Оранжевое лето - Яник Городецкий

— Это… Шон. Мой друг. Очень давний. Мы вместе росли, а потом он сюда переехал. Живет недалеко.

— Интересный у него способ передвижения… через забор. Может, вам надо к нему? — спросила девушка. Я задумался. Может, и надо. Ужасно хотелось узнать, в чем дело и что произошло.

— Да… наверное. Если вы… не обидитесь, — сказал я и ужасно обозлился на себя за то, что сказал, потому что это была страшная глупость.

— Нет, — улыбнулась девушка. — Совсем даже нет. Мне бы очень хотелось поговорить с вами, но это можно устроить и в другой раз. У нас ведь еще будет такая возможность.

Я замер и почему-то вспотел.

— Дэм! Дэмиэн, я пойду! — крикнул я. Дэм отдал поводок Эвану и побежал ко мне.

— А что? — удивился он. — Только не говори, что опять устал. Не поверю.

— Нет. Там Шон… Мне очень нужно поговорить с ним сейчас. Я подойду к твоему дому через… неважно. Подойду.

— А если мы придем нескоро?

— Я подожду. Вы гуляйте, сколько влезет. Вы же на горки хотели… Ты не торопись, я, наверное, долго буду говорить. Ладно, я побежал.

— А что случилось?

— Потом, — отмахнулся я и быстро пошел из парка. На ходу я обернулся и крикнул: — Расскажу потом, все расскажу!

Дэмиэн недовольно нахмурился. Он совсем не хотел, чтобы я уходил. Наверное, хотел прокатиться со мной на этих треклятых горках.

Я догнал Шона метров через сто от парка. Шон увлеченно футболил старую облезлую банку из-под лимонада. Он вздрогнул, когда я положил ему руку на плечо.

— Мама, — сказал парень и оглянулся. — Айгер, черт возьми, нельзя так. Так и… ладно. Я чего приходил-то? Тебя обратно вселили.

— Я понял… А как это? С какой стати? Это невозможно, ты путаешь. Я не платил три месяца за свет и воду. Как они меня вообще не замочили, не знаю.

— Ничего я не путаю. Сам за тебя все долги платил, как я могу перепутать? Вот, держи ключ.

Я взял ключ на облезлом колечке и прищурился.

— Ты?! Платил мои долги?

— Так тебя же выгнали! Где тебе жить? Не у Торна же, в самом деле! Взял и заплатил, что-то не вижу благодарности на твоем лице.

— Да ты… что? Зачем?

— А что делать, если у тебя все через задницу. Должен же ты как-то жить, так?

— Шон… А как же я тебе отдавать буду?

— Да пошел ты к черту! Знаю я, как ты отдаешь. Только я тебе больше ни таира не дам, понял? Чтоб даже руки не чесались.

— Понял, — улыбнулся я. — Все понял. А откуда же у тебя столько денег?

— Я ограбил банк. Если придут с повесткой, все свалю на тебя. Кроме шуток.

— А по правде?

— По правде… Прикинь, я получил зарплату. Слыхал о такой вещи?

— Ну… слышать-то слышал… — пошутил я. Наполовину.

Шон покачал головой. Он смеялся надо мной. Я тоже засмеялся.

— Спасибо, Шон. Спасибо, правда.

— Да ну тебя в баню с твоим спасибо. Ты бы лучше человеком стал. Ой, кстати… Это что за девушка с тобой?

— А что?

— А уже и спросить нельзя?

— Можно… Это Лин.

— Лин, — кивнул Шон. — Это, конечно, прекрасно. Итан… ты не дури, понял?

— В смысле?

— Ты меня понял. Не влюбляйся, ясно?

— Почему?

— Ты прекрасно знаешь, почему. Тебе будет в сто раз больнее. Знаешь… если ты это серьезно про Дэмиэна, ну, что вы теперь такие… родные. Ты бы бросил это все, правда. Итан, я тебе дело говорю. Я тебе всегда дело говорю, хотя ты никогда меня не слушаешь, никогда не сделал, как надо. Ты и сейчас не сделаешь, но я все равно скажу, чтоб меня совесть не мучила. Брось. Брось, хуже будет.

— Может, не будет, — тихо сказал я.

— Будет. Да ты все равно по-своему сделаешь, ты дурной. Итан, если все-таки не порвешь с этим всем… ты не забывай, что ты можешь с ними сделать. Особенно с ней. Осторожно. Я надеюсь, ты не настолько глупый, чтобы не понимать это.

— Я понимаю. Шон, конечно, я все понимаю.

— Понятливый, блин, — буркнул Шон. — Смотри, Айгер. Я с тобой шутки не шучу. Не порть жизнь им и себе.

Я покачал головой.

— Все будет нормально. А когда мне можно будет туда въехать?

— Хоть сейчас. Ладно, пошел я. А то мне и правда в магазин надо. За хлебом.

— Я могу с тобой сходить.

— Сходи, — согласился Шон. — Давно мы с тобой не болтали просто так, ни о чем. Вот и повод…

Я кивнул. Говорить ни о чем не получалось несколько минут. Потом я вспомнил, что можно спросить.

— Как Мартина?

— Да нормально все. Живем потихоньку. Вот, ремонт затеяли. В коридоре.

— Так тебе деньги, выходит, нужны сейчас.

— А когда они не нужны? Конечно, будет лучше, если ты Мартине ничего не скажешь. Даже вдруг. У нас с тобой будут проблемы.

— Я ничего не скажу. А что вы хотите сделать?

Шон пожал плечами.

— Не решили еще. Только люстру купили.

— Красивую?

— Да обычную. Беленькая такая. Не знаю. Обычная.

Похоже, ремонт не сильно вдохновлял Шона.

— Понятно… А ты сам как?

— Что значит — как? Твоими молитвами, — пошутил Шон. — Все как всегда. Вот все думаю, кого мне больше хочется. Мальчика или девочку.

— А что, пока не ясно?

— Нет…

— И что ты надумал?

— Да не знаю. Хорошо бы и обоих. Да?

— Не потянешь…

— Конечно, с таким другом, как ты, точно не потяну. Половина семейного бюджета на тебя. Если будет мальчишка, назовем его Итаном.

— Да? — удивился я. Шон ничего не сказал больше. А я всю дорогу до магазина думал — как здорово, что у меня есть такой друг.

Я подошел к дому Дэмиэна и уселся на скамейке, убедившись, что Дэма еще нет дома. Я посидел минут пять, заскучал и пошел в парк. Я нашел Дэмиэна возле фонтана. Мальчик с интересом смотрел, как работает над рисунком незнакомый художник. Он рисовал фонтан.

— Дэм, — позвал я. — А где Эван и Лин?

— Ой, привет… Смотри, как красиво. Ты нарисуешь так?

— Нарисую. Где они?

— Да Эван в лужу упал. Лин его в туалете отскабливает.

— Ну? Ругается?

— Ага. Он майку насквозь промочил.

— Значит, домой сейчас пойдем…

— Нет. Эван слезно умоляет Лин остаться и говорит, что высохнет. Она согласится, по-любому.

— Почему ты так думаешь?

Дэмиэн пожал плечами.

— Интуиция. Мы еще даже на горках не были. А ты быстро. Что тебе сказал Шон?

— А… Мне можно обратно въехать, в мою квартиру.

— Да? А что случилось?

— Шон долги уплатил. Ему это, наверное, влетело в копеечку.

— Ничего себе, — пробормотал мальчик, продолжая смотреть на рисунок. Я видел, что он расстроен. — Ты уйдешь?

— Да. Конечно, уйду.

— Останься. Пока Райан не приедет. Пожалуйста, останься.

— Зачем? Раз так, то я могу жить у себя.

— Ты не уйдешь.

— Интуиция? — усмехнулся я. Дэмиэн покачал головой.

— Ты не уйдешь. Как ты объяснишь Лин, что будешь жить в другой квартире? Ты же сказал, что ты мой двоюродный брат. А я сказал ей, что тебя Райан позвал за мной последить, пока он не приедет.

— Черт, — не сдержался я. — А что же мне делать?

— Жить у меня, — хитро улыбнулся Дэмиэн. В белых растрепанных волосах у него плясали солнечные блики, и даже на пушистых густых ресницах отражалось солнце. Я чуть не согласился, глядя на его счастливое лицо.

— Надо что-то придумать. Не могу я жить у тебя, Дэм. И Лин тоже переедет.

— Кто тебе сказал?

— Она и сказала.

Дэмиэн недовольно засопел. Он был против.

— Ну и куда она переедет? Может быть, к тебе?

— Может быть, — отмахнулся я. — Да чего ты расстраиваешься? Ты же будешь приходить ко мне, как раньше.

— Допустим. Но все-таки, как ты это объяснишь Лин?

— Скажу, что мы не родные братья, да и все.

— Не скажешь.

— Почему?

— Интуиция, — повторил мальчишка. — А вон и они. Иди, скажи.

Я передернул плечами. Ничего говорить я, конечно, не собирался.

— Что и требовалось доказать, — сказал мальчик. Лин заметила меня и улыбнулась. Эван плелся за ней, понурый. Вероятно, интуиция подвела Дэмиэна, и Лин все-таки решила отвести сына домой.

— Вы уже пришли? Быстро. А этот монстр ухитрился грохнуться прямо в лужу. Поскользнулся и упал. Вот по его милости мы сейчас пойдем домой.

— Ну, мам, — заныл Эван. — Я же высохну. Смотри, какое солнце.

— Посмотри, какое небо, — пропел Дэмиэн. — Да, Лин. Он высохнет. Пойдем, прокатимся разок на горках.

— Он заболеет. Он только что болел, да еще и тяжело.

— Я не заболею. Я закаленный.

— Молчи уж, закаленный. Правда не холодно?

— Правда, — обрадовано кивнул мальчик. — Ни чуточки.

— Плакать надо, а мы на горках катаемся, — сказала девушка, когда мы вчетвером разместились в маленьких округлых кабинках. Дэм и Эван сели впереди, в самую первую кабинку. Мы с Лин — сзади. Гардиана привязали к заборчику. Он очень заинтересованно смотрел на аттракцион.

— Почему? — удивился я. Мне совсем не хотелось плакать. Я готов был расцеловать Шона, сделавшего мне такой подарок. В льняных брюках совсем не было жарко, а сердце замирало, предчувствуя кружок вниз головой в "мертвой петле". В общем, в душе у меня все пело и плясало. И даже мысль о том, что я больше не бомж, казалась ерундой в сравнении с самой главной: я сидел в кабинке на колесиках рядом с Лин и медленно таял. Я безумно радовался, что никто не может прочитать мои мысли.