Только хорошие умирают молодыми - Алексей Гридин

Но больше крыса с флейтой не появлялась. Сначала Олег даже пожалел об этом: уж больно необычным был собеседник. Музыканту на самом деле нравилось разговаривать с ним, задавать вопросы, получать ответы, объяснять что-то самому. Иногда, увлекшись, снайпер забывал, что общается с огромной разумной крысой, — настолько хорошо Флейтист говорил по-русски, настолько похоже на человека мыслил. Но потом Олег все-таки вспомнил, что и в обществе людей мог многие дни проводить сам по себе, ни с кем не обмениваясь ни единым словом. Теперь, когда снайпер оказался отрезан от своих, остался раненым в «серой зоне», это умение пришлось как нельзя кстати. К тому же, как ни крути, крыса была врагом. Олега даже передернуло, когда он вспомнил рассказ о женщине, которая, повинуясь велению музыки, выпрыгнула в окно. Снайпер понял, что, пока он отсиживается в подвале, крыса, имя которой, по странному стечению обстоятельств, было похоже на его собственное, считает себя обязанной и выплачивает долг за то, что он когда-то оставил ее в живых. Поэтому Олег может не бояться флейты, лишающей человека воли. И все равно ему было немного не по себе.

В какой-то момент Олег понял, что потерял счет дням и ночам. Сначала он просто отлеживался в подвале, стараясь как можно меньше тревожить раненые руку и ногу и наедаться впрок тем, что притащил ему Флейтист. Потом, когда стало полегче и Музыкант решил, что уже в состоянии выбраться наружу сам, он, дождавшись наступления ночи, решил выйти на улицу. К тому же заканчивалась еда. Вода кончилась еще вчера, но снайпер, лежа на постели в углу подвала, слышал, что снаружи идет дождь, и надеялся обойтись тем, что течет с неба.

«Войну и мир» Олег дочитать не смог. Книга о трупах и блондинках тоже была брошена на середине. Увы, вкусы Олега и говорящей крысы не совпали. К тому же снайперу чертовски не хватало музыки. Попросить Флейтиста принести плеер ему и в голову не пришло — скорее всего, вряд ли бы крысе удалось выполнить просьбу. К тому же, даже если бы он и попросил об этом, где гарантия, что в качестве музыки ему не приволокли бы пару дисков Чайковского или сборник какой-нибудь попсни? С книгами-то приблизительно так и вышло. Так что сейчас Олегу недоставало яростной, необузданной энергии, которую он привык черпать в рок-музыке. Оставалось сидеть в полумраке и вылавливать из памяти особенно полюбившиеся песни, а затем представлять, что он не вспоминает их, а слышит в действительности. Но эта игра быстро наскучила.

В итоге Музыканта начала терзать скука. Нельзя ведь все время спать, хоть это и нужно для выздоровления. Ему хотелось что-нибудь делать, но единственное, чем он мог заняться, — это встать и, поднявшись по десятку ступенек, выйти из подвала.

«Серая зона» встретила его мелким колючим дождиком и пробирающим до костей ветром. Олег и забыл, что, когда он выходил в рейд с группой Дмитрия, осень стремительно заканчивалась, готовясь уступить власть над миром зиме. Снайпер зябко поежился, застегнул молнию куртки под горло и, стараясь не наступать в лужи, уже покрывшиеся по краям тонкими хрусткими пластинками льда, медленно дошел до торца дома. Выглянул за угол. Увиденное ему не понравилось.

Несмотря на ночь, дождь и ветер, во дворе возились крысы. Несколько тварей усердно работали лопатами, сноровисто отбрасывая землю на быстро растущую кучу. Трое здоровенных особей с автоматами наперевес разбрелись вокруг и всматривались в темноту. Делали они это не особо старательно — видимо, понимали, что противник вряд ли окажется здесь, на границе «серой зоны», именно тогда, когда они взялись за дело. Но порядок есть порядок, осторожность не помешает никогда — вот вооруженные охранники и несут караульную службу. Возможно, на самом деле их больше, просто остальных Олег сейчас не видит.

Дождавшись, пока крыса-охранник отвернется, Олег перебежал открытое пространство и укрылся за полуразваленной беседкой. Рядом росло дерево, ствол которого вместе с остатками стены беседки как нельзя лучше укрывал снайпера от постороннего взгляда. Сам же он неплохо видел все, что творилось в соседнем дворе, через путаницу разросшихся ветвей.

Там тоже кипела работа. Серые крысиные фигуры возились вокруг стоявшего у края дома гаража. Несколько тварей рыли землю, четверо, разбившись попарно, таскали что-то тяжелое из кузова стоявшего неподалеку грузовика. В кабине машины сидела крыса-шофер и, глядя сверху вниз на работавших сородичей, жевала тускло светившуюся маленькой звездочкой сигарету. Курящих тварей Олег раньше тоже не видел, но, по крайней мере, пристрастие к этой привычке вряд ли могло дать врагу какое-то преимущество в бою, так что снайпер решил не обращать на это особого внимания.

Что они делают? Олег никогда не страдал заниженной самооценкой, но ему и в голову не могло бы прийти, что враг, боясь его, одиноко лежащего в подвале, решил окружить логово Музыканта системой укреплений. Дело в другом. Но в чем? Почему именно здесь он и роют окопы и таскают к гаражу тяжелые ящики? То, что крысам работать ночью даже удобнее, чем днем, понятно: все-таки их предки жили в сумраке подвалов. Но почему здесь?

Со стороны улицы, уходящей в глубь «серой зоны», послышалось фырчанье автомобильного двигателя. Вот как? Еще одна машина? На это стоит посмотреть. Олег, разумеется, не знал, как у крыс обстоят дела с бензином, но предполагал, что вряд ли принципиально лучше, чем у людей. В Штабе периодически шли разговоры о том, что существующий парк машин можно перевести на какие-то другие виды топлива, которые можно было выработать даже в условиях жизни после Катастрофы, но пока что дальше разговоров дело не шло. Поэтому драгоценный бензин не тратился на простые прогулки. Скорее всего, у серых тварей так же.

Звук двигателя стал громче. Машина приближалась. Вот темный силуэт мелькнул сквозь частую мелкоячеистую сетку дождя. Колеса разбрасывали холодную воду луж совсем недалеко. Новоприбывшие остановили автомобиль неподалеку от гаража, но выходить наружу не торопились. Бесшумно опустилось стекло, из окна высунулась лапа, когтистый палец поманил кого-то. Одна из сновавших во дворе соседнего дома тварей послушно подбежала к машине, подобострастно поклонилась. Лапа исчезла внутри и появилась вновь с пухлой картонной папкой. Олег смотрел во все глаза. Что могло быть в папке? Какие-то чертежи? Бумаги из архивов администрации времен до Катастрофы? Такие документы всегда были ценностью, но неужели крысы умели их читать? Впрочем, говорил ведь Флейтист о том, что серые твари составили словарь, — значит, пусть через пень-колоду, но что-то разобрать они могли.

Музыканту помог ветер. Неожиданно резкий порыв обрушился на двор, промчался от одного края до другого, раскачивая деревья. Крыса, взявшая папку, поежилась — видимо, природный мех плохо защищал от холода, и тут ветер набросился на папку и распахнул ее, взметнув ворох бумажных листов. Тотчас же сразу полдесятка крыс бросились подбирать разлетевшиеся листы, а разыгравшийся ветер понес добычу прочь, разбрасывая ее направо и налево. Несколько ярко белеющих в темноте листов полетели в сторону дерева, за которым прятался Олег.

Крысы во дворе отчаянно ругались. Снайпер, конечно, ничего не понимал в доносившемся писке, но было ясно, что оставшаяся в машине тварь — наверняка начальник — распекает нерадивого подчиненного с кривыми и дырявыми лапами, а тот, в свою очередь, срывает злость на других, заставляя их как можно быстрее исправить его промах. Но твари, к счастью, даже не пытались собрать все разлетевшиеся бумаги до единой, прекрасно понимая, что это невозможно. Поэтому Олег, нацелившись на упавший в лужу лист, дождался, пока суета прекратилась и крысы вернулись к строительным работам. Машина развернулась и укатила обратно. Все. Пора. Можно рискнуть.

Выскользнув из-за укрывавшего его дерева, Музыкант бесшумной тенью скользнул к упавшей в лужу бумаге. Намокший лист медленно плавал по черной поверхности воды, собираясь через некоторое время опуститься на дно. Олег не позволил ему утонуть и ловко выхватил пальцами, содрогнувшись от обжигающего холода осенней лужи. Затем так же тихо и незаметно снайпер вернулся в свое укрытие за деревом и посмотрел на то, что попалось ему в руки.

Это был не чертеж. Не был этот лист и документом, написанным каким-нибудь поспешно изобретенным серыми тварями крысиным алфавитом, хотя подобная мысль у Музыканта промелькнула. Все было гораздо проще. Неровным почерком, похожим на опыты неуклюжего, но вполне уже уверенного в своих силах первоклассника, на листе были написаны всего два слова. И Олег готов был поклясться, что точно такую же надпись он видел неделю назад. Два слова гласили: «Помогите нам».

Музыкант легко совместил все кусочки мозаики. Крысы, напавшие на группу Дмитрия четко и слаженно, как будто зная, что люди придут именно в это место. Еще тогда Олег успел подумать, что все это здорово смахивает на засаду. Рассказ говорящей твари, носившей почти то же прозвище, что и он, и промелькнувшее в нем упоминание о том, что существовали крысы, составлявшие словарь и учившиеся писать по-русски. Новая огневая точка на самом краю порубежья, там, где оно было особенно узким, там, где появилась загадочная записка со словами «Помогите нам». И теперь — несколько десятков таких записок, разлетевшихся из папки, которую одна крыса передавала другой.