Трудно Разлюбить (СИ) - "Uma"

Я явственно представила гибкую ухоженную Нур в одном из ее экстравагантных нарядов, — в платье с глубоким декольте и пышной юбкой, серебристом костюме с гофрированным воротником. Мне никогда не стать такой хорошей и легкой, лояльной к миру, как она, я навсегда останусь женщиной с характером обиженной кошки, в любой момент готовой зашипеть и отправиться восвояси. Поэтому я не ответила Нур, хотя она уговаривала меня вернуться в открытый для меня мир богачей, не дурить, подумать о чувствах Кирилла, который пока еще надеялся вернуть меня без боя с Даниилом. Заплакав тихо и горько, я мысленно простилась с Нуртезией, с Кириллом, с красивыми картинками, обещанными мне жизнью.

В состоянии отупения я просидела почти весь день, не могла ничего делать, да и нечего было. Обед был приготовлен до прихода Нур.

— Тетя Жанна, мы будем жить здесь? — спросил меня Витя. Я кивнула ему в ответ, погладила по голове и прижала к себе. Упрямо заглядывая мне в глаза, ребенок снова спросил. — Почему…?

— Потому что мне трудно разлюбить Данила. Понимаешь? — улыбнулась я грустно, не надеясь, что Витя поймет такие тонкие вещи, которые я сама едва осознавала.

— Да… — ответил мальчик, обнимая меня своими худыми, нежными руками. — Не плачь. Ладно?

— Хорошо, не буду…

Дорогие читатели, автор решил немного видоизменить историю, основная линия останется той же, просто ХЭ будет более простой и понятный.

Глава 20. Даниил

Я думал, что не вылезу из депрессии, нахлынувшей на меня черной волной. Хлор стер не только мой голос, но и прошлую жизнь с ее ценностями и стремлениями Чего я хотел тогда? Как я понял, ничего особенного. — заработать, купить, выглядеть сообразно моде. Тот Даниил рассмеялся бы мне нынешнему в лицо или прошел бы мимо. До конца я сам себя не понимал, почему вдруг мне расхотелось "косить" под мажора.

Единственное, что я взял из той жизни, это любовь к Жанне. Значит это чувство было для меня абсолютным сокровищем и идеалом, — решил я. Но и оно ускользнуло от меня; Светозаров сказал, мама подтвердила — Жанна уехала с ним, ничего мне не оставив, ни сообщения, ни звонка! Кричать я не мог, кажется, заплакал от обиды. Парнем из «Нового Олимпа» мне больше не быть; блеск и лоск небоскреба превратился для многих в смертельный мираж.

Чтобы как-то поддерживать себя на плаву, я строил планы и мечтал. На белом больничном потолке я мысленно рисовал свое будущее. По ночам мне снился голубой фургон для дальних путешествий, в нем я катил по дорогам, встречался с интересными людьми, которые жили так, как им хотелось, а не так, как диктовали общество или мода. Иногда мне снилась Жанна. Эти сны и мучили меня, и давали надежду, они были продолжением наших отношений. Оказывается, я был неисправимым романтиком…

В день нашего отъезда я чуть ли не бежал к своему фургону; мне казалось, Жанна могла передумать и вернуться к Светозарову. У него, как ни крути, было преимущество — деньги и, пусть недолгое, но общее с Жанной прошлое в радужных тонах первой любви. Еще в его руках остались ее племянница и мама, судьба которых, конечно, волновала нас обоих. Жанна не хотела говорить со мной об этом, но я был не настолько наивен, чтобы не думать о том, о чем я она тревожно молчала.

Дрожащей рукой я потянулся к дверной ручке, зажмурился от страха, как мальчишка, готовясь войти в свое опустевшее жилище.

— Привет! Ты сегодня рано, — Жанна сама открыла мне дверь. Мы обнялись. Я вздохнул свободнее, но меня била нервная дрожь, которую Жанна сразу почувствовала. — Ты замерз? На дворе июнь, малыш, а ты замерз?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я думал, ты ушла, — тихо признался я, тычась лицом в ее волосы. Она привычно хмыкнула, решив снова поиграть в «плохую бабенку», мол, ну и ушла бы, чего хорошего от меня такой ждать. — Почему ты не уходишь? Боишься его, а так бы вернулась, наверное?

Жанна, отстранившись, обхватила моё лицо ладонями и внимательно посмотрела на меня. Ее глаза были темными и ясными одновременно. Ее губы, ставшие для меня в ту минуту центром вселенной, произнесли:

— Не вернусь, малыш, потому что будущее мне нравится больше, чем прошлое… — она наконец проговорилась, не смогла молчать. — Если бы не Алена, все было бы замечательно. Девчонка по уши влюблена в Кирилла. Обидеть ее в отместку мне Кириллу ничего не будет стоить…

— Хочешь я пойду к Светозарову и заберу Алену? — предложил я. В тот момент я готов был ограбить банк, лишь бы Жанна не переживала. Она погладила меня по плечу и невесело улыбнулась:

— Надо устроиться самим, потом что-то решать с Аленой. Из апартаментов Светозарова ее сейчас не выманишь. Я не знаю, что с этим делать, но моя племянница это моя молодая копия, а я девушка не очень рациональная…

С таким настроем мы уехали из большого города. Обсудив все, решили поехать в наш городок, обустроить там быт и пожениться. Я не делал особого предложения, просто сказал, что «мы поженимся». И Жанна согласилась, сказав:

— Не думала, что за неделю получу два предложения о «выйти замуж». Вы меня балуете…

Ближе к ночи мы приехали в зеленеющее садами село. В центре него стояло здание в немецком стиле, с черепичной покатой крышей, белым фасадом, разлинованным черными балками. Жанна с Витькой вышли посмотреть на необычное сооружение. Оказалось, что оно было не только жильем фермера, но и местной достопримечательностью, в которое пускали всех за небольшую плату. Мы заплатили и пошли взглянуть на добротные германские интерьеры с деревянной мебелью, белеными стенами и фотографиями благополучной жизни хозяев.

Хозяин, пожилой обрусевший бюргер, увидев нас, сразу опознал в нас семью и разговорился:

— Я давно здесь живу, с тер пор, как женился на Ане. Знаете ли, бросил все ради нее! Оно того стоило! У нас пятеро детей и ферма. — Он обратил внимание на Витьку, слушающего его с разинутым ртом. — А ты, малец, куда едешь? Или с мамой и папой хоть на край света?!

— Ага! — кивнул мальчик, — мы в фургоне теперь живем…

— Оставайтесь ночевать, — предложил дядька. — Покажу тебе наших коров и овечек.

Жанна совершенно не боялась преследований Светозарова, поэтому посмотрела на меня, прося принять приглашение. Погони и разборок ждал я, о чем рассказал господину Хансу. Тот понял меня:

— С соперником тебе лучше договориться без женщины. Если он влиятельный, из-под земли тебя достанет. С одной стороны, с другой; богачи обычно ленивы и обидчивы, может и Светозаров этот не будет когти рвать…

Проникнувшись к нашей истории сочувствием, семья Ханса приняла нас. Комната на втором этаже с кроватью, телевизором и шкафом подошла нам, как нельзя лучше. Жанна с кошачьей осторожностью и изяществом присматривалась, принюхивалась и ко всему проникалась симпатией. Мы провели ночь в мягкой постели, разделенные Витькой. Но это лучше, чем жить в разлуке.

Утром меня разбудил негромкий стук в дверь. После трагедии в «Новом Олимпе» во мне что-то сбилось с нормального ритма; я плохо спал, потерял аппетит и стал мрачным одиночкой. Стук этот заставил меня тихо, чтобы не разбудить Жанну с Витькой, встать, натянуть джинсы и приоткрыть дверь. Ханс выразительным жестом позвал меня за собой, — идем, парень, час пробил. Спускаясь за ним по деревянной полированной лестнице, я спросил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Светозаров приехал? — Ханс кивнул. А я ускорил шаг. Скорее бы все выяснить.

Глава 21

Кирилл поджидал меня в гостиной, вальяжный и значительный. Ему принесли завтрак, которым он неспешно угощался. На меня Светозаров посмотрел прямо. Я тоже не отвел от него серьезного взгляда.