Развод и девичья фамилия - Соня Вишнякова

как он себя вёл? После того, что он тебе сделал, ещё и ведёт себя нагло. А эта девица? Не удивлюсь, если каждый раз при приёме на работу он проводит всех сквозь свой кабинет, — открывает материалы дела.

— Я не хочу сейчас это обсуждать, — прижала сумочку, взялась за ручку двери.

— Ада, подожди, послушай, — он встал, хотел приблизиться, но я вытянула руку.

— Лёша, не надо, не сейчас.

— Хорошо, я не буду к тебе подходить. Но, пожалуйста, подумай.

— Тут не о чем думать, моё решение давно принято. И ты это знаешь.

— Хорошо, я понял.

Тут в дверь постучали.

— Алексей…

— Да сейчас! — ответил, не открывая двери, — Всё, иди, встретимся позже. Я тебя наберу, — заторопился Лёша.

Я открыла дверь и вышла из кабинета, в коридор, где уже ожидают его новые клиенты. Прошла мимо них. Вышла из здания, на автостоянку. Остановилась возле своей машины. Пытаюсь осознать, что сейчас было там у него в кабинете.

Я конечно понимаю его нетерпение, когда-то он был меня влюблён, но сейчас это совершенно другое. Наши отношения давно изменились.

Нахмурилась, понимая, кажется, я совершила ошибку, наняв его в качестве адвоката. Мне бы не хотелось, чтобы его притязания ещё раз повторилось. Чёрт…

— Ну что наобжимались? — вдруг услышала голос Прохора позади себя.

Резко повернулась.

Обличающий взгляд мужа быстро пробежал по моей фигуре, волосам, лицу и губам.

— Я так и знал, — яростно улыбается.

— Что ты знал?

— Что он — твой любовник.

— О Господи, что ты говоришь? — возмущённо отвернулась, пикнула сигнализацией и открыла дверь машины.

— Посмотри на свои губы, — с каким-то безумным удовольствием улыбается Прохор.

— Зачем мне на них смотреть, — блин, а ведь действительно.

— Там на суде у тебя на губах была помада. А сейчас её нет, — скалится.

— Это ничего не значит, — я снова резко развернулась, нужно поскорее уходить, а то снова, чего бы не вышло.

— Нет, Ада это очень многое значит, — пренебрежительно скривил губы. — То, что ты так сильно хочешь со мной развестись, значит не только то, что я в чём-то виноват, но и то, что ты хочешь наконец воссоединиться со своим любовником.

— Что за бред, — сажусь на водительское сидение, раздражённо дёргаю дверь, чтобы закрыть.

Хочу захлопнуть дверь перед его носом, но Прохор навис надо мной не позволяя закрыть дверь машины.

— Я теперь по-онял, что означает это твоё агрессивное поведение по поводу меня.

— Оно означает лишь одно — ты изменщик, а я не хочу жить с изменщиком.

— Ну-ну, ладно ты сама это начала и так просто Ада это не закончится. Не мечтай.

— Я мечтаю только об одном, поскорее развестись и больше никогда не встречаться с тобой и не видеть…

— Ты меня больше не увидишь, — он кажется очень довольным.

Злорадно довольным.

— Спасибо, — я кивнула.

— Пожалуйста, — он захлопнул дверь перед моим носом и мне ничего не оставалось, как злобно вздохнув, включить зажигание и нажать на педаль газа.

Прохор

Сучка!

Вот же сучка!

Я так и знал!

Так и знал!

А этот!

Грёбынный адвокатишка!

Ну всё, ты сам меня вынудил, я сжал кулаки и направился к зданию суда

23

— Только не плакать, только не плакать, Ада, — уговариваю себя, выруливая со стоянки.

В зеркало заднего вида высматриваю своего мужа, скоро уже бывшего.

Он постоял немного, глядя вслед моей машине, потом повернулся и пошёл в сторону… кажется к своей машине… мне уже это не интересно.

Как же не интересно, а слёзки на глаза так и просятся.

Не хочу ничего о нём знать. Пусть ходит куда хочет, делает, что хочет, но уже без меня.

Громко всхлипнув, вздохнула.

Он столько лет был моим мужем.

Только моим.

Я просто не в курсе, сколько из них он был чьим-то ещё.

Хоть и утверждает, что всё это нелепые случайности.

А Лёшка принёс мне столько доказательств, хватит по самое не могу, до конца жизни помнить не забывать.

Снова представились наши 15 лет… и обрыв сразу по их завершению.

Не будет ни шестнадцатой, ни семнадцатой годовщины нашего брака. И двадцатой тоже не будет. Пятнадцать лет и обрыв.

Пытаюсь вспомнить тот момент, когда мне стало некогда.

Пытаюсь и не могу. Отмотать назад все его взгляды, его позы, его движения. Когда они стали другими.

В какой именно момент он разрешил себе воспользоваться ещё кем-то?

Может быть это была случайность, или удобный момент, может он долго решался, осторожничал, присматривался, аккуратничал… Теперь этого уже не знает никто, только сам Прохор может знать тот самый момент. Только он может ответить на вопрос, когда всё началось.

Да какая разница, всё равно уже ничего не исправить.

Прохор

Какое-то наглаженное чмо, трогает моею жену!

Быстрым, пружинящим шагом поднялся по лестнице, дёрнул массивную дверь, вошел в холл и остановился.

Двое охранников, которые меня под белы руки выводили из зала, стоят и о чём-то весело друг с другом беседуют.

Как только я сделал шаг, чтобы пройти сквозь металлоискатель, они оба сразу напряглись и преградили мне дорогу.

Так. Я понял. В таких условиях я только больше себя закопаю.

Не стоит бить морду адвокату прямо в здании суда. Хорошо, что трезвые мысли у меня в голове тоже имеются.

И хоть я очень зол, после того как увидел покрасневшие от поцелуев губы Ады. Я слишком хорошо знаю, как они выглядят после моих поцелуев. А теперь её целовал этот ублюдок.

— Какие-то проблемы? — спрашивает один из охранников, из-под бровей глядя на раздумывающего меня.

— Никаких проблем, парни, — я натянуто улыбнулся, повернулся и пошел прочь.

Не хватало мне ещё тут проблем, до трёх предупреждений и штрафа я уже доигрался. Дальше пятнадцать суток, а там посадить могут.

Нужно остыть.

Я вышел на улицу.

Тяжело, больно, неприятно видеть мою красавицу жену рядом с лощёным непонятным пассажиром. Очень неприятно.

И сделать ведь ничего не могу.

Бессилен.

Доиграюсь, что ещё и подходить к ней запретят.

Как же всё это бесит. Просто выворачивает.

Ада

Всю неделю я морально готовилась к следующему заседанию. Готовилась к нападкам Прохора, его агрессии, которая проявляется каждый раз, когда мы встречаемся.

С одной стороны мне даже нравится, что его реакция именно такая, что он не спокоен, не равнодушен. Как может, борется, пусть и такими методами. Борется за меня.

Другое дело обратная сторона этой возбуждённой агрессии. Тут можно много чего приписать — не хочет прощаться с куском бизнеса, жаба душит видеть меня рядом с другим привлекательным и сильным