Хозяйка «Солнечного моста» - Ферн Майклз

Билли накрывала стол, когда зазвонил телефон. Агнес ответила, выслушала, что-то пробормотала так, что Билли не расслышала, и положила трубку на рычаг.

– Мосса сегодня вечером не будет. Убери его тарелку. Убрать его тарелку, как будто он уже уехал!

– Мама, почему ты не дала мне поговорить с ним? Он просил позвать меня?

Агнес пристально посмотрела на дочь. Вполне естественно, что она разочарована, хотя ей никак не удавалось привыкнуть к романтизму Билли.

– Дорогая, он узнал мой голос и только сказал то, что хотел передать тебе. Думаю, он торопился. Было слышно, что у них там какая-то суматоха.

Билли рухнула на стул, ее лицо стало расстроенным и разочарованным.

– Тебе повезло, Билли, – сказала Агнес, скрывая нетерпение. – Ты замужем за военным и должна смириться с тем, что у него есть свои обязанности и долг, который надлежит выполнять. Подумай о тех женах, чьи мужья находятся за тысячи миль от них.

– Который час? – тревожно спросила Билли. – Давай включим радио и послушаем новости. Я точно знаю – случилось что-то страшное. – И вдруг взорвалась: – Ненавижу эту проклятую войну!

В ту ночь Мосс не пришел домой. Не появился и не позвонил он и на следующий вечер. Билли испытывала безумное, неодолимое желание поговорить с мужем. Прошло двое суток. Скучал ли он по ней? Неужели его дело важнее, чем она и их ребенок? Он даже не знал о ребенке.

На следующий день, как раз когда Билли предполагала, что ей придется провести еще один вечер без мужа, усталый Мосс появился на дорожке к дому. Его глаза покраснели от недосыпания и многих часов, проведенных в накуренном помещении. Форма, обычно безупречная, помялась. Рассеянно поцеловав Билли в губы, он отвел цеплявшиеся за него руки жены.

– Мне нужен душ, и еще я бы выпил холодного пива. У меня есть три часа, потом я должен вернуться. Два дня глаз не смыкал, и, нет, Билли, я не могу говорить с тобой об этом. Надо было остаться на базе, но я хотел повидать тебя. Я сейчас так устал, что едва ли достоин твоих забот. Будь добра, принеси мне пива.

Когда Билли поднялась по лестнице с подносом, на котором стояли бокал и узкая вазочка с одной-единственной розой, Мосс уже спал.

Он сказал, три часа; Мосс выглядел таким усталым, что просто сердце разрывалось. Осторожно – только бы не разбудить – Билли расшнуровала и сняла с него ботинки, потом стянула носки. В шкафу висела свежая форма, она отнесла ее вниз погладить. Хоть чем-нибудь заняться. Наклонилась к кровати поцеловать Мосса в щеку, надеясь на невозможное – что Мосс проснется и обнимет ее. Не проснулся, не обнял.

У лестницы она встретилась с матерью, которая держала в руках маленький будильник Биг Бен.

– Отнесу в вашу комнату и поставлю на туалетный столик, – пояснила Агнес. – Твои часики Мосса не разбудят, ему нужен громкий звон, как колокольчик у коровы.

Билли отвела взгляд, чтобы мать не заметила раздражения в ее глазах. Мосс ее муж, и она сама хочет все для него делать, без вмешательства Агнес. Ей решать, что готовить на обед, куда идти в воскресенье, в какой день менять простыни, открывать или не открывать окна, когда и как сказать Моссу о ребенке. Со времени своего замужества Билли все больше испытывала чувство беспомощности и собственной незначительности. Казалось, Агнес, более мудрая и опытная, отбирала у нее возможность сделать выбор или принять решение самостоятельно. Это постоянно мучило Билли. Просто чудо, что мать не рассказала Моссу о ребенке.

Билли рисовала в воображении тот момент, когда она объявит мужу о своей беременности. В кинофильмах жена всегда готовила небольшой ужин на двоих, а после милой трапезы устраивалась на коленях у мужа и робко сообщала ему это известие. Но мечтам не суждено осуществиться. Впервые за два дня Мосс оказался дома. Когда ей было говорить об этом? На ходу, когда у него останется лишь несколько минут для нее, прежде чем он снова умчится на свою базу? Это нечестно. Знать бы, что там происходит…

Когда свежевыглаженная форма Мосса была повешена на дверцу шкафа, а начищенные ботинки по-военному строго выстроились под нею, Билли взяла в гостиной утреннюю газету. Пробежала глазами колонки «Филадельфия Инквайрер». Все пестрело сообщениями о войне, но Билли не смогла найти что-либо, объясняющее отсутствие мужа. Это ей совершенно не нравилось. Скорее бы кончилась ужасная война, а люди зажили нормально.

От нечего делать она села на крыльце и стала разгадывать кроссворд, но сосредоточенные размышления постоянно прерывались мыслями о муже, лежавшем наверху в их постели.

Когда Мосс некоторое время спустя сбежал вниз по ступенькам, Билли дремала в кресле-качалке.

– Ах вот как ты проводишь время, лежебока! – пошутил он.

Мосс уже переоделся в свежую форму, побрился, его волосы еще блестели после душа.

– Я должен идти. Если удастся, позвоню тебе попозже. Не жди меня, ложись спать.

– Мосс, подожди! – взмолилась Билли, пускаясь вдогонку. – Нам так и не удалось поговорить. Мне так много нужно тебе сказать. Что происходит на базе? Почему ты не приходишь домой? Случилось что-нибудь плохое?

– Сейчас мне некогда разговаривать, милая. Адмирал меня выдерет, если я не вернусь вовремя. Будь умницей, я позвоню тебе попозже, если смогу. – Мосс крепко поцеловал ее и уехал. Билли смотрела ему вслед, чувствуя себя глупой, пристыженной и ужасно злясь. Он так и не узнал о малыше.

В зеркальце заднего обзора Мосс видел Билли, стоящую на тротуаре, и на мгновение ощутил укол совести, но потом мысли его перекинулись на события, происходившие на базе. Адмирал Маккартер и большие чины из Пентагона расспрашивали команду с западного побережья об успешной битве на море и в воздухе и о взятии Гуадалканала. Напрашивался вывод, что враг попытается вновь завладеть островом и снова установить стратегический контроль в южной части Тихого океана. Когда это случится, «Энтерпрайз» вновь встретится с неприятелем. События развивались стремительно, и Мосс не желал отставать.

Бедная Билли, подумал он. Может быть, завтра он выберет время и сводит ее в кино, а потом хорошо бы долго и неспешно любить ее в их спальне. Но не там хотел бы он сейчас проявить себя. Битва – вот к чему он стремится. Не хотелось думать о том, как они с Агнес использовали Билли в своих интересах. Она чудесная девочка и скоро станет матерью его ребенка.

* * *

Когда Мосс вернулся в дом на Элм-стрит, Агнес бросила на него лишь один взгляд и опустилась на жесткий кухонный стул. Она сообщила, что Билли пропалывает фасоль в огороде.

– Когда вы уезжаете?

– Послезавтра. Я добился назначения на «Энтерпрайз». Большой «Э». Он идет в Пирл на ремонт, там я его буду ждать, – ответил Мосс и понял, что Агнес нисколько не удивлена и не расстроена его новостями. Они для нее не стали неожиданными.

– Прежде чем вы пойдете к Билли, хочу напомнить… она хочет сама сказать вам о ребенке.

– Я не забуду. Вы ведь знаете, я не стал бы добиваться этого назначения, не убедившись, что она в положении. Теперь мне нужно позвонить отцу и рассказать ему обо всем, – задумчиво произнес Мосс. Позвонить папе и огорошить его дважды. Потрясение от известия о переводе на Тихоокеанский флот будет смягчено новостью о его первом внуке.

Билли почувствовала, что ее поднимают вверх сильные руки, а, обернувшись, оказалась лицом к лицу со своим мужем.

– Мосс! – радостное удивление, озарившее ее лицо, сменилось разочарованием, стоило ей заглянуть ему в глаза.

– Мама тебе сказала! – возмущенно воскликнула Билли. – Я сама хотела тебе рассказать.

Мосс крепко обнял ее, зарывшись лицом в ее волосы.

– Какая разница, кто мне сказал, маленькая мама. Не сердись и подари мне поцелуй. У меня просто нет слов, чтобы высказать, как я счастлив!

Разочарование Билли не устояло перед жарким поцелуем и теплыми объятиями. Какая разница, кто ему сказал, если он так счастлив и так любит ее.

Обнимая жену и вдыхая ее солнечный аромат, он напомнил себе, какой он негодяй. Но не настолько плох, чтобы испортить ей этот момент. Его собственная новость подождет до ужина, когда Агнес своим присутствием смягчит удар. Нежные объятия в постели сгладят острые края. Он, Мосс Коулмэн, наконец-то вырвался. Никто больше не будет им помыкать. Ни Сет, ни Агнес, ни даже Билли.

– Не могу дождаться, когда мы останемся вдвоем, – сказал Мосс, подлизываясь к жене. – В последнее время я был для тебя не очень хорошим мужем. – Она улыбнулась и хотела ущипнуть его за ногу, но Мосс оказался проворнее и увернулся. – Пойду под душ, помоги маме на кухне. Здесь как в парилке. Почему бы нам не поужинать на заднем крыльце?

– Ты бы хотел ужинать там? – Мосс кивнул. – Хорошо, пусть будет так. Мама, мы едим на заднем крыльце! Я там приберу и накрою на стол. Поторопись, Мосс. Подливка быстро остывает.

За ужином Агнес безостановочно болтала. Она ощущала беспокойство, но в то же время торжествовала. Словно дирижировала симфонией, которая была сыграна чисто, нота в ноту, взлетая к крещендо.