Доверено флоту - Николай Кулаков

Но не все шло в тот день гладко. Нас подстерегали столь частые на войне неприятные неожиданности.

Началось с того, что в районе Тендровской косы с борта «Фрунзе» (его вел капитан 3 ранга В. Н. Ерошенко, поставивший свой «Ташкент» в ремонт и заменявший недавно раненного командира эсминца) заметили охваченную пожаром и уже едва державшуюся на плаву канонерскую лодку «Красная Армения» из Одесской базы. Как выяснилось, полчаса назад она была атакована группой бомбардировщиков.

Эсминец задержался для оказания помощи канлодке и спасения людей. И вскоре сам подвергся атакам бомбардировщиков. Отражать их атаки оказалось необычайно трудно - бомбы сбрасывались с крутого пике. Это были одномоторные Ю-87, впервые появившиеся на нашем театре и знакомые раньше черноморцам лишь по учебным таблицам. Мы еще не знали, что гитлеровское командование специально перебросило под Одессу эскадрилью или две таких самолетов со Средиземного моря, где они действовали против английских кораблей.

Ведя бой с пикировщиками, Ерошенко удавалось уклоняться от прямых попаданий бомб, но при близком разрыве за кормой эсминец получил серьезные повреждения. К ним вскоре прибавились новые. С затопленными отсеками и дошедшим до критического креном, управляемый только машинами, практически уже выведенный из строя, корабль не перевернулся и не затонул лишь благодаря тому, что командир, сам тяжело раненный, не опоздал посадить его на отмель.

Фашистские самолеты не оставили эсминец в покое и после этого. Они разбомбили также буксир, принявший с эсминца раненых. Подоспевший торпедный катер доставил на Тендру тех из них, кто остался в живых. Здоровые моряки добирались до недалекой косы вплавь. В числе нескольких десятков погибших был и замначштаба ООР капитан 1 ранга С. Н. Иванов.

Все это происходило уже после того, как из Севастополя вышли, взяв курс к Одессе, крейсера и эсминцы с батальонами 3-го Черноморского полка. Бойцы полка понимали - по характеру проходимой ими подготовки, - что их могут попользовать как десантников. Но где и когда - это держалось в строжайшей тайне. Только после прекращения связи с берегом по трансляционной сети кораблей было объявлено: «Военный совет Черноморского флота поставил перед нами [93] почетную и ответственную задачу - оказать помощь героическим защитникам Одессы…»

На переходе боевая задача доводилась до личного состава всех подразделений в полном объеме. На кораблях прошли партийные и комсомольские собрания десантников, короткие митинги. В открытом море десятки морских пехотинцев подали заявления с просьбой принять их в ряды партии, считать коммунистами уже в завтрашнем бою. В политическом обеспечении десанта существенную помощь политотделу эскадры оказала группа работников политуправления флота, возглавляемая заместителем начальника политуправления бригадным комиссаром М. П. Ткаченко, находившимся на крейсере «Красный Крым».

Район, где подверглись ударам с воздуха канлодка и эсминец «Фрунзе», кораблям с десантом предстояло пройти в темное время. Но сам факт повышенной активности неприятельской авиации на морских подступах к Одессе накануне нашего десанта был тревожным. И все же мы не допускали, что противник мог раскрыть наши планы относительно десанта - подготовка к нему проводилась достаточно скрытно. Обсуждая события дня, на ФКП сходились на том, что активность вражеской авиации, очевидно, является реакцией на наши усиленные морские перевозки последнего времени (переброску 157-й дивизии и крупного маршевого пополнения, обошедшуюся без потерь, но, конечно, замеченную противником) и крепнущее сопротивление защитников Одессы.

Военный совет решил: боевые действия под Григорьевкой проводить по существующему плану. В него внесли лишь одно изменение - после высадки десанта крейсерам надлежало сразу же возвращаться в Севастополь. Для огневого содействия продвижению десанта оставлялись в районе Григорьевки три эсминца. А руководство высадкой возлагалось на контр-адмирала С. Г. Горшкова, командовавшего отрядом десантных кораблей. Последнее было связано с тем, что с Тендровского боевого участка не могли сообщить ничего определенного о судьбе контр-адмирала Владимирского, и мы довольно долго не знали, жив ли он и где находится.

Какое- то время оставалось неизвестным также и то, уцелел ли и попадет ли до исхода суток в Одессу портфель погибшего капитана 1 ранга Иванова с документацией, регламентировавшей взаимодействие войск ООР и десанта, где определялись, в частности, порядок движения высадочных [94] плавсредств, выделяемых Одесской базой, время и место их встречи с десантным отрядом.

Постепенно все прояснилось. Из Одессы радировали, что Владимирский прибыл туда на торпедном катере. Лев Анатольевич, имевший легкое ранение, намеревался вернуться в район высадки десанта. Документы, находившиеся у Иванова, пропали, но все самое важное для действий со стороны ООР Владимирский смог восстановить по памяти. Правда, одесские катера уже не могли поспеть к началу высадки десанта. Хорошо, что крейсера и эсминцы были снабжены добавочными малыми плавсредствами!

…Связь с отрядом кораблей, приближавшимся к району Одессы, работала четко, и мы на ФКП могли непрерывно за ними следить, достаточно ясно представляя складывающуюся обстановку.

С каждым часом подтверждалось, что о подготовленном ударе с моря противник не подозревает; никаких попыток перехватить где-то корабли с десантом он не предпринимал.

«Все, что случилось с эсминцем «Фрунзе», не отразилось на выполнении намеченного плана, - справедливо отметил потом в своих воспоминаниях контр-адмирал В. Н. Ерошенко. И добавил: А быть может, этот корабль еще и помог основному отряду тем, что отвлек на себя группу фашистских пикировщиков…»{10}. Думаю, предположение Василия Николаевича не лишено оснований.

Во втором часу ночи 22 сентября крейсера и эсминцы без противодействия со стороны врага достигли рейда Григорьевки и отдали там якоря. После короткой обработки участка высадки корабельной артиллерией к берегу двинулся на катерах и барказах первый бросок десанта во главе с военкомом полка батальонным комиссаром И. А. Слесаревым.

Охваченные боевым порывом, моряки действовали стремительно. Задержки не возникало и там, где барказы на пути от кораблей к берегу натыкались на подводные песчаные гребни. Часть десантников, подняв повыше оружие, соскакивала за борт, и облегченные барказы преодолевали преграду. Политдонесение тех дней напоминает, что одним из первых, около двух часов ночи, достиг берега барказ крейсера «Красный Крым», управляемый старшиной Иваном Дибровым (который стал потом широко известен у нас на флоте, отличившись во время декабрьского десанта в Феодосию). [95]

Высадку полка открыла рота младшего лейтенанта И. Д. Чарупы. Еще на морском переходе, когда до десантников доводилась боевая задача, Чарупа от имени всех бойцов обратился к командованию полка с просьбой доверить им захват плацдарма для высадки и просьба была удовлетворена. На берегу, близ уреза воды, зажглись сигнальные огни, указывая места подхода следующим группам бойцов. Расширяя плацдарм, первые подразделения десанта овладели Григорьевкой.

После подхода канлодки и катеров из Одессы высадка пошла быстрее (с этими кораблями прибыл в район высадки контр-адмирал Владимирский, перешедший затем на крейсер «Красный Кавказ»). Через три с половиной часа после того, как от кораблей отвалили первые барказы, весь полк находился на берегу и в соответствии с планом развернул наступление на Чебанку, Старую и Новую Дофиновки.

Противник, не ожидавший нашей высадки, не смог оказать сильного сопротивления. Это не значит, что десант высаживался без боя. До захвата господствующих над плацдармом высоток высадка шла под минометным огнем (барказы с первыми группами бойцов попадали под него задолго до подхода к берегу). И если потери были невелики, то, думается, в значительной мере благодаря решительности действий первого броска и подразделений, закрепивших его успех.

Смертью храбрых пал при высадке комиссар одного из батальонов В. Н. Прокофьев, смертельное ранение получил комиссар другого батальона А. Ф. Прохоров. Как всегда в десантах, политработники были с теми, кто шел впереди.

Успеху морского десанта способствовали и предварившие его высадку смелые действия в том же районе небольшой группы моряков-парашютистов.

Примерно за месяц до того была создана по инициативе военкома ВВС флота бригадного комиссара М. Г. Степаненко нештатная воздушно-десантная группа из краснофлотцев и младших командиров аэродромных служб, разумеется - добровольцев. Готовили парашютистов для действий во вражеских тылах, когда возникнет в том надобность. Эту группу, возглавляемую старшиной Кузнецовым, и выбросил в районе Григорьевки транспортный самолет за полчаса до появления на берегу первых десантников с кораблей.