Соблазненная инопланетным воином - Хоуп Харт

прикажу вступать в пару против своей воли.

Она знает. По ее вздернутому подбородку ясно, что именно это она и ожидала услышать. Дело было не в том, чтобы заставить этого парня стать ее парой. Речь шла о том, чтобы рассказать всем — в том числе и катайю — о том, что сделал тот воин.

Что я узнала на Агроне? Для браксийских воинов честь — это все. И эта женщина только что выставила себя жертвой, убедившись, что все будут смотреть на нее с жалостью, в то время как ее бывший парень будет выглядеть как двуличный мудак.

Дексар смотрит на меня.

— Как ты думаешь, каково решение этой проблемы?

Снова шепот. Я чувствую, как мое лицо горит, и посылаю ему убийственный взгляд. Улыбка играет на его губах, и я ничего так не хочу, как врезать ему за то, что он привлек ко мне еще больше внимания.

— Понятия не имею. Не я здесь правитель. Ты.

Улыбка Дексара становится шире.

— А что бы ты сказала этой женщине, если бы была правительницей?

— Ты хочешь переложить на меня свою работу?

Он просто указывает на Парит, которая выглядит неуверенно.

Я вздыхаю.

— Будь я здесь правительницей, я бы посоветовала тебе жить дальше, — честно говорю я ей. — Придя сюда и выставив себя жертвой, ты выставила себя слабой. Это то, чего ты надеялась достичь?

В комнате так тихо, словно никто даже не дышит.

— Нет, каталья.

Я хмурюсь при этом слове и смотрю на Дексара. Улыбка сошла с его лица, когда он, прищурившись, посмотрел на женщину. Краска отливает от ее лица, и она делает глубокий вдох.

— Он обманул меня, — внезапно говорит она. — Он дал мне обещание, а потом выбрал другую женщину. Он солгал мне.

Раздаются вздохи. Парит полна решимости выставить своего бывшего как мужчину без чести.

— Он выбрал эту женщину, когда вы еще были вместе?

— Не понимаю.

— Алексис спрашивает, посещал ли этот мужчина твои меха, а также меха других.

Ее лицо пылает ярким румянцем, но я не испытываю к ней сочувствия. Она решила публично порыться в своем грязном белье. Теперь ей придется иметь дело с последствиями.

— Нет, катай.

Я наклоняю голову.

— Значит, он сказал тебе, что больше не хочет быть с тобой, прежде чем обратил внимание на другую женщину?

Парит смотрит на меня со слезами на глазах, но кивает.

— Это называется жизнь, — говорю я. — Иногда, как бы ты ни старалась, все идет не так, как бы тебе хотелось.

Слезы катятся по ее лицу, и я вздыхаю. Дело не в том, что я не испытываю никакой симпатии к этой женщине, просто мне неприятно видеть, как она сжигает свою собственную жизнь дотла, пытаясь бросить тень на своего бывшего.

Если я чему-то и научилась в этом племени, так это тому, что здешние люди сплетничают обо всем. Вместо того чтобы жить дальше и быть счастливой, Парит превратила свою жизнь в спектакль.

Некоторым людям просто не хватает мужества. Им не хватает жизнестойкости. Когда их мир рушится, они разваливаются вместе с ним, и они тратят так много энергии, чувствуя себя преследуемыми и жертвами жизни, что забывают о том, что важно.

Стержень.

Я понимаю, перемены — отстой, особенно когда ты к ним не привык. Но большинство людей тратят так много времени на борьбу с переменами, что забывают искать возможности, которые они открывают перед ними.

— Каково твое решение? — спрашивает меня Дексар.

— Нет никакого решения. Здесь ничего нельзя сделать. Счастье — лучшая месть, поэтому я предлагаю тебе двигаться дальше. — Я замолкаю, на мгновение задумавшись. — Недавно я слышала, что иногда женщины переселяются в другие племена, чтобы найти себе пару. Конечно, это полностью зависит от тебя, но иногда «начать все с нуля» может быть именно тем, что тебе нужно.

Парит, кажется, обдумывает это и, наконец, кивает. Больше ей нечего сказать, и она отступает, направляясь к большому выходу.

— Что это было? — бормочу я Дексару.

— Просто хочу убедиться, что ты не уснёшь там, сидя в кресле.

Я прищуриваюсь, и он подмигивает мне. Затем его лицо становится холодным, когда он смотрит на вход.

Входит Нара, по обе стороны от нее охранники. На ней все тоже платье, в котором она напала на меня, и на рукаве бурое пятно крови. Кровь Яри. Я сглатываю желчь.

— Что происходит? — бормочу я, и Дексар смотрит на меня.

— Суд над Нарой.

— А где ее представитель?

— Прости?

— Кто будет отстаивать ее сторону?

— Нет никакой стороны. Она напала на тебя и была поймана с поличным.

Дерьмо. Как бы я ни ненавидела то, что сделала Нара, ясно, что она была не в своем уме.

— Прекрасно. Я буду представлять ее интересы.

— Нет, не будешь.

Я скрежещу зубами до боли в челюсти, наблюдая, как Нару подводят ближе, пока она не оказывается всего в нескольких шагах от меня.

Выражение лица Дексара холодное, когда он смотрит на нее.

— Ты напала на Яри без какой-либо причины и попыталась убить Алексис — женщину, находящуюся под моей защитой. Что ты можешь сказать в свою защиту?

Это не суд. Это гребаный приговор. Трудно сопоставить этого мужчину с парнем, которого я вижу, когда мы остаемся наедине.

Интересно, трудно ли никогда не показывать свою истинную сущность на публике? Чтобы тебя воспринимали как холодного, беспощадного правителя.

— Я избранная, — говорит Нара, умоляюще глядя на Дексара. — Спроси мою мать. Она тебе скажет.

Глаза Дексара сужаются с намеком на жалость. Ясно, что все, что происходит в голове Нары, скорее всего, благодаря ее матери.

— Приведите Гиру, — говорит Дексар, и толпа ропщет, когда входит пожилая женщина, также сопровождаемая охранниками. Она так похожа на свою дочь, что если бы у нее не было морщин на лице и если бы в волосах тоже была