Москва мистическая - Елена Коровина

В честь монаршего посещения в чугунную ограду дома Пашкова была вмонтирована корона. Однако вот странность – чугунное изображение королевской власти очень быстро лопнуло и стало напоминать… латинскую букву W. А ведь это, если опять же вспомнить роман Булгакова, – знак Воланда. Получается, что в 1818 году Пашков дом получил некое оккультно-магическое крещение. И вот удивительно – с тех пор символ Москвы поменял характер с отрицательного на положительный. Дом-дворец стал лоялен к своим хозяевам, принося счастье. Впоследствии наследники Пашковых (впрочем, утерявшие фамилию из-за рождения наследников женского пола) породнились с самыми знатными фамилиями – Гагариными, Шереметевыми и оставили достойный след в истории России. Достаточно вспомнить легендарного генерала Михаила Скобелева, освободителя Болгарии. Мать Скобелева, Ольга Николаевна, известнейшая в России создательница воинских лазаретов, по бабушке Дарье Пашковой-Полтавцевой принадлежала к роду Пашковых. Мужественная женщина, Ольга Николаевна Скобелева погибла трагически – ее убили в одной из инспекторских поездок в 1880 году. По официальной версии, она погибла от рук грабителей, но люди понимали, что мать Скобелева убили, чтобы воздействовать на бесстрашного генерала Скобелева. И между прочим, к тому времени дом Пашкова уже давно принадлежал Москве и Скобелевы не жили там. Не потому ли дом не сумел защитить внучку своей бывшей владелицы?

Библиотечные тайны и привидения

Читальные залы и книгохранилища Библиотеки имени Ленина

И надо мною одиночество

Возносит огненную плеть

За то, что древнее пророчество

Мне суждено преодолеть.

Николай Гумилев.

Одиночество

С середины XIX века в доме Пашкова размещался Дворянский университет, потом мужская гимназия. Сколько хулиганских выходок юных оболтусов пережил дворец – не счесть. Но к 1860 году стало ясно, что великолепнейший дом Москвы достоин более почтительного отношения. И с 1861 года в нем разместилась богатейшая книжная и художественная коллекция канцлера Николая Петровича Румянцева, переданная городу как Румянцевский музей.

И старинный дом-дворец-замок ожил. То ли вспомнил, как некогда русские князья хранили в его чреве (в тайных подвалах Староваганьковского холма) свои сокровища, то ли обрадовался, увидев старинные манускрипты (ведь именно такие хранились где-то внутри старинных подземелий в кованых сундуках Либереи Ивана Грозного). Теперь его белоснежные стены гордо взирали на москвичей, его мраморные лестницы гостеприимно встречали москвичей, читателей и зрителей, приходящих в первую общедоступную библиотеку-музей Москвы. В недрах Пашкова дома с тех пор хранятся самые ценные рукописные и старинные книги всего мира, рисунки, гравюры, наброски лучших живописцев, ваятелей и зодчих. Ну а когда же в ХХ веке Румянцевский музей стал Библиотекой имени Ленина, туда хлынули читатели, ученые и исследователи со всей страны.

Но и абсолютно реальное дело просвещения и изучения истории и искусства не изменило мистически-магический характер Пашкова дворца. Мы уже знаем о том, как он ворожит, стоя на легендарной Моховой и возвышаясь над оккультным Староваганьковским холмом. Но и в стенах современной библиотеки происходят странно завораживающие вещи.

Уже больше шестидесяти лет среди библиотечных сокровищ живет собственное привидение. Как думаете, чей призрак полагается библиотеке? Конечно же страстного книговеда, знаменитого библиографа и литератора. Именно таким был Николай Александрович Рубакин (1862 – 1946) – личность примечательнейшая и талантливая. В юности он окончил сразу три факультета Петербургского университета: юридический, естественный и историко-филологический. Но главным стремлением этого удивительного человека стало народное образование. Он был просто фанатом всеобщей грамотности, учебы и самообразования. В качестве секретаря Комитета грамотности способствовал открытию множества школ, образовательных учреждений и конечно же общедоступных библиотек.

Первым в мире Н. Рубакин стал рассматривать процесс чтения с научной точки зрения и положил начало библиопсихологии – науки о восприятии текста. Самым известным его трудом стала книга «Психология читателя и книги». Впоследствии ХХ век развил его идеи в психологии творчества, психолингвистике, структурном анализе текста.

Рубакин и сам не чужд был литературному творчеству, работал на ниве издательства. Вместе с великим просветителем-издателем И. Сытиным Рубакин выпускал дешевые «копеечные» книги для массового читателя. Но больше всего времени ученый уделял книжному собирательству. Его личная библиотека была огромной. Практически любая книга, вышедшая с конца XIX и в первой трети ХХ века как в России, так и за рубежом, находила там свое место.

Вот это огромное собрание книг Рубакин и завещал перед смертью Библиотеке имени Ленина. И хотя он умер 23 ноября 1946 года в Швейцарии (Лозанна), где лечился до войны и не смог выбраться на родину в трудные военные годы, всю его обширнейшую библиотеку удалось привезти в Москву. И вот удивительно – преданный своей библиотеке книговед Рубакин хоть и бесплотной тенью, но приехал вместе со своими книгами. Видно, не мог с ними расстаться. С тех пор он и обитает в книгохранилище Библиотеки имени Ленина (Российская государственная библиотека), иногда даже показывается в читальном зале. Тогда там становится особенно зябко и холодно, ведь при появлении привидений температура воздуха мгновенно падает. Однако серого полупрозрачного книговеда не стоит бояться – он добрый призрак и материализуется, только когда читатель не может определиться, что ему надо, или служащие библиотеки никак не могут отыскать нужную книгу. Пожилые и много повидавшие библиотекари отлично знают, если что-то никак не ищется, надо попросить Николая Александровича. Именно так – уважительно, по имени-отчеству – следует тихонько обратиться к Рубакину. И тот поможет отыскать нужную книгу на километровых полках хранилища.

Если же читатель оказывается в трудном положении, то и он может обратиться к Рубакину за советом и помощью. Во всем этом есть только одна пугающая сторона – когда попросил не ты, а кто-то другой. А ты сам сидишь себе в огромном читальном зале, забыв обо всем, склоняешься над интересной книгой, вокруг разлит тусклый свет настольных ламп в зеленых абажурах, и вдруг… Атмосферу зала пронзает мгновенно разлившийся холод, где-то – непонятно, то ли сзади, то ли сбоку, – раздается звук шагов, на потолке вдруг начинают плясать серые тени. В таком случае не стоит пугаться и вскакивать с места, наоборот, надо вести себя как можно незаметнее – уткнуться в книгу и делать вид, что ничего не замечаешь. И вот чья-то легкая тень проскальзывает мимо твоего стола, сосед впереди, лихорадочно листавший книгу, успокаивается. Шелест страниц стихает – сосед нашел в огромном фолианте нужный абзац.

– Благодарствую, Николай Александрович! – тихо шепчет он. – Помогли найти то, что нужно!

И никакой тени уже и в помине нет. И в читальном зале становится гораздо теплее, и мятущиеся всполохи исчезают с потолка. Книговед Рубакин помог и исчез.

Доброе привидение, до сих пор помогающее людям…

Есть в хранилище книг библиотеки и еще одно существо, о котором до сих пор никто не может точно сказать – реальное оно или фантомное. Это странная серая кошка. Она ведет себя как обычный домашний зверь – тихо проскальзывает по коридорам, крадется между рядами книг. Вот только никто и никогда не видел, чтобы этот серый зверек ел или, простите, справлял свои естественные надобности. Однако и кошка выполняет в библиотеке свою работу – служит индикатором. Если в библиотеке потекла труба или, не дай бог, кто-то бросил непотушенный окурок, серый зверек тут как тут. Замелькает между ногами служителей-библиотекарей, непонятно каким образом приведет человека к месту аварии – посмотри, мол. И тут же исчезнет, как и не было. Ну очень полезное библиотечное животное!

Когда же наступают мартовские «дни котов», библиотечная работница выбегает и на улицу. Причем как, тоже непонятно. Просто была только что в книгохранилище – миг, и оказалась на Моховой улице, Воздвиженке или Староваганьковском переулке. Уличных предпочтений у кошки не имеется. Зато есть «собственный» кот, который ожидает ее обычно у ворог «второго дома» Пашкова – там, где сейчас аудиторный корпус МГУ.

Похождения черного кота

Улица Тверская

– Не шалю, никого не трогаю, починяю примус, – недружелюбно насупившись, проговорил кот, – и еще считаю долгом предупредить, что кот древнее и неприкосновенное животное.

М. Булгаков.

Мастер и Маргарита

Кот этот существо вообще фантастическое – большой, тяжелый, абсолютно черный, с крошечной ярко-белой манишкой на могучей груди. Он тоже возникает невесть откуда на московской улице, стоит только появиться библиотечной кошечке. Ну как не вспомнить, что кошечка явилась из дома Пашкова, мистически связанного с Воландом? Может, это Гелла или какая другая юная ведьмочка? Так почему бы не определить черного кота как легендарного Бегемота? Может, так и есть?