Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вы не замечали, как поразительно собаки перенимают черты характера хозяев? Гром, здоровенный, серый с подпалинами пес не очень чистой породы, смел, как Ян, плутоват, как Антоша, и драчлив и непостоянен, как Дзинтра. Никогда не знаешь, что он выкинет. Особенно если где-нибудь поблизости кошка или учитель математики. Никто не мог понять, что Гром имеет против учителя математики. Только однажды, когда троица привела подросшего уже пса в школу и все уселись за парты, Гром вдруг зарычал, шерсть его поднялась дыбом, он бросился к двери и, как его ни уговаривали, категорически отказался впустить в класс учителя математики. Даже директор, с его властью и незыблемым авторитетом, ничего не мог поделать. Так урок и не состоялся.
Ребята воспитывали своего пса с невероятным упорством. Методичный Ян составил расписание собачьих уроков, предварительно посоветовавшись с пограничниками. Гром кое-чему уже научился: он не брал пищу из чужих рук, шел рядом, садился по приказу, умел ползти и очень легко находил спрятавшихся Яна, Антошу или Дзинтру. Отыскивать же иных людей ему просто еще не доводилось.
Сейчас, как вы догадываетесь, летние каникулы и знакомая уже вам троица выводит Грома на прогулку. Мы за ними не пойдем — познакомились на всякий случай, и достаточно. Вернемся лучше в отряд, тем более что и капитан Мишин вернулся, а нам никак нельзя упускать его из виду. С минуты на минуту он должен познакомить Лену с сержантом Егорушкиным.
5
Церемония знакомства была излишне официальной, но исключительно по вине капитана Мишина. Он привел Лену в свой кабинет, куда вскоре пришел и Егорушкин. Капитан сурово сдвинул брови и без улыбки, как бы подчеркивая служебную сухость момента, произнес:
— Прошу знакомиться, товарищи. Товарищ Мишина, сержант Егорушкин. Прошу садиться.
В течение всей беседы, которая длилась около часа, ни Лена, ни сержант Егорушкин не обратились друг к другу ни с одним вопросом, только изредка поглядывали не без любопытства, которое тщательно скрывали.
Были уточнены место и время высадки, экипировка, способ хранения суточного запаса продуктов, примерный маршрут и т. д. и т. п.
Потом, позвонив предварительно по телефону, капитан Мишин пригласил Лену и сержанта Егорушкина следовать за собой и представил их начальнику отряда полковнику Скачку.
Полковник был менее официален и разговаривал с молодыми людьми скорее как отец, нежели как начальник. Расспросил о здоровье, об успехах в плавании, дал несколько деловых советов и распрощался с ними. Егорушкин и Лена пожали друг другу руки и разошлись. Лена купаться, а Егорушкин примерять штатскую одежду.
Егорушкин был, как мы уже знаем, парнем рослым, и брюки и рубашка капитана Мишина оказались ему впору, вот только пиджак несколько жал под мышками. Мишин посоветовал сержанту двигаться осторожней, чтобы пиджак ненароком не лопнул по швам.
Егорушкин только вздохнул и, унося с собой одежду, подумал, что он так и не знает имени девушки, с которой предстоит путешествовать. Капитан называл ее официально «товарищ Мишина». А спросить ее имя Егорушкин постеснялся.
Теперь, чтобы не вдаваться в детали подготовки, в разные подробности и мелочи, без которых, как известно, не обходится ни одно предприятие, давайте терпеливо подождем ночи. А чтобы время не пропало даром, скажу несколько слов о границе.
В томе 18 от «Гравелатъ» до «Довенантъ» Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона с твердыми знаками, ижицей и ятью сказано: «Граница — черта, разделяющая два смежных владения». В томе 12 Большой Советской Энциклопедии от «Голубянки» до «Грозовки»: «Границы государственные — линии действительно обозначенные на земной поверхности или воображаемые (но обозначенные на карте), отделяющие территорию одного государства от территории других государств и от открытого моря».
Конечно, энциклопедические словари пишут ученые люди, и остается только уважать строгость и краткость их стиля. Но у меня, например, когда я читаю эти сухие определения, начинают ныть зубы. Поэтому и позволю себе, как муж неученый, обращаться с понятием «граница» несколько более вольно.
Граница — самое удивительное место из всех, где довелось побывать. Граница — это целый каскад противоречивых ощущений. Здесь и покой, и настороженность, и размеренная будничность службы, и вечно волнующая торжественность церемонии приказа на охрану государственной границы Союза Советских Социалистических Республик.
Вслушиваешься в тишину — а она складывается из шороха ветра в соснах, говора моря, движения реки, хруста песка. А ведь так тихо кругом!
Здесь не говорят «берег», а говорят «урез». Он тянется на много километров — тихий, песчаный, в плеске волн, в белых и розовых ракушках, в темных полосках выброшенной морем травы.
Стоишь на урезе лицом к синеве, глядишь в необозримую трепещущую даль и вдруг в какое-то мгновение подумаешь: а ведь это — граница. Край моей земли. А там, за синевой, «ничье» море и еще дальше — чужая земля. И окаменеет на мгновение сердце, и невольно начинаешь озираться, вглядываться в песок. А нет ли на нем отпечатков чужой ступни?
А потом улыбнешься: ведь этот песок просмотрен пядь за пядью прошедшим недавно нарядом. От солдатских зорких настороженных глаз не укроется даже крохотный птичий след. Солдаты свое дело знают!
И все-таки, возвращаясь на заставу, будешь глядеть по сторонам, вглядываться в тени сосен, вслушиваться в хруст сухих игл. Потому что, если попал на границу, сам становишься пограничником. Граница — это прежде всего состояние вечной готовности встретить врага лицом к лицу.
6
Но мы несколько отвлеклись, а уже смеркается. Пора на пограничный корабль.
Чувствуете, как его покачивает на волнах — мягкомягко, с борта на борт? Это потому, что он идет вдоль побережья. Ходу часа на два с небольшим. Ночь коротка, поэтому вышли засветло. И только теперь небо померкло, лишь краешек его еще едва голубеет, и высыпали звёзды, словно день пооборвался в пути, оставил на невидимых в темноте ветвях обрывки светящейся своей одежды, и вот они дрожат, переливаются, тронутые теплым ветром.
Капитан Мишин приказал Лене и Егорушкину поспать в матросском кубрике. Егорушкин спит. У солдат вообще удивительное свойство — засыпать в любое время суток и просыпаться бодрым в любую минуту.
А Лена взбудоражена, ей не уснуть.
- Братство, скрепленное кровью - Александр Фадеев - Русская классическая проза
- Кедря и Карась - Андрей Лебедев - Русская классическая проза
- Путь на север - Анук Арудпрагасам - Русская классическая проза
- О степени участия народности в развитии русской литературы - Николай Добролюбов - Русская классическая проза
- Главное - выдержка - Сергей Диковский - Русская классическая проза
- Погоня - Сергей Диковский - Русская классическая проза
- Комендант Птичьего острова - Сергей Диковский - Русская классическая проза
- Капельдудка - Сергей Диковский - Русская классическая проза
- Бери-бери - Сергей Диковский - Русская классическая проза
- О жизни, любви, грусти и людях - Дмитрий Юрьевич Омельченко - Поэзия / Русская классическая проза