Мама для крошки-дракошки, или жена Хранителя Севера - Светлана Рыжехвост

не было: за гадкий шепот трудно призвать к ответу.

— Нон Рифас, проводите леди в третий гостевой домик. Вы, господин Лерро и нонна Шавье, можете остаться в большом гостевом доме.

— Может ли леди Фредерика отправиться с нами? — спросил Рифас. — Или мы могли бы занять пятый дом, там спальни в разных флигелях.

— Даже так? — непонятно произнесла нонна-хозяйка. — Хорошо. Возьмите ключ.

Мы, поблагодарив добрую женщину, отправились все тем же коротким путем в пятый дом.

— Нас ждут горячая вода, вкусная еда и мягкая постель на деревянных ножках, — мечтательно произнесла нонна Шавье. — Я стала слишком старой для таких путешествий!

Харелт Фойртелерн

Хранитель Севера

Энни спала, вцепившись в собственное запястье: очевидно, что духовная связь с юной человеческой колдуньей закрепилась именно за одну из жизненно важных магических жил.

Отложив книгу, Харелт поднялся на ноги, поправил на дочери одеяло и вышел. Иногда он думал, что, возможно, сломал Энни жизнь. Что общество не примет его малышку и ему придется искать ей пристанище в людском королевстве.

Увы, драконы жестоки настолько же, насколько и милосердны. Сироту, потерявшего родителей, будет опекать весь клан. Ребенка, рожденного вне брака, этот же клан уничтожит. И пусть в прошлом, в очень далеком прошлом, это было объяснимо, но сейчас… Сейчас это не возможно объяснить ничем.

Выйдя из покоев дочери, Харелт увидел молодого Кроиса, что терпеливо дожидался Хранителя Севера.

— Вас вызывают через переговорное зеркало.

— Эрвитар?

— Нет, милорд, это хранитель Запада, Аргастис. — Кроис поклонился. — Кажется, это из-за нападения на леди Энбетестир.

Харелт нахмурился и вдруг, сам того не желая, вспомнил человеческую красавицу. Немного сердитую и решительную, готовую защищать маленькую драконицу от всего на свете. Тот момент, когда Фредерика выставила щит и приготовилась сражаться, он не забудет никогда. Слабая человеческая колдунья была готова на все, чтобы защитить чужого ребенка. А он, Харелт Фойртелерн, Хранитель Севера, отступит? Позволит дипломатическим уловкам вновь свести конфликт на нет?

«Не позволю».

— Спроси, Кроис, — бросил Харелт, почувствовав нетерпение секретаря. — Ты же знаешь, что мы чувствуем яркие человеческие эмоции.

— Почему, милорд? — тут же выпалил молодой маг. — Я живу в ваших землях уже пять лет и столько же служу вам, но не могу понять, отчего драконы так относятся к молодой леди.

Харелт тяжело вздохнул, но принялся объяснять то, что иные драконы предпочитали скрывать:

— Сразу два фактора, Кроис. Во-первых, дар может уйти из семьи. Смотри, если взять род Лисандир, то у них старший сын всегда становился сильным огненным стихийником. Но полвека назад семье Верран удалось подловить юного наследника, и его старший сын родился у дочери Верранов, без брачного ритуала. То есть дар огня из семьи Лисандир ушел.

— Это… Это так странно. А почему только старший сын?

— Потому что в момент зачатия происходит обмен энергией между отцом и матерью, — спокойно сказал Харелт. — Я не ритуалист, но та самая энергия, которую отец отдает матери, она не бесконечна. Старший ребенок сильней, младший чуть слабей, третий ребенок в семье драконов может и вовсе родиться бескрылым. Это, разумеется, не касается семей, где мать — Предназначенная.

— Я понял, — кивнул Кроис, — но леди Энбетестир осталась в вашем роду, так почему же…

— Потому что есть и другая причина, более… Более серьезная, как по мне. Людям вредят близкородственные браки?

— Очень, — поежился Кроис. — Если, там, двоюродное или троюродное родство, то еще, может, и ничего… Но все равно опасно.

— У пары драконов, если между ними есть родство, рождаются очень красивые и очень, очень одаренные дети, — в голосе Харелта послышалась тоска, — они умны, они прекрасно развиваются.

— Чувствую подвох, — севшим голосом проговорил секретарь.

— Когда наступает половое созревание, эти умные и одаренные драконы и драконицы сгорают в собственном пламени. Медленно и мучительно. И раньше, до изобретения нынешнего брачного ритуала, никто не был застрахован от такой судьбы. Потому всех рожденных вне брака драконят отдавали в храмы — это была гарантия того, что они никогда не женятся и не выйдут замуж. Ведь отец не всегда известен, и потому… Потому эти дети были обречены на довольно безрадостную жизнь.

— А новый ритуал спасает, да?

— Новый ритуал показывает, может ли драконья пара иметь жизнеспособных детей. И если нет, то жрецы накладывают и на жениха, и на невесту проклятье бесплодия, направленное друг на друга. На тот случай, если они решат быть вместе, невзирая на результат обязательного предсвадебного ритуала.

— Как все сложно, — вздохнул Кроис и распахнул перед Харелтом дверь в переговорную.

— Останься снаружи, — бросил Фойртелерн. — Аргастис, чем могу помочь?

Задав вопрос, Харелт сел в массивное кресло, что стояло перед ростовым зеркалом. Зеркалом, которое отражало совсем другую переговорную комнату.

Аргастис, бледный и осунувшийся, криво улыбнулся.

— Думаю, мы оба знаем, по какой причине я с тобой связался.

— Думаю, да, — кивнул Харелт и вновь замолчал.

Женщина, стоявшая за спиной Хранителя Запада, была его сестрой. Супруг ее погиб при прорыве через пустынные врата, и брат взял на себя заботу о младшей сестре.

— Случилось недопонимание, и мы хотим принести свои извинения, — резко произнесла женщина.

И Харелт удивленно вскинул брови.

— Недопонимание? Я взял воспоминания у своей дочери, желаете ознакомиться?

— Нет!

— Да, — кивнул Аргастис, — Иннелия, тише.

Харелт извлек из колдовского измерения тускло-серый шарик с воспоминаниями Энни и левитировал его к зеркалу.

Зачарованная поверхность сыто чавкнула, принимая в себя сгусток магии. Когда зеркало отразило воспоминания Энни, Харелту пришлось приложить усилия, чтобы не отвести взгляд.

— Артефакт истинного пути привел меня сюда? — высокий насмешливый голос молодого дракона раздражал слух. — К этой ошибке?

Зрители смотрели глазами Энни и потому не могли пропустить поволоку слез, застившую взор девочки.

Как не пропустили и первый удар, уронивший драконочку на снег. Больше, кроме янтарно-зеленой чешуи и крови, они не увидели ничего: малышка закуталась в крылья и не раскрывала их до тех пор, пока ее не столкнули в расщелину.

— Там тебе самое место, твой несчастный отец еще спасибо скажет.

Энни смотрела на свои крылья, и ее отец, истинно несчастный в эту секунду, и иные зрители могли «насладиться» зрелищем растерзанных крыльев и крови, что крупными каплями пятнала снег.

Воспоминания закончились, и зеркало вновь отразило Аргастиса и его