Трезубец Нептуна - Александр Прозоров

Вспыхнули осветительные панели под потолком, хлопнула входная дверь:

— Добрый день, сограждане, это опять я, - узнал Рассольников голос адвоката. - Должен вам сообщить, что решением коллегии судебный процесс над вами назначен на седьмой полыжун, то есть через шесть дней. Вам будет предъявлено обвинение в военном нападении на космопорт Дубль в пользу ордена Защиты Животных. Это грозит вам семью годами тюрьмы и двенадцатью годами добровольного труда на полярных плантациях, что будет очень неплохо, потому как если обвинение переквалифицируют в терроризм по тем же мотивам, тюрьмы может оказаться одиннадцать лет, а добровольный труд — пожизненным. Вы меня понимаете?

— Воды, - простонал в ответ Вайт.

— Поймите меня правильно, - смутился барристер, - ради налаживания контакта с подопечными я мог бы принести вам лимонад, но… э-э-э… Вы сами подумайте. Пить вы уже можете, а вот… э-э-э… сливать, излишки… э-э-э… Вам будет трудновато. Учитывая некоторый опыт… э-э-э… я бы советовал вам немного подождать. Дня два.

— Погибшие были? — выдавил из себя Атлантида.

— Нет, - покачал головой адвокат. - Несколько слегка помятых горожан и некоторые материальные потери, сумма которых еще уточняется.

— Слава Богу, - с облегчением перевел дух археолог.

Современная медицина пока еще не умела воскрешать мертвых, зато с живыми могла сотворить практически все, что угодно. Раз погибших не оказалось, то все остальное можно измерить в галактических кредитах и откупиться от серьезного наказания. Главное — компенсировать вред и оплатить счета по приведению раненых в исходное состояние.

— Согласен целиком и полностью, - кивнул Трауб Майл. - Поскольку погибших не было, обвинение не проявит особой агрессивности. Вы можете отделаться наказанием за военное преступление. По ним приговоры всегда намного мягче.

— Мы не военные, - простонал миллионер. - Мы мирные путешественники… Жертвы кораблекрушения…

— Вот про это говорить не надо! — моментально встрепенулся законник. - Военнопленных по гуманитарной конвенции государство обязано кормить и поить, и оказывать им санитарные услуги. Обычных преступников обществу содержать смысла не имеет. Попытаетесь примкнуть ко второй категории — окажетесь на голодном пайке. Вы мне поверьте, у меня шестьдесят лет опыта, плохого не посоветую. Просто доверьтесь мне, и я добьюсь для вас предельно мягкого приговора. Слово адвоката!

— У меня есть деньги, - прошептал миллионер. - Много денег. Я компенсирую весь ущерб. Можете рассчитывать на неограниченный кредит.

— Приятно слышать, - расплылся Трауб Майл в наисладчайшей улыбке, - всенепременно воспользуюсь.

Щедрость толстяка отразилась на пленниках самым благоприятным образом. Уже на следующий день хмурые охранники начали отпаивать их горячими бульонами, прислонять на день к стене, укладывая на пол только в темное время суток, носить на унитаз и обтирать лицо влажной губкой. Когда конечности обрели некоторую подвижность, с пленников сняли одежду и постирали ее — причем вернули не просто отглаженной, но и со всеми золотыми пуговицами и сандаловыми украшениями. Утром перед судом им даже позволили посетить душ, выдав по капсуле теплового мыла. Теперь путешественники выглядели не выцветшими эгинетами[8], снятыми с обветшалого храма, а настоящими джентльменами, приличными людьми, респектабельными путешественниками. Правда, цветочка кактуса для Рассольникова не нашлось, и на этот раз его пиджак остался без привычного украшения.

Мышцы арестованных еще не в полной мере вернули былую гибкость, отзываясь на каждое движение острой резью и, пожалуй, впервые в жизни тросточка понадобилась Атлантиде по прямому назначению — выходя из полицейского участка, он заметно прихрамывал, опираясь на нее каждый раз, когда терял равновесие. Вайт тоже не полностью вернул способность к прямохождению, и его приходилось ловить двум дюжим полицейским.

Платон следом за конвоиром вышел из дверей на тротуар — у него тут же закружилась голова от ворвавшегося в легкие свежего воздуха, густо пронизанного цветочными ароматами; от жаркого прикосновения голубой звездочки, забравшейся высоко в ослепительно-желтое небо, от щебета невидимых птиц к нежного звона, похожего на затухающий звук от случайного прикосновения к скрипичной струне.

Впрочем, все звуки моментально перекрыл радостный вой журналистов, кинувшихся на добычу со всех сторон:

— Каковы дальнейшие планы ордена?!

— Откуда в лесах космический катер?!

— Вы едите мясо?!

— Вы замужем?!

Последний вопрос настолько поразил Атлантиду, что он даже остановился, однако полицейские тут же подхватили его под руки и споро запихнули в тюремный фургон.

— Кажется, мы стали местной достопримечательностью, сэр Платон, - хмуро отметил миллионер.

— И рискуем остаться ею еще на одиннадцать лет, если адвокат не врет, - поддакнул Рассольников.

— Мае гери, кекоме, - буркнул усевшийся рядом конвоир.

Что имелось в виду, арестованные не поняли, поскольку единственный на двоих полилингвист попал при их задержании под выстрел и теперь вместо перевода только однообразно хрипел. Впрочем, полицейский сразу заметил эту несуразность, быстро перенастроил свой значок и повторил:

— Не бойтесь, членам ордена Защиты Животных обычно полных сроков не дают. Лет пять, максимум шесть.

— Спасибо, я стал себя чувствовать намного лучше, - саркастически ухмыльнулся Атлантида. - Я все равно не планировал никаких встреч на ближайшее время.

— Да ладно, - сочувственно произнес конвоир. - Все одно не виварий. Всего пять лет. А с полярных плантаций вы сбежите. Все ордынские оттуда убегают.

— А мы ордынские? — не понял археолог.

— Ну, вы же из ордена, - в свою очередь удивился полицейский.

По всей видимости, фантазии с грамматикой целиком лежали на совести переводчика.

Фургон затормозил и мягко опустился на землю. Сквозь окна были видны густые багровые заросли кустарника, низко согнувшиеся под тяжестью черных крупных плодов ветви деревьев и толпа журналистов, нетерпеливо пританцовывающих снаружи. При их виде Атлантиде почему-то вспомнились серые крысы, способные без зазрения совести живьем обгрызть любое существо, оказавшееся в их власти.

«Мясо, мясо!»—доносилось снаружи.

«Ладно, я вам на все отвечу», - злорадно подумал Рассольников.

— Выходите! — Конвоир распахнул двери.

— Вы едите мясо?! — Из-за кустарника появлялась и пропадала голова азартно подпрыгивающего репортера.

— И рыбу! — ответил ему Платон.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});