Одержимый - Алексей Макеев

– Ну, знаешь, если бы знал, где брякнешься, то соломки заранее постелил бы! – философски заметил на это генерал Орлов. – А возле каждой потенциальной жертвы преступников непременно милиционер бы стоял. Откуда ты мог знать, что планировал преступник? Нам ведь до сих пор неизвестны даже его мотивы! Что говорит этот Романов?

– А ничего он не говорит, – махнул рукой Гуров. – Его полуживого привезли в Москву какие-то два жлоба и стали требовать с жены Романова деньги. Якобы он обещал им за свое спасение. Она увидела, в каком муж состоянии, и подняла крик. Жлобы оказались не робкого десятка и стали настаивать. Романов пришел в себя и подтвердил их претензии. Жена, сама уже на грани истерики, отдает жлобам требуемое и вызывает «Скорую». Эти двое уезжают, и естественно, никто не успевает запомнить ни их приметы, ни номер машины, ни даже марку машины. Так что мы даже не знаем теперь, откуда привезли Романова. А сам он ничего не говорит, потому что очень плох. У него тяжелое воспаление легких, обморожение конечностей и прочие радости. Единственное, что он успел сообщить жене, что его похитил какой-то таксист, и что нужно об этом рассказать полковнику Гурову. А рассказывать, собственно, и нечего. Я побеседовал с оператором и ассистенткой Романова. Они расстроены, но тоже ничего определенного сказать не могут. Когда они приехали, их не встретили, а Романов последнее время постоянно был на взводе. Ну и тут тоже психанул, бросил свою команду и решил добираться из аэропорта самостоятельно. Вот и добрался. Видимо, преступник заранее узнал дату его приезда и под видом таксиста завез куда-то.

– Почему под видом? – поправил Орлов. – Не исключено, что этот тип и в самом деле таксист. А что? Мобилен, хорошо знает город, нигде не привлекает особого внимания. Очень подходящая для преступника профессия.

– Сомневаюсь, – возразил Гуров. – В двух эпизодах этот тип приходил на своих двоих. Просто он хорошо выбирает варианты. Здесь у него талант. И кажется, что он ничего не боится.

– Почему это так?

– Потому что считает себя правым. И идет по списку. Вся штука в том, что ему этот список известен заранее, и он успел, в отличие от нас, подготовиться. Если он ищет Иванова, то знает точно, где его искать. А мы из-за этого чертова военного архива...

– Без толку ругать архив, – заключил Орлов. – Он все равно нас не слышит. Поезжай. Наверняка на месте что-нибудь обнаружишь.

Вот так Гуров и попал в приграничный район вблизи Черного моря. Море встретило его жгучим, порывистым ветром, пятиградусным морозом и действительно черными волнами, от одного взгляда на которые становилось холодно на душе. К счастью, человеческий прием оказался намного теплее. Оба офицера, встречавшие Гурова, старались показать себя с лучшей стороны и, перехватывая друг у друга инициативу, предлагали программу дня, в которой у обоих основное место отводилось отдыху, знакомству с достопримечательностями и разнообразному угощению. Расхождения возникали только в названиях гостиниц и ресторанов. Гуров был даже слегка подавлен свалившимся на него гостеприимством, но быстро опомнился.

– Ребята, я ведь не ревизор из столицы! – улыбаясь, сказал он. – И достопримечательности осматривать мне некогда. У меня в планах только одна достопримечательность. Город Архиповск. Если можете устроить мне туда экскурсию, то низкий вам поклон. Все остальное совершенно неактуально. У нас в Москве один одержимый бродит, и пока я тут по ресторанам буду заседать, он, пожалуй, еще парочку человек на тот свет отправит. Так что давайте за дело. Чем скорее, тем лучше. Перекусить, конечно, не откажусь с дороги, но без излишеств.

Майор-пограничник, фамилия которого была Дерябин, среагировал первым.

– Тогда, значит, так сделаем, – деловито объявил он. – В принципе, у нас все с абхазскими товарищами уже оговорено. Заедем сначала к нам в часть, пообедаете у нас, а я тем временем командованию доложу, и сразу же и поедем.

– Годится! – кивнул Гуров и обернулся к майору милиции, который при таком раскладе оказывался как бы не у дел. – Надеюсь, майор, ты не откажешься меня сопровождать? А то я местных реалий не знаю, мало ли... Ты сам-то в Архиповске бывал?

– У меня в Архиповске свояк живет, товарищ полковник, – деловито объявил милиционер. – Проныра страшный! То есть знает всех вдоль и поперек, и все его знают. Бандиты, милиция, контрабандисты, дантисты... Он и сам непонятно кто по профессии, но всегда при деньгах. По правде говоря, мне вроде и не к лицу такого родственника иметь, но у них там свои законы. Я ему не указ, а если что нужно выяснить на той стороне, то лучшего источника не найдешь. Меня начальство сразу к вам отрядило, как только узнали, что вам в Архиповск надо.

– Ну и отлично, – обрадовался Гуров. – Тебя как зовут-то?

– Акопов. Руслан Акопов, товарищ полковник. Можно просто Руслан.

Несмотря на то что ничего лишнего они не делали, и все было подчинено единственной цели, подготовка заняла больше времени, чем ожидал Гуров. Они пообедали в воинской части, дождались машины, погрузились и поехали через границу. На границе никаких проблем не возникло, и бородатые абхазские пограничники беспрепятственно пропустили машину с гостями из России на свою территорию. Они даже выделили на всякий случай сопровождающего, который втиснулся на заднее сиденье, поставил между колен автомат и, не произнося ни единого слова, так и ехал до самого Архиповска. У Гурова сложилось впечатление, что этот бравый служака, слегка похожий на лесного разбойника, просто решил под благовидным предлогом наведаться к родственникам. Едва автомобиль пересек городскую черту, как бородач вышел, перекинул автомат через плечо, козырнул, приложив заскорузлую ладонь к черной вязаной шапочке, которая заменяла ему форменный головной убор, и исчез.

Гуров остался в компании двух майоров и сержанта-водителя, который довольно развязно поинтересовался у Дерябина, куда теперь рулить. Офицеры провели небольшое совещание.

– Около двадцати лет назад здесь стояла некая войсковая часть, – объяснил Гуров. – Похоже, архив ее затерялся, поэтому мне хотелось бы увидеть людей, которые что-то про эту часть помнят. Не может быть, чтобы в городе никто ничего не помнил.

– Я-то уж точно не помню, – с сожалением сказал Дерябин. – Двадцать лет назад я еще только в училище собирался поступать, а про Архиповск даже слыхом не слыхивал. Ну а когда сюда попал, то тут уже никакие наши части не стояли. Да, по правде говоря, представляется немного сомнительной сама идея разместить здесь войска. Здесь ни инфраструктуры, ни порта, да ни черта тут нет! Самая настоящая дыра. Одна радость, что у моря.

– А я совсем пацаном тогда был, – мечтательно сказал Акопов. – Это сейчас я заместитель начальника городского УВД, а тогда у нас на уме только танцы-шманцы были, море, само собой, ну и девчата. Махались тогда из-за них!.. Романтика, одним словом. А про военную часть в Архиповске я тоже не помню. Может, и была такая часть, но меня она в то время не волновала. Вот когда тут буча началась, тут уж все, так сказать, наглядно было.

– Это нас как раз не интересует, – заметил Гуров. – У нас интерес узкий. Поэтому, давай, майор, вези нас к твоему свояку. По твоим словам выходит, что он человек более информированный, чем ты. С ним и потолкуем.

– Ну что же, поехали! – вздохнул Акопов и стал показывать водителю, куда ехать. – Совестно московское начальство к таким прохиндеям, как мой свояк, приглашать, а куда деваться? У них тут свои законы.

– Ты не причитай! – сказал Гуров. – Я в твои причитания не верю. Небось, каждый выходной мотаешься сюда самогонку со свояком пить! Мне сейчас никакого дела нет до ваших законов и отношений. Мне след найти нужно, ниточку, понятно?

Смущенный Акопов замолчал. Однако Гуров обратил внимание, что своему «сомнительному» родственнику майор предварительно не звонит, как это обычно принято в таких случаях, а значит, давно уже договорился о визите. Впрочем, Гурова действительно не слишком волновала деятельность неведомого ему свояка. Лишь бы он не был серийным убийцей и не растлевал малолетних. Баловство вроде контрабанды спиртного или больших партий мандаринов Гурова сейчас не смущало. В конце концов, волновать это должно было в первую очередь майора Акопова и того же Дерябина. Но непохоже было, что они сильно волновались. Даже суетливость Акопова выглядела напускной, чем-то вроде подстраховки. Вдруг приезжий останется недоволен, так Акопов всегда может сослаться на то, что предупреждал и извинялся заранее.

Свояк Акопова, которого звали Маратом, проживал на противоположном конце городка среди пышных абрикосовых садов. Но сады эти были пышными в более ласковое время года, а сейчас об этом можно было только догадываться. Пейзаж даже здесь был суровый, в серых и белых красках.

На холодном ветру в глубине двора стоял большой, прочный дом на высоком фундаменте, выложенном из крупного камня. Хозяин, полноватый, приземистый мужчина, в черных брюках и пиджаке поверх черной же водолазки, стоял на крыльце и, не обращая внимания на холод, поджидал гостей. По двору бегали две большие собаки и с десяток детей явно различной национальности. После того, как все поздоровались, Гуров полюбопытствовал, указывая на ребятишек, почтительно столпившихся неподалеку: