Отдана горгулье - Эми Райт

и мы снова вернемся к началу.

Боже! Она облизывает губы, и ее киска сжимается вокруг меня, как будто она сделала это нарочно. Она, блядь, это сделала. Я стону, когда она делает это снова.

— Неужели это было бы так плохо?

Я беспомощен под ней, когда она покачивает бедрами, и от удовольствия у меня сводит живот.

— О черт. Я не знаю. Ты скажи мне, — я бы подумал, что ей будет больно после того, как она взяла мой член. Я не маленький и еще и узел в придачу…

Джесси кладет руки мне на грудь и улыбается.

— Я еще не готова тебя отпустить. Так почему бы тебе не показать мне, на что ты способен?

Я рычу и переворачиваю ее на спину, внезапно чувствуя себя намного лучше от того, насколько хорошо она принимает меня. Она просто сияет, затем притягивает меня к себе за рога для поцелуя. До нее трудно дотянуться, пока я все еще внутри. Я намного крупнее, но мне это удается. Вкус ее губ сладкий и насыщенный, он смешивается с ароматом ее влагалища, оставшегося на моих губах и подбородке. Я бы хотел снова напиться ею досыта, но моя принцесса полна решимости почувствовать мой член, и то, как ее маленькая тугая киска сжимает меня, заставляет желать находиться только здесь. Боже, она мокрая. Звуки, которые издают наши тела, когда я погружаюсь в нее, заводят меня еще сильнее. Ее маленькая щелка полна мной. Наполнена моим членом, моей спермой. Она идеально растягивается, чтобы принять меня. Ее ноги обвиваются вокруг моих бедер и притягивают ближе, и каждая частичка ее тела мягкая и гостеприимная.

У меня кружится голова, тело гудит от удовольствия. Я широко расправляю крылья. Что-то на тумбочке падает на пол, и я извергаю проклятия. Джесси только смеется.

— Сильнее.

Боже, эта женщина!

— Сильнее, детка. Я хочу чувствовать тебя несколько дней.

Я с рычанием вырываюсь из нее и переворачиваю ее на живот. Я настолько погружен в это, что даже не жду. Я приподнимаю ее бедра, обнажая пухлые розовые губы и мокрую киску.

Джесси стонет, когда я снова вхожу в нее. Слава богу, потому что я не нежен. Я зашел слишком далеко. Ее мольбы трахнуть ее жестче довели меня до предела.

Она протягивает руку между ног, чтобы поиграть с собой, и я убираю ее, заменяя своей.

— Если тебе нужно что-нибудь, принцесса, тогда попроси меня. Я с удовольствием подарю это тебе. Тебе не нужно ничего делать, кроме как позволить мне доставить тебе больше удовольствия, чем ты когда-либо испытывала прежде.

Она вскрикивает, когда я потираю ее в такт толчкам. Одной рукой я сжимаю ее бедро, прижимая ее к себе, в то время как мои бедра толкаются снова и снова. Я массирую ее маленький бугорок другой рукой, пока не нахожу давление и ритм, которые заставляют ее напрячься. Еще несколько жестких кругов по ее бутону и мощных толчков, и она выкрикивает мое имя.

— Уильям!

Я никогда не думал, что все, что мне нужно — это этот звук.

Затем я кончаю с ней, узел снова набухает, а тело дрожит от оргазма. В последний момент я отклоняюсь в сторону, чтобы не раздавить ее. Я притягиваю ее к себе, чтобы прижаться к ней своим большим телом, и целую в волосы, удовлетворенно вздыхая. Мы лежим вместе, я наслаждаюсь узлом, удерживающим ее здесь, где я могу вдыхать ее аромат и оставаться в ее окружении, утопая в ней.

В конце концов, она говорит:

— Уильям?

— Хм? — я едва могу держать глаза открытыми, хотя по-прежнему совершенно темно.

— Я бы хотела, чтобы ты остался со мной.

— Никуда не уйду, принцесса. Не раньше рассвета.

— Вот что я имею в виду. Мне нравится, когда ты рядом, даже когда ты не можешь со мной поговорить. Это просто заставляет меня чувствовать себя лучше.

Я должен бороться с инстинктом прижать ее маленькое тело к своему. И будь моя воля, я бы никогда не отпустил. Я вздыхаю.

— Проклятие…

— Я знаю, — Джесси подносит мою руку к губам, чтобы нежно поцеловать. — Я знаю. Ты позволишь мне навещать тебя днем, пока ты спишь? И ночью, конечно, когда я не работаю?

— Конечно. Ты не сможешь держать меня подальше, пока я бодрствую. Не сейчас.

Она издает довольный звук и прижимается ко мне, при этом покачивая округлой попкой у моего паха, подсказывая члену идеи. Можно подумать, что он устал, но, по-видимому, его можно убедить выступить снова. Я отбрасываю эту мысль, не желая причинить Джесси боль.

— Мне все равно придется работать, — ее тон осторожен.

Я целую ее волосы.

— Я знаю. Мне это не нравится, но я знаю. Я должен быть в состоянии обеспечить тебя, теперь, когда ты моя пара. Но я не могу. Но ты больше не будешь танцевать одна. Я буду с тобой. По крайней мере, я смогу защитить тебя.

— Ого. Разве тебе не нужно охранять театр? Разве Сетос не заставил тебя пообещать это?

Я раздражаюсь.

— Сетос может гореть в аду, мне все равно, — хотя я дал ему слово. Теперь я жалею, что сделал это. Джесси прерывает мои мрачные мысли.

— Я хотела бы работать в театре. Не стриптизершей. Я хочу играть. Но я никогда не пробивалась даже на прослушивание для постановки в Большом.

Я обдумываю ее слова.

— Там уже несколько месяцев не было никаких постановок. Но теперь, когда я проснулся и могу должным образом охранять его, Сетос намерен снова открыться. Я просто напомню ему, что с его стороны было бы мудро мотивировать меня защищать это место. И больше всего меня мотивировало бы, если бы моя принцесса была в центре внимания.

Джесси смеется.

— Я была бы счастлива сыграть на подтанцовке или роль без слов. Но если ты думаешь, что сможешь устроить мне прослушивание, я не буду жаловаться.

Я накрываю ее верхним крылом, как будто могу притянуть еще ближе.

— Я сделаю так, чтобы это произошло, принцесса. Вот увидишь.

Отныне для моей принцессы только самое лучшее. Я просто должен найти способ сдержать это обещание, прежде чем произнесу его вслух.

Мы лежали так до тех пор, пока я не почувствовал, как встает солнце, и не понял, что пора уходить. Все это время мой разум работал над тем, что меня беспокоит: как я могу найти или заработать достаточно денег, чтобы заботиться о своей паре? Даже когда я был человеком, у меня их никогда не было много. То, что у меня было,