Принцесса Себекнофру - Владимир Андриенко

Выглядели солдаты грозно и решительно.

Перед троном толпой стояли номархи, повелители номов, из Ка-Хесеба* (*Ка-Хесеб 11-ном Нижнего Египта в Восточной Дельте), из Гелиополя* (*Заячьего Нома — 15 ном Верхнего Египта), и из Имху-Пеху* (* Имху-Пеху — 19-й ном Нижнего Египта на северо-востоке Дельты со столицей в городе Буто), и другие повелители номов Верхнего и Нижнего Египта, согнанные сюда насильно. Они косились на тело убитого Птахотепа и тела хранителей столицы. Новый фараон специально приказал их не убирать.

— Я, фараон Верхнего и Нижнего Египта, повелитель, равный богам, божественный владыка стран, повелитель народов! По воле богов решил я изменить порядок управления страной! — громко произнес Эвиб-Ра. — И делаю я это только ради блага страны Кемет и её народа!

Номархи молчали. Эвиб-Ра внимательно смотрел на их лица. Новый владыка понял что здесь он не найдет понимания. Это были враги его делу и его реформам.

— Усер! — позвал фараон.

Вперед выступил новый номарх Тина:

— Я здесь, великий повелитель!

Фараон представил его остальным:

— Вот новый номарх города Тин! Сын умершего номарха и законный наследник нома. Готов ли ты повиноваться своему фараону, Усер?!

— Слово и воля фараона! Внимание и повиновение!

— Внимание и повиновение! — громогласно поддержали Усера остальные офицеры армии.

Фараон Эвиб-Ра посмотрел на номархов, что хранили молчание. Они уже знали, что случилось с прежним номархом города Тин.

— Что скажете, номархи? — спросил их фараон.

— Порядок власти в Египте и его номах был установлен божественным фараоном Аменемхетом I, — несмело возразил номах из города Буто.

— А я, фараон Эвиб-Ра повелеваю изменить этот порядок правления. Номархи отныне полностью подчиняются фараону Верхнего и Нижнего Египта, яко единственному источнику права в стране Кемет. Верных мне номархов я оставлю у власти, как это произошло с Усером. Но он номарх Тина отныне не по праву наследования от своего отца, но по моей воле! Кто еще желает возразить своему фараону?! Что скажут жрецы?!

Эвиб-Ра посмотрел на жрецов Амона-Ра стоявших недалеко от него. Вперед выступил старый жрец и произнес:

— Слово фараона! Внимание и повиновение!

— Боги также на моей стороне! — вскричал фараон. — Могут ли они сказать нет, если я толкую их священную волю!

Офицеры армии снова громко закричали:

— Слово фараона! Внимание и повиновение!

— Всем кто противиться фараону я выкажу свою немилость! — продолжал Эвиб-Ра. — Здесь вы уже можете видеть тела предателей, что злоумышляли на своего фараона. Это бывший части моего отца Птахотеп, который в своем дерзком безумии осмелимся предлагать нам новый вид власти, где не фараон, а он лично станет править государством! Больше того, он виновен в смерти моего отца!

— Виновен? — номарх Буто посмотрел на фараона.

— Да. Он виновен в отравлении Аменемхета III!

— Он? — снова заговорил номарх Буто. — Но может ли человек причинить вред богу? Ведь чати Птахотеп был человеком, а фараон был богом! Люди не страшны богам! Разве не так?

Эвиб-Ра усмехнулся.

— Ты хитришь номарх. Тебе известно не хуже меня, что фараоны смертны! И фараона можно отравить или убить, как и простого человека! И у этого мертвого ныне изменника были сообщники! И они здесь во дворце! Жрец Амона-Ра!

Верховный жрец Амона-Ра дрожа от страха вынужден был выйти вперед.

— Я весь внимание к слову и воле моего повелителя, фараона Верхнего и Нижнего Египта, Эвиб-Ра, сына Солнечного бога и повелителя Кемета.

— Сам бог Амон-Ра подиктовал мне решение! И отныне мы ставим нового номарха в город Гелиополь! Им станет Исар! А полк Птаха, которым он руководил, достанется его брату, также храброму офицеру нашей армии! В гелиопольском священном храме Ра поддержат это решение!

Все взоры устремились в этот момент на Тутхотепа, наследного номарха Гелиополя, которого фараон только что отстранил от власти, что в течение нескольких поколений предавалась в их семье по наследству.

Тот вспыхнул, и смело посмотрел в сторону трона.

— В твоем взгляде читается недовольство? — громко спросил фараон.

В зале установилась полная тишина.

— Мои предки правили в Гелиополе и мой род там знаменит. А кто такой этот Исар, что фараон уверен в том, что его примут жители нома?

— Исар мой верный слуга. А фараон в Египте единственный податель благ. Он может поднимать и может опускать своих подданных. Долг подданного повиноваться фараону. На этом стоит Египет! Разве нет?

Фараон осмотрел всех присутствующих. Он прочел на лицах разные чувства. Была здесь и преданность и вера в него, была скрытая ненависть, был и страх. И последнего было больше всего.

— Я вижу, что вы сомневаетесь в словах и мудрости своего фараона? — вскричал Эвиб-Ра. — Пусть же тогда бог Амон-Ра скажет свое слово! Я обращаюсь к богу Солнца!

Фараон посмотрел на большую статую Амона и простер к нему руки. Он поднялся с трона и прокричал:

— Бог! Скажи свое слово! Фараон Верхнего и Нижнего Египта вопрошает тебя!

В зале установилась полная тишина. Все ждали, что будет дальше, затаив дыхание! Несколько минут ничего не происходило. Но затем статуя покачнулась на пьедестале. Все показалось, что из каменной могучей груди Амона послышался стон.

Задрожал даже сам верховный жрец Амона. Казалось, что он знает все секреты статуи бога, но и для него это было новостью.

— Бог недоволен, — пронесся шепот по залу.

— Амон высказал свое недовольство.

Жрец Амона посмотрел на Эвиб-Ра и простонал:

— Остановись владыка!

— Остановиться мне? — молодой фараон понял что поддержки у жрецов ему не найти и оглянулся на своих верных офицеров. — Что скажете вы?

— Будет то, что сказал фараон! — закричал Усер. — Фараон наш бог! И он нам приказал!

После этого все военные закричали:

— Жизнь! Кровь! Сила! Фараон! Фараон! Фараон!

— Спасибо вам, верное мое войско! — поблагодарил их Эвиб-Ра. — Я верю, что с вами мы сокрушим всех врагов!

— Пусть нас ведет фараон-воин! — прокричал Аха.

— Пусть ведет!

— Мы перережем глотки всем, кто сомневается! — прорычал Неши. — Слово и воля фараона!

— Внимание и повиновение!

— Жизнь! Кровь! Сила! Фараон! Фараон! Фараон!

Тени в лабиринте.

Эвиб-Ра снова оказался в совершенно иной келье. На этот раз это было помещение для бога Монту — священного быка войны. Статуя этого бога высилась на своем пьедестале. Это был человек с могучей грудью и широкими плечами воина, с головой сокола, увенчанной солнечным диском.

— Что скажешь, мой принц? Сомнения относительности верности твоего курса еще не возникли в твоей голове?

— Не могу сказать точно, жрец. Но…

Принц неожиданно замолчал. Он действительно начинал сомневаться. Пока еще не отрицая своего курса полностью, он позволил холодной змее сомнения забраться внутрь него.

— А что ты скажешь про Неши, мой принц? — снова спросил жрец.

— Здесь в реальности Исефет он мне нравиться больше в образе командира воинов. Это благородное занятие. Не то что быть грабителем могил.

— А для того, чтобы быть воином и грабителем могил нужна смелость и она есть у нашего Неши.

— Куда ты поведешь меня теперь, жрец?

— Снова в дом архитектора Сенусертаха…

Место действия: Город Иттауи, "соединяющий обе земли" — столица Верхнего и Нижнего Египта. Дом архитектора Сенусертаха.

В доме старого архитектора Сенусертаха часто играла музыка. И музыкантшами здесь были исключительно женщины. Это было пристрастие хозяина дома.

И удивительного в этом не было ничего. Многие знатные и богатые египтяне любили музыку и содержали свои оркестры. Под звуки музыкальных инструментов они принимали пищу, занимались делами, ложились спать и даже занимались любовью.

Но оркестру Сенусертаха могли позавидовать даже принцы крови и родственники фараона. Здесь были, кроме традиционных египетских музыкальных инструментов, редкие еще в Египте, завезенные из Азии лютни и лиры.

Архитектор наслаждался волшебными звуками, когда к нему пришел сын.

— Отец!

— Погоди, Синух! Послушай звучание лиры! В сочетании с нашими духовыми инструментами они волшебны. Даже в храме Амона нет такого звука. Хотя там неплохой оркестр. И в храме Хатор звучание систра не затмит моего оркестра! Вот что значит уметь подбирать музыкантов.

— Отец! У меня к тебе дело и не время сейчас слушать музыку и обсуждать достоинства твоего оркестра.

— Может ли музыка нам помешать?

— Может. Я хочу говорить с тобой наедине.