Атомный аврал - Михаил Грабовский

Сталин был в этот день в прекрасном расположении духа. — Надо подготовить новое постановление, — только и сказал он. Но помолчав с минуту, Сталин вспомнил кое о чем.

— А кто у нас главный конструктор бомбы?

У Берия была отличная память на фамилии.

— Турбинер, — тут же отрапортовал он.

Сталин прошелся вдоль стола, обдумывая окончательное решение.

— Зачем нам Турбинер? Что, у нас нет для этого нового дела известных конструкторов? Назначьте Духова, его все знают…

Генерал Духов в годы войны являлся главным конструктором Кировского танкового завода и активно участвовал в освоении новых тяжелых танков типа КВ («Клим Ворошилов») и ИС («Иосиф Сталин»).

Духова Сталин помнил прекрасно. Ценил его как одного из лучших механиков-конструкторов в СССР. В 1943 году на совещании в Кремле по боевому оснащению новых танков Сталин дал несколько очень «полезных» предложений, принятых Духовым к исполнению как «в высшей степени целесообразные».

Разговором о Духове вопрос с переносом срока испытания бомбы был исчерпан. Берия был доволен исходом. Заменить Турбинера — не проблема. У нас незаменимых нет. Хуже было бы, если б подобное решение коснулось Харитона. Но его Берия хитроумно прикрыл. Впрочем, в февральское Постановление Совмина кадровые дела КБ-11 вообще не попали.

Но Сталин ничего не забыл: кадры решают все! 10 июня 1948 года он подписал Постановление СМ СССР «Об укреплении КБ-11 руководящими конструкторскими кадрами». Кроме Духова, речь шла и о директоре минно-торпедного завода Алферове.

«Совет Министров ПОСТАНОВЛЯЕТ:

В целях усиления КБ-11 руководящими конструкторскими кадрами:

1…откомандировать в распоряжение Лаборатории № 2 АН СССР т.т. Алферова В.И., Духова Н.Л…

2. Утвердить:

…т. Алферова Владимира Ивановича заместителем главного конструктора КБ-11.

т. Духова Николая Леонидовича заместителем главного конструктора КБ-11…

4…Разрешить начальнику КБ-11 т. Зернову установить т. т. Алферову и Духову персональные оклады (в размере двухмесячного штатного оклада по должности).

Председатель Совета Министров Союза ССР И. Сталин».

А Турбинер был переведен в рядовые конструкторы.

14

В процессе монтажа реактора было несколько моментов, которые рассматривались руководством как некий этап или рубеж.

К началу марта 1948 года каркасные стальные конструкции внутри котлована были готовы.

6 марта планировалось начать важнейшую монтажную операцию: сборку тысячетонной графитовой кладки. Музруков дал указание «оторжествить» этот день в духе отработанных социалистических традиций: рабочий митинг, речи и аплодисменты.

Накануне митинга под первый символический графитовый кирпич положили пятак на счастье. Собрались в машзале. Первым с короткой боевой речью выступил Музруков, пообещав, что «партийное задание Сталина по строительству объекта «А» будет выполнено точно в срок, даже раньше срока», хотя никаких дат предусмотрительно не называл. Затем — слово Курчатову. Игорь Васильевич оправил накрахмаленный белый халат, цветной галстук и неряшливую бороду. Ему очень хотелось сказать собравшимся рабочим, живущим до сих пор в неуютных, холодных бараках, что-то перспективное и оптимистическое.

«Здесь, дорогие мои друзья, наша сила, наша мирная жизнь на долгие-долгие годы. Мы с вами закладываем промышленность не на год, не на два… На века. «Здесь будет город заложен назло надменному соседу». Надменных соседей ещё хватает, к сожалению. Вот им назло и будет заложен! Со временем в нашем с вами городе будет все — детские сады, прекрасные магазины, свой театр, свой, если хотите, симфонический оркестр! А лет через тридцать дети ваши, рожденные здесь, возьмут в свои руки все то, что мы сделали. И наши успехи померкнут перед их успехами. Наш размах померкнет перед их размахом. И если за это время над головами людей не взорвется ни одна урановая бомба, мы с вами можем быть счастливы! И город наш тогда станет памятником миру. Разве не стоит для этого жить? (аплодисменты)».

Вечером Ванников доложил Берия по ВЧ о начале кладки графита.

Высота и диаметр графитового цилиндра — 9,2 метра. Общая масса графита — 1050 тонн (около пятидесяти железнодорожных вагонов). Чистота графита была проконтролирована в Москве, но и здесь, непосредственно перед монтажом, часть кирпичей выборочно проверялась на отсутствие паразитных примесей. Кирпичи были по проекту одинаковой длины, но разной высоты. Это сделано специально, чтобы слои получались при монтаже не горизонтальными и плоскими, а ступенчатыми — без сквозных щелей, для уменьшения утечки нейтронов из котла. Кирпичи имели круглые отверстия диаметром 44 миллиметра, которые после завершения кладки должны были образовать более тысячи длинных сквозных каналов для установки в них технологических труб.

Для достижения точной соосности отверстий каждый кирпич имел с одной стороны монтажный выступ, а с другой — такую же по форме и размерам впадину, которые на языке монтажников именовались «папой» и «мамой». При сборке каждый кирпич как бы надевался на другой, центровался по сквозному отверстию и одновременно закреплялся на своем месте.

Общее количество кирпичей — около десяти тысяч. И каждый имел свой монтажный номер и свое «законное» место в сборке. За правильность установки каждого кирпича в соответствии с проектными картограммами отвечали руководители сменных монтажных бригад.

После завершения первого («чернового») этапа сборки боковая поверхность графитового цилиндра, естественно, получилась не гладкой, а рифленой. Образовавшиеся зазоры в соответствии с проектом выравнивались специальными чугунными вставками (по-монтажному — «чушками»), имеющими гладкую внешнюю поверхность фрагмента девятиметрового цилиндра. В результате операции выравнивания боковой поверхности вся сборка приобрела геометрическую форму правильного цилиндра.

Отклонение монтажного диаметра кладки от проектного размера допускалось не более восьми миллиметров. После многократных замеров на разной высоте убедились, что отклонения составляют пять-восемь миллиметров. Порядок!

Доллежаль, приехавший из Москвы для организации проектно-конструкторского контроля за ходом монтажа, остался доволен подобным началом. После всех операций кладка равномерно по высоте была стянута несколькими широкими бандажными кольцами из мягкого алюминия.

При работе котла и разогревании графита бандажные кольца должны были обеспечить «дыхание» кладки, воспринимая возможное увеличение диаметра цилиндра на 8-10 сантиметров, предотвращая расшатывание и разваливание кладки.

После бандажной стяжки вся кладка обшивалась вокруг герметичным кожухом из больших алюминиевых листов, склепанных между собой. В зазор между кожухом и поверхностью кладки во время работы котла может подаваться под напором горячий воздух в случае необходимости «просушивания» кладки.

В результате всех этих монтажных операций графитовый цилиндр высотой с трехэтажный дом оказался пронизанным по высоте, параллельно своей оси, сквозными отверстиями диаметром 44 миллиметра, общим числом — 1162. Из них 1124 предназначались для загрузки урановых блочков, 10 планировалось использовать для различных физических экспериментов, а остальные — для размещения в них поглощающих стержней.

Монтаж кладки продолжался две недели, днем и ночью, с перерывами 15 минут для сдачи-приемки смены монтажными бригадами.

К качеству графита и монтажу сборки предъявлялись повышенные требования. Это понимали все. После первого же пуска котла графит будет «загрязнен» радиоактивным излучением, и поэтому сама кладка не подлежала ни замене, ни ремонту на протяжении всего проектного срока службы реактора. Котел «А» предполагалось использовать для пяти-шести загрузок, чтобы получить в нем около 50 килограммов плутония (на пять бомб). Поэтому при расчетной длительности каждой загрузочной кампании 5–6 месяцев срок службы котла оценивался проектантами в три года. И весь этот срок графитовый цилиндр обязан был выдержать без ремонта.[6] Монтаж кладки закончили на две смены раньше срока, о чем Ванников с гордостью доложил в Москву.

Следующей этапной операцией была установка в графитовую кладку авиалевых труб технологических каналов (ТК). Трубы ТК, длиной около 20 метров каждая, являлись не только ячейками для загрузки урановых блочков, но и составной частью системы, обеспечивающей отвод тепла от урановых блочков во время работы на мощности.

Для охлаждения уранового котла предусматривалась прокачка через все ТК под давлением восемь атмосфер ежечасно двух с половиной тысяч тонн отфильтрованной озерной воды.

Охлаждение — это главная технологическая задача, обеспечивающая безопасную работу реактора. Поэтому ещё на этапе проектирования технологи из лаборатории Курчатова настояли, несмотря на противодействие Научно-технического совета, на индивидуальном контроле за расходом воды в каждом ТК. Это решение значительно усложняло всю конструкцию реактора, но, как показал в дальнейшем опыт эксплуатации, являлось абсолютно оправданным. Общий поток воды через верхний коллектор должен был распределяться по всем каналам через регулирующий дроссельный клапан и измерительную расходомерную шайбу. Система поканального контроля расхода воды требовала кропотливого монтажа длинных пучков стальных импульсных трубок (более двух тысяч) от измерительных шайб, через все защитные конструкции реактора до двух специальных расходомерных помещений.