросился в бой и спас положение. Снова русы и византийцы дрались, не уступая друг другу. Уже знакомый нам критянин Анемас, убивший накануне Икмора, сумел сойтись в поединке с самим Святославом, но в этот раз удача оставила его. Он сумел нанести князю удар такой силы, мечом по ключице, что тот упал с коня на землю, но его спасли от смерти кольчужная рубаха и щит. На Анемаса тут же бросились русские дружинники, которые сначала убили его коня, а потом подняли на копья и самого грека. Так погиб «бессмертный», которого, по словам Льва Диакона, «никто из сверстников не мог превзойти воинскими подвигами». Учитывая силу византийца, Святослав в этом поединке, скорее всего, был ранен. Если кольчуга и не разорвалась под лезвием меча, то сам удар вполне мог переломать князю кости.

Тем временем битва продолжалась. Видя, что в лобовом столкновении победы достичь не удастся, Цимисхий приказал своим войскам начать медленно отступать, чтобы русские отошли подальше от города. А затем отдельный отряд конницы под командованием Варды Склира должен был обойти поле боя и ударить в тыл русам. Этот план удался, но русы продолжали отчаянно биться, даже сражаясь на два фронта.

В этой битве наши предки по праву заслужили славу лучших воинов мира. Вдумайтесь: пешие русы выдерживали таранный удар тяжелой кавалерии! Ничего подобного история Европы не знала еще многие века. Весь день русские атаковали превосходящего по силе врага. Вот в очередной раз они опрокинули греков, и снова Цимисхию пришлось лично останавливать бегство своих солдат. Казалось, еще чуть-чуть, и победа снова улыбнется русским воинам. Но тут произошло нечто, что в корне изменило ситуацию.

Внезапно разразилась буря, которая ударила в лицо русам, ослепляя их градом и поднятой пылью. А перед строем греков вдруг из ниоткуда возник воин на белом коне. Став перед войском, этот незнакомец поскакал в атаку на русов и, по словам Диакона, чудодейственно рассекал и расстраивал их ряды. Греки, воспрянув духом и почувствовав прилив сил, кинулись следом за этим нежданным героем. И русское войско, словно вмиг утратило победный дух, дрогнуло и побежало. Победа византийцев была полной. Святослав с остатками дружины с трудом пробился обратно в Доростол. Если верить Льву Диакону, то сам Святослав, израненный и потерявший много крови, едва не попал в плен.

Что же касается «светлого» воина, решившего исход сражения, то никто не видал его в греческом лагере ни до битвы, ни после, хотя император и разыскивал его, чтобы достойно одарить и отблагодарить за то, что он свершил. После греки стали говорить, что в этот бой их вел святой Федор Стратилат, которому перед битвой молился император. Это было одно из немногих неоспоримых, виденных тысячами глаз чудес… Словно вернулись времена Троянской войны, когда боги бились среди смертных. А на следующий день к императору явились послы от Святослава с предложениями мира. Русские соглашались отпустить пленных и покинуть Болгарию, если греки снабдят их продовольствием и не нападут на них в море. Кроме того, киевский князь обещал быть другом Византии и в дальнейшем соблюдать мир между странами. С заключением мира восстанавливались торговые отношения на довоенных условиях.

Греки, естественно, согласились. После этого состоялась единственная мирная встреча русского князя и византийского императора. Иоанн в роскошных позолоченных доспехах в окружении пышной свиты подъехал верхом к условленному месту на берегу Дуная. Вскоре к берегу подошла ладья, на которой среди гребцов был и Святослав. Этот момент любят изображать художники, хотя у них обычно Святослав сидит в какой-то крохотной, чуть ли не рыбачьей лодочке. На самом деле это была боевая ладья с полусотней отборных воинов на борту, ведь он не на дружеский пикник ехал, но не это главное. Византийцев поразило, что великий полководец абсолютно не отличался одеждой от простых воинов и греб наравне со всеми, да и весь облик князя для них был диким. При этой встрече было составлено единственное дошедшее до нас описание русского князя. Опять же спасибо Льву Диакону. «Умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с мохнатыми, бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос — признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные, но выглядел он угрюмым и диким. В одно ухо у него была вдета золотая серьга; она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось от одежды, его приближенных только чистотой. Сидя в ладье на скамье для гребцов, он поговорил немного с государем об условиях мира и уехал».

Бритую голову Святослава греки особо отметили неспроста, ведь у них самих свободные люди остригали волосы только при трауре, а византийские мужчины (кроме моряков) не носили серьги. Русы[26] же вплоть до одиннадцатого века брили голову и бороду, оставляя лишь усы. Этим они отличались и от скандинавов, носивших и бороды и длинные волосы, и от печенегов, которые заплетали волосы в косу и имели длинные и густые бороды.

Итак, мир был заключен на весьма почетных условиях. Русы увозили с собой всю добычу, да еще получили примерно по двадцать килограммов зерна на человека. До Бе-лобережья (берег Черного моря между Днестром и Днепром, или современный остров Березань) русская армия дошла (доплыла) без приключений. А дальше начинается что-то непонятное. Вместо того, чтобы подняться по Днепру до Киева, Святослав остается зимовать на берегу Черного моря. Официальная версия истории говорит, что он не решился подниматься к своей столице, так как на днепровских порогах его ждали печенеги. Он-де опасался их нападения и поэтому решил переждать, пока они уйдут. Да, печенеги были в состоянии войны со Святославом, но не думаю, что из-за них князь отказался идти в Киев. Вместе со Святославом из Доростола вышло двадцать две тысячи воинов. По крайней мере, именно на такое количество бойцов греки выдали продовольствие. Многие из них были ранены и ослаблены, но за время похода к Днепру раненых вполне можно было вылечить, а отощавших откормить. Пусть часть раненых умерла, но все равно под княжеским стягом должно было остаться немало закаленных ветеранов. В нашей летописи, правда, есть момент, описывающий, как князь обманул греков при получении дани, вдвое завысив численность своей дружины. Святослав, согласно Повести временных лет, взял дань для двадцати тысяч человек, когда их было десять. Но относится этот эпизод к началу войны. Да и греки, наверное, сумели бы заметить такую разницу между заявленной численностью русов и реальной. Ну да ладно, пусть будет десять тысяч человек, это все равно по средневековым меркам сильная армия. Тем более, что у всех воинов должны были быть прекрасные доспехи и оружие. Русы прошли бы сквозь печенегов как нож сквозь масло, тем более, что бой мог быть только в одном месте — у порогов. Часть воинов перетаскивала бы ладьи, а вторая просто прикрывала бы их непреодолимой стеной щитов. Легкая печенежская кавалерия была бы тут бессильна. Максимум, обстреляла бы русскую армию из луков, но и дружинники стреляли не хуже степняков. Перейдя по суше пороги, войско снова село бы на ладьи и на центре Днепра стало недоступным для печенегов. Кроме того, можно было идти не по Днепру, а обойти опасное место степью через земли тиверцев в долине Буга. Именно так пойдет в Киев Свенельд со своими дружинниками и дойдет без потерь. Так что не печенеги (или, по крайней мере, не только они) заставили Святослава отказаться от возвращения в Киев. Почему же Святослав в свою последнюю зиму ведет себя словно затравленный зверь?

Возможно, Святослав имел основания рассчитывать в Киеве на весьма холодную встречу. Ведь отношение киевлян к своему князю было двойственным: с одной стороны, конечно, хорошо иметь такого защитника, а с другой, и обязанности он свои не особо хорошо выполняет, и буйным нравом отличается, и киевлян ни во что не ставит. Так что многим киевлянам, которые знали слишком хорошо, что от князя можно ожидать, князь был не по нутру. Тем более сейчас, когда по вине Святослава погибли тысячи молодых русичей, и их родители вполне могли спросить у князя ответа. Ведь начиная Доростольскую эпопею, князь имел под началом шестьдесят тысяч человек, а вернулся лишь с третью от этого числа.