Трое в подземелье - Александр Рыжов

– Не могу дотянуться до второго! Если бы мне его кто-нибудь подал… Тут на двух человек рассчитано.

Вилли шлёпнул рукой по стене. Опять облом! Ульяна посмотрела на оконце.

– Подсади меня, я попробую залезть.

– С твоей мускулатурой? Ты даже подтянуться не сумеешь.

Ульяна знала, что не сумеет, но разве могла она предложить что-то другое? Вилли вооружился куском известняка и стал рисовать на стене чертёж.

– Вот один канат, вот второй, – комментировал он свои действия. – А посередине наш олух, который не знает, как взять их в руки и при этом не разорваться пополам.

– За олуха по фейсу словишь! – долетело из-за стены.

– Если бы он раскинул мозгами… ну хоть немножко… то додумался бы, как это сделать. Простейший тест на сообразительность, его детям в яслях предлагают.

– Надо раскачать один канат! – догадалась Ульяна. – Потом подойти ко второму, взять его и поймать первый.

– В тебе я не сомневался, – Вилли пририсовал к одному из канатов два хвоста, обозначив таким образом процесс раскачивания, – но наш бедный олух до этого, конечно, не дотумкал бы.

За стеной опять затопало и зашуршало.

– Сам ты олух! – крикнул Люсьен через минуту. – Канат лёгкий, он плохо раскачивается. Я всё равно дотянуться не могу.

– Задача решается в два этапа. – Мелок вновь застучал по стене. – Причём наш олух сам сформулировал принцип решения, но почему-то не дал ответа. Раз канат слишком лёгкий, его надо утяжелить.

– Как?

– Подвесь к нему груз, придурок!

– Какой груз? Тут же ничего…

– Сними кроссовку и привяжи!

Вилли, рассерженный непроходимой тупостью брата, отбросил мелок и плюнул на свой чертёж. За стеной опять затопало, затем топот стал сбивчивым, как бы одноногим (вероятно, Люсьен расхаживал в одной кроссовке, а вторая нога была облачена в носок, поэтому ступал он на неё беззвучно), потом что-то заскрипело, залязгало, заскрежетало, и стена-барьер стала отъезжать в сторону. Образовалась щёлка, которая стала расширяться, и вот уже яркий свет факела, как вода, пробившая плотину, ворвался в тёмный туннель. Вилли и Ульяна, не дождавшись, пока стена отъедет полностью, ринулись в открывшийся проём.

– Получилось!

Комната была в точности такой, какой её описал Люсьен: просторной и совершенно пустой, если не считать горевшей палки с намотанной на неё просмолённой ветошью и двух многожильных верёвок, тянувшихся к потолку, где крутились и грохотали тяжёлые блоки.

– Можешь отпускать, – сказал Вилли.

Люсьен выпустил канаты, блоки завращались в обратную сторону, и стена, как дверь вагонного купе, затворилась, въехав в глубокий паз. Люсьен отвязал болтавшуюся на канате кроссовку, обулся и помассировал натруженные руки.

– Заманался я…

Ульяна, обегая глазами помещение, сощурилась: после долгого пребывания во тьме, как верно заметил Люсьен, свет факела казался непривычно ярким. Вилли подошёл к горевшей палке.

– Минут через двадцать эта штуковина погаснет. И останемся мы здесь, как в мышеловке.

– Мы можем вернуться в туннель.

– Только зачем нам это нужно? По карте мы уже две трети пути проделали, обидно возвращаться. – Он перевёл взгляд на дверь, о которой говорил Люсьен. – Ты сказал, где-то тут панель с колёсиками? Эта, что ли?

В стену рядом с дверью была слегка утоплена металлическая пластина с четырьмя заржавленными колёсиками. На их ободках Вилли разглядел рельефные изображения букв русского алфавита. Он покрутил одно колёсико – оно проворачивалось трудно, и каждый раз, когда появлялась новая буква, раздавался тихий щелчок.

– Ты прав: это замок с кодом. Код – слово из четырёх букв. Очевидно, русское, поскольку нам предложена только кириллица.

– А может, украинское! Или болгарское.

– В украинском языке есть две буквы, которых нет в русском: вертикальная черта с одной точкой и с двумя точками наверху. Здесь я их не наблюдаю. И учти, что мы находимся на Урале. Болгария, Белоруссия, Сербия – всё это очень далеко отсюда. Поэтому русский язык в данном случае наиболее вероятен. Предлагаю принять это за аксиому и перейти к следующей стадии – поиску нужного слова.

– В русском языке много слов из четырёх букв, – поделилась Ульяна ценными сведениями.

– Это слово «КЛАД»! – выкрикнул Люсьен. – Мы идём за кладом – что же ещё тут может быть зашифровано?

Он отпихнул Вилли от пластины и быстро переставил колёсики в такое положение, чтобы буквы на их поверхности составили слово, от которого в груди ныло сладко и блаженно. Как только замок щёлкнул в четвёртый раз, Люсьен дёрнул дверь, потом толкнул её, но она не поддалась ни на микрон.

– Как видишь, это что-то другое, – сказал Вилли. – Не заглянуть ли нам в карту?

Они обратились к карте, вернее, к тому, что осталось от комментариев к ней. Увы, листок, на котором стояла надпись-заголовок «Вход в катакомбы», был изрядно повреждён, и относящийся к делу текст сохранился не полностью.

– «Чт… что… бы… отк… открыть замок… и пере… перемест… переместиться… в… в прост… ранстве и во вр… време… ни… на… до… – как первоклассница, разбирала Ульяна, – надо… составить… клю… чевое… слово…»

– Это и так понятно, – сказал Вилли. – Как его составить?

Ульяна на минуту зависла, чтобы прочесть про себя следующую фразу полностью, и после этого без пауз выдала:

– «Начальная буква ключевого слова: с неё начинается имя того, кто первым отправил человека в будущее».

– Выдумки! – отрезал Вилли. – Ни в будущее, ни в прошлое никто никогда не отправлялся. С точки зрения фундаментальных наук, в первую очередь физики, произвольные перемещения во времени возможны лишь теоретически. И то – с известными оговорками. Практические эксперименты в данной области не проводились. Это исключено, потому что технический уровень земной цивилизации оставляет желать лучшего. Для начала надо достичь скорости света, а затем…

– А если здесь имеется в виду другая точка зрения? – не вытерпела Ульяна. – Если фундаментальные науки ни при чём?

– Не понимаю.

– Перемещение во времени впервые описал Уэллс. Читали?

– Я фантастикой не увлекаюсь. Бесполезное чтиво.

– А я что-то слышал… – Люсьен поскрёб маковку. – Это чувак, который «Войну миров» накропал? Фильмец есть такой, я видел. С Томом Крузом и спецэффектами.

– Лучше бы книжку прочитал, – проворчала Ульяна. – Ладно, мы не об этом… Уэллс написал «Машину времени» – роман, в котором главный герой отправляется в будущее. А звали Уэллса Гербертом, то есть первая буква в ключевом слове – буква «Г».

– Притянуто за уши, – промолвил Вилли с критической интонацией. – Ну, допустим. Какая там вторая буква?

– Второй нет. В смысле, она есть, но низ страницы оторван, а на обороте уже про третью говорится.

– Гм… Положение осложняется, но, если слово знакомое, восстановим по трём буквам из четырёх. Или переберём тридцать три комбинации, что сделать нетрудно. Читай.

Следующие строки были написаны разборчиво, и Ульяна прочла их без задержки:

– «Третья буква ключевого слова: с неё начинается настоящая фамилия того, кто отправил человека скитаться по звёздам в поисках прошлых жизней».

– Опять какой-то плод воображения! Самое далёкое от Земли небесное тело, на котором побывал человек, – это Луна. К звёздам, включая близкое к нам Солнце, никто не летал. Можно, правда, вспомнить беспилотные летательные аппараты, но тогда словосочетание «отправил человека» выглядит более чем условным. Этот шифр составлял профан!

– Или тот, кто очень любит литературу. – Ульяна напрягла мозговые извилины. – «Отправил человека скитаться по звёздам»… Книги о космических путешествиях были у того же Уэллса, у Верна, у Беляева… А если взять авторов посовременнее, то сотни имён наберутся!

– Может, это Циолковский или Цандер? – продолжал думать в своём научном направлении Вилли. – Они разрабатывали идеи межпланетных перелётов.

– Или Брюс Уиллис! – вставил Люсьен свои три копейки. – Он на астероид летал. В «Армагеддоне».

Ульяна негодующе замахнулась на них: хватит нести ахинею и сбивать с толку!

– Меня смущают слова про поиски. Как это: скитаться по звёздам в поисках прошлых жизней? Тут что-то кроется… Что?

– Ты у нас всякую белиберду читаешь, тебе и гадать, – съязвил Вилли.

– Не такую уж и белиберду. Сейчас от неё весь наш успех зависит.

– Бездоказательно.

– Вот увидишь… Надо только раскусить насчёт поисков прошлых жизней. О чём же это?… Α-a, знаю! У Джека Лондона есть роман «Звёздный скиталец». Там человек покидает тело и отправляется странствовать сначала по звёздам, а потом попадает в свои прошлые жизни… Это оно!

– Галиматья! Мясные пирожки с капустой.

– Третья буква, получается, «Л»? – Люсьен, в котором разгадывание ребуса разожгло азарт, взялся за соответствующее колёсико.

– Нет-нет! – остановила его Ульяна. – Сказано: настоящая фамилия. Настоящая! А у Лондона она была Гриффит. То есть снова получаем букву «Г».