Закон проклятого - Дмитрий Силлов

– Да ладно тебе, Маш, я самый обыкновенный. Только перемкнуло меня немного, но с тобой это и неудивительно.

– Ты сейчас обыкновенный, а тогда… И вот сейчас… Я боюсь тебя, Ваня… отпусти меня…

Она рванулась, пытаясь освободиться от его объятий.

– Да иди, кто ж тебя держит-то.

Иван встал с кровати и направился в ванную.

– То то им не так, то это не эдак, теперь морда моя не нравится… А если не нравится, то чего пришла-то, – ворчал он, включая душ и подставляя разгоряченное тело под струи ледяной воды.

Он вылез из ванны, вытерся и, приглаживая мокрые волосы, посмотрел в зеркало. Оттуда на него глянуло лицо вполне нормального бандита – пронзительные чёрные глаза, волевой подбородок, упрямые складки в уголках рта… Все путём. Иван подмигнул тому, в зеркале. Отражение ответило тем же. Парень совсем уже собрался выйти из ванной, но почему-то обернулся ещё раз… и застыл, снова и снова проводя рукой по подбородку.

Два часа назад тщательно выбритое лицо покрывала минимум трехдневная жёсткая щетина.

«Ванечка, ты же не человек…» – промелькнуло в голове.

– Маша, подожди!.. – закричал он, выскакивая из ванной.

Но в спальне уже никого не было.

* * *

Иван лихорадочно листал книгу, оставленную ему в наследство покойной матерью. И ничего не понимал. Да и мудрено было что-то понять в этой каше из хитроумных рисунков и закорючек, щедро пересыпанных текстом, написанным в большинстве своем по-ненашенски. Текст явно был записан в разное время разными людьми, причем иностранцами. Особо не вдаваясь в подробности, Иван бегло читал подряд редкие отдельные фразы на русском и листал дальше. Русские фразы были неровно накарябаны карандашом над тем, что было написано не по-русски. Наверное, это наш человек с внушительными мозгами, переводя эту галиматью, таким манером помечал для себя основное.

Иван читал вслух, с трудом разбирая полустертый от времени текст, написанный от руки:

– Так… Меченосцы рождаются через поколение… Змеи живут вечно, передавая через знак свою силу… Змеи, воссоединившиеся со знаком, набирают силу к рождению новой луны, Меченосец же слаб до тех пор, пока Луч Звезды не возьмет его кровь и его душу. Тогда он сам станет карающим мечом, способным убить… Кого убить? Ч-черт! Лист выдран.

Во многих местах и текст, и карандашный перевод неожиданно прерывались, некоторых страниц не хватало. Листы крошились от старости. Иногда целые главы были вычерчены то ли китайскими иероглифами, то ли арабской вязью, над которыми вообще не было никакого перевода. Видимо, такое наш человек с карандашом и мозгами осилить уже не смог.

А еще были рисунки. Непонятные и местами страшноватые. И слишком живые, будто списанные с натуры. Хотя вряд ли встречаются в природе крылатые змеи, жрущие людей пачками, как креветок, и здоровенные мужики с длинными узкими мечами, в свою очередь жрущие этих самых змей.

– Эх ты, японский бог… – Иван откинулся на спинку стула. – Змеи, меченосцы. Бред какой-то. Конкретно у предков крыша ехала…

Он открыл форточку, и холодный ночной воздух обжёг лицо.

Город спал. Фонари вдоль дороги пялились жёлтыми подслеповатыми глазами в тёмные окна домов. Осенний ветер гнал по небу рыхлые тела облаков. Они на секунду заслоняли пронзительное, круглое и пустое, как зрачок наркомана, око полной луны и летели себе дальше. И от этого казалось, будто вечная спутница ведьм и ночных воров ехидно подмигивает Ивану.

Иван покосился на чёрный кинжал, лежащий на столе. Лунный свет отражался на лезвии, вдавленная в металлическую плоть полоска кровотока мерцала в полумраке комнаты. Блики призрачного света переливались на стальном жале, то вспыхивала, то гасла железная звезда на рукояти, дрожали металлические крылья, и казалось, будто кинжал шевелится, трепещет, живёт своей, непонятной жизнью и лишь ждёт сигнала, чтобы взлететь со стола и, воткнувшись в сердце первому встречному, с наслаждением пить, захлебываясь, горячую человеческую кровь…

«Кровь…» – зашептал голос в голове…

«Кровь…» – Горячая струя из прокушенного горла дембеля снова хлынула в рот…

«Кровь…» – Солёная жидкость затопила горло, обожгла желудок…

«Кровь…» – И рука вслед за чёрным кинжалом опять погружается в распоротый живот Седого…

«Кровь…» – Стучит, стучит, стучит в черепную коробку чужой мёртвый голос…

Иван вскрикнул, схватился за голову и упал на колени. Наваждение исчезло. Просто луна плыла в ночном небе, просто кинжал тускло блестел на столе…

– Да что же это! – закричал Иван, падая на кровать и зарываясь головой в подушку. Голова пылала. Казалось, будто невидимая микроволновая печь медленно поджаривает мозги Ивана изнутри…

Лютый, вернувшийся с гулянья, мягко перепрыгнул через балконные перила и осторожно вошел в комнату. Хозяин на кровати застонал и пошевелился. Кот подошел, вопросительно мяукнул и положил лапы на край матраца…

– Хреново мне, братан, ой, хреново… – Иван обнял за шею зверюгу, и та, пристроившись рядом, понимающе положила ему лапу на плечо.

– Крыша едет, глюки мерещатся… Голова… ох!.. так вот и сдохну здесь как падла какая, и никто и не почешется… И зачем вообще на свете живу? А, Лютый? На кой хрен мы на свете живем? Жрем, гадим, небо коптим?..

Голос парня становился всё тише и тише. Кот не шевелился, сосредоточенно глядя на хозяина. Тот помаленьку согрелся у теплого, мохнатого бока, успокоился, дыхание стало ровным. Иван уснул. Лютый осторожно поджал под себя лапу, свернулся клубком рядом с хозяином и тоже закрыл глаза.

* * *

Телефон трещал, надрывался, только что не подпрыгивал от усердия. Иван швырнул в него подушкой. Аппарат свалился со стола и заткнулся. Однако спокойствие было недолгим. Теперь звонили в дверь.

– Твою мать! – с чувством произнес Иван, с трудом приоткрыв один глаз. – И кого ж это черти разжигают ни свет ни заря?

Он поднялся с кровати, вышел в коридор, сшибая по пути стулья и натыкаясь на углы, открыл дверь и впустил в квартиру Сашку с Максом.

– Ты чего это, Снайпер, зашкерился, как Диоген в бочке? К телефону не подходишь, дверь не открываешь.

Сашка как всегда от души радовался жизни и улыбался от уха до уха.

– Ой, пацаны, отстаньте, – Иван поплелся обратно к кровати, – хреново мне.

– Слышь, Сань, а кто такой Диоген? – спросил Макс, усаживаясь на стул.

– Не знаю, – пожал плечами Сашка, запихивая во внутренний карман куртки сотовый телефон. – Со школы помню – мужик такой раньше был. Реально в бочке жил.

– В школе и набрешут – недорого возьмут. А чё это он, в бочке-то?

– Да не знаю я! По кайфу ему, значит, было. А может, укурыш по жизни. Вон у меня под окнами рынок, чурки фруктами торгуют, а из-под полы – травой. И молодняк сопливый со всего дома к ним бегает. Укурятся – и тоже – кто там же под прилавками кемарит, кто по бочкам из-под огурцов шкерится. Диогены хреновы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});