Обойму монетами не набьешь - Сергей Зверев

– А тебе вообще цены нет, это я как профессионал говорю, – сказал Степан. – Как ты ночью этих гадов уделал! Слов нет!

– Твои ребята тоже молодцы.

– Серегу жалко… – сказал Степан. – Эх, узнать бы, от кого эти два урода приходили, уж я бы постарался, чтобы он нас запомнил!

– Узнаем еще, – отозвался Мангуст. – Боюсь, что мы с его людьми не в последний раз столкнулись. Кстати! Кто по официальной версии эту парочку замочил?

– Я, – чуть смущенно ответил Степан. – Шеф так приказал. У меня уж какие-то местные телевизионщики даже интервью взять пытались.

Мангуст улыбнулся. Да, Степа, лицо которого больше всего напоминает сладко задумавшуюся гирю, в роли телезвезды – это что-то.

– Скажи лучше, что у нас с сегодняшним выездом? – сказал он вслух.

Степан сразу посерьезнел.

– Я всех своих приготовил. У меня четверо осталось после Серегиной гибели. И Энрике восемь человек готовит. В общем, народу-то много, но толку от всех нас будет мало, если толпа навалится.

– А что, насчет этого есть какая-нибудь новая информация? Готовится на нас масштабный наезд с использованием местного буйного народа или нет?

– Откуда же точно знать? – Степан пожал плечами. – Шеф вчера просил полицейских поразузнать, но, кажется, пока от них ничего не поступало.

– Ясно. Значит, готовимся к худшему. А как твои люди вооружены?

– Пистолеты. Я приказал им сегодня их резинками зарядить. Против толпы – в самый раз. Хотел резиновые дубинки им дать, но, оказывается, здесь они запрещены к ношению теми, кто на государственной службе не состоит. Смешно! Мачете им тут носить можно, а резиновую палку нет.

– Ну, в каждом монастыре свой устав, – пожал плечами Мангуст. – А больше вы ничего не прихватили?

– Нет. Да ладно, хватит нам уж как-нибудь! Против безоружных-то! Пальнем пару раз резиновыми пулями, все и разбегутся – резинка метров с пяти знаешь как бьет!

Мангуст кивнул. Как бьет с пяти шагов резинка, он действительно знал. Но знал он и еще кое-что. Например, взрывной темперамент местных жителей. Конечно, те, кто резиновой пулей получит, немедленно потеряют интерес к происходящему. Но вот остальных это скорее только раззадорит. Так что Степан не совсем прав. Собственно говоря, ничего иного он и не ожидал – Степан явно не сталкивался с необходимостью противостоять толпе, тем более такой, какой она бывает на этом континенте.

«Нужно что-то понадежнее, – подумал Мангуст. – Но что?» Конечно, у него была с собой парочка небесполезных игрушек. Но будет ли этого достаточно? Что же еще придумать попроще и понадежнее?

«А ведь если кто-то будет организовывать толпу, то большую часть будут составлять индейцы, – подумал Андрей. – Они тут самые бедные, на такие дела идут легко. Значит… Ага!»

– Сколько у нас еще времени до выезда отсюда? – спросил он Степана.

– Часа два еще.

– А где Тимохин?

– В гостиной. С нотариусом разговаривает. А что?

– Он мне нужен. Есть одна идея.

Тимохин в самом деле оказался в гостиной, за большим столом, заваленным бумагами. Рядом с ним сидел дон Агиларре, они тщательно изучали какой-то документ.

– О, сеньор Турыгин, – Агиларре произнес фамилию Мангуста почти без акцента. – Присоединяйтесь к нам. Это как раз по вашей части.

– Простите, не сейчас, – ответил Мангуст. – Мне сейчас необходимо сделать одно важное дело.

– Что за дело? Это важно? Срочно? – Тимохин чуть приподнялся.

– Нет-нет, никаких секретов, – замахал руками Мангуст. – Просто мне нужно отлучиться на часок.

– Куда, если не секрет?

– На рынок.

– Куда?!

– На рынок.

– И что тебе там понадобилось?! Ты, кстати, со Степаном уже говорил, он тебе все рассказал?

– Да, – кивнул Мангуст. – А на рынке понадобилось не мне, а, скорее, вам. И не что, а кто. Но об этом я лучше расскажу, когда вернусь, сейчас время дорого. Нам ведь часа через два ехать на оглашение завещания?

– Да, – кивнул Тимохин. – Ладно, если все так срочно и важно – иди.

– Один момент – мне понадобятся деньги. Тысяча баксов наличными. А у меня только рубли и чеки.

На самом деле, разумеется, у Мангуста были баксы – и тысяча, и две, и гораздо больше. Но он не собирался оплачивать из личных средств меры, предпринимаемые ради безопасности клиента. Штука зеленых – не такая уж мелочь, даже по его меркам.

– Ого, ты, похоже, собрался полрынка скупить, – улыбнулся Тимохин. – Ну да ладно, думаю, что ничего совсем бесполезного ты не приобретешь. Вот держи. – Он вытащил из бумажника десять стодолларовых бумажек и протянул Мангусту. – Вернешься – не забудь похвастаться приобретением.

С рынка Мангуст вернулся даже меньше чем через час. С пустыми руками, но зато не один. За ним, с неимоверно важным видом, шествовал колоритнейший персонаж, словно только что сошедший со страниц Фенимора Купера. Высокий и прямой, как палка, сморщенный старик – судя по скулам, цвету кожи и глазам – чистокровный индеец. Одет он был специфически – ни одной фабричной, магазинной вещи. Шерстяные штаны до колен из ворсистой домотканой шерсти, домотканая же куртка с бахромой, круглая войлочная шапочка-монтерерос, из-под которой торчат спутанные седые космы, украшенные разноцветными перьями и бусами. На плечи старика был накинут плащ-пончо, а обут он был в украшенные вышивкой мокасины. Вся одежда была увешана странными предметами – мешочками, цепочками, щепочками, ржавыми железками и еще какими-то штуками, определить происхождение которых на первый взгляд было решительно невозможно.

– Это еще что за чучело? – оторопело спросил Степан, когда Мангуст в сопровождении странного старца вошел в гостиную.

– Какое? – спросил Тимохин, поднимая голову от документов, – ни он, ни Агиларре, похоже, так и не встали с места с момента прошлого визита Мангуста. – Ни хрена себе! – это он сказал, уже увидев индейца.

– Это брухо. Самый настоящий притом, – гордо заявил Мангуст. – Весь рынок обошел, пока отыскал.

– Какой еще брухо? Что это такое?

– Колдун, – кратко, но емко объяснил Мангуст. – И не смейтесь, – он заметил, что губы Степана уже начинают расползаться в улыбке. – Вот увидите, если на нас толпа полезет, это будет наш последний козырь. Да не какой-нибудь, а туз.

– Умно. Очень умно, – неожиданно подал голос Агиларре. – Сеньор Турыгин, вы очень умны. Даже обидно, я здешний, мне это должно было прийти в голову!

– Ничего не понимаю, – Степан помотал головой. – Я, конечно, не могу сказать, что я совсем уж не верю во всякую магию, и так далее. Но какую пользу он нам может принести в данном случае – не понимаю. Удачи наколдует? Что-то сомнительно. Да к тому же вы, Игорь Михайлович, кажется, крестились недавно, не согласитесь ведь, наверное?

– Удача тут ни при чем, – ответил Мангуст. – Просто вы не представляете, как индейцы к таким типам относятся. Боятся до оторопи. До судорог. Был случай, когда такой вот дедушка чего-то не поделил с властями, его в тюрягу и посадили. Так после этого чуть новая индейская война в том департаменте не началась. И трех дней брухо за решеткой не просидел. Выпустили и извинились, а начальник полиции после этого места своего лишился. Правда, это было лет пятнадцать назад…

– За это время не многое изменилось, – серьезно сказал дон Агиларре.

– В общем, если в решительный момент этот дедушка у нас из-за спины вылезет и на народ рявкнет, то поверьте, эффект будет лучше, чем от боевой гранаты, – подвел итог Мангуст.

– По-моему, он обычный шарлатан, – покачав головой, сказал Степан.

– По-моему, тоже, – отозвался Мангуст. – Но если люди таких, как он, опасаются, почему не воспользоваться?

Брухо все это время стоял совершенно неподвижно, с непроницаемым лицом. И вдруг заговорил. Понять странную смесь индейского и испанского, со вкраплениями искаженных почти до неузнаваемости английских слов было сложно – Мангусту это удавалось с трудом.

– Что он говорит? – с интересом спросил Тимохин.

– Говорит, что сумеет одолеть твоих врагов. И снять тяготеющее над твоим родом проклятие, – перевел Мангуст.

– Ну вот, проклятие еще какое-то появилось! Арсенал цыганок в ход пошел, – усмехнулся Тимохин. – А с виду такой приличный дедушка.

– Зря вы так, – покачал головой Агиларре, – к брухо стоит прислушаться.

– К цыганкам тоже, – проворчал Мангуст. – Они, как правило, очень даже неглупые женщины. Дон Агиларре, я привел этого деда не для того, чтобы он проклятия снимал, которые сам же и придумал, а для психологического воздействия на темных индейцев.

– Я видел, на что способны брухо, – покачал головой Агиларре.

– Я тоже, – усмехнулся Мангуст. – Один такой тип как-то при мне у американской туристки три с половиной тысячи выманил. За полчаса.

– Я не об этом.

– А я об этом. Кстати, знаете, как я уговорил этого старикана пойти со мной?

– Разумеется, знаю, – отозвался Агиларре. – Тысяча долларов – немалые деньги. А вы получили их от сеньора Тимохина при мне. Всего час назад.