Снайпер, который любил жареный рис - Чжан Голи

капрал морской пехоты. Через три месяца большинство из них вернутся в свои подразделения, но десять избранных останутся еще на три месяца, а потом будут назначены в специальные подразделения или группы по борьбе с терроризмом.

Ай Ли и Качок попали в финальную десятку. Куколка вернулась в свое подразделение, а в следующем году поступила в офицерскую школу.

Койка Ай Ли была над койкой Качка, который храпел так, что вся кровать сотрясалась. Сначала Ай Ли очень злился, потом привык. Храп стал для него колыбельной — без этого он не мог уснуть.

Первый день обучения был посвящен разборке М21. Ай Ли торопился и действовал неуклюже; Качок работал рядом с ним спокойно и методично.

— Делай как я, — сказал Качок. — Вынул деталь, сразу клади перед собой. Делай так всякий раз, и это станет привычкой, и когда станешь собирать, ничего не пропустишь.

Класс расположился на табуретах под деревьями вокруг плаца. Куколка сидела по другую сторону от Ай Ли, нервничала и тщательнейшим образом копировала его движения. Качок заговорил с Ай Ли, но обращался при этом к ней.

— Секрет ухода за оружием — масло; не переборщи, но и не скупись. Правильное количество — это когда выглядит намасленным, а на ощупь сухое. Нелогично на первый взгляд, да? Потом поймешь.

Славный парень был этот Качок. Он любил петь, особенно «Норвежский лес» У Бая. Возвращаясь на базу воскресным вечером, всегда приносил для всех еду. Перед отбоем он отыскивал Ай Ли и Куколку, выводил на полигон и угощал при лунном свете своими любимыми слоеными пирожками с говядиной. И без остатка проглатывал то, что не доедала она.

Ай Ли скучал по тем дням. Подъем, пробежка, стрельба по мишеням, обед, плавание или тхэквондо, снова стрельба. Не нужно думать, куда девать время, просто упражняйся в том, в чем тебе велено упражняться. В свободную минуту можешь травить анекдоты или трепаться. На заботы нет времени, да и нужды в них нет.

Лучшим снайпером среди них был Качок. Ай-ронхед говорил, что дополнительный вес придает Качку стабильность, а медленная реакция говорит о бдительности.

— Помни: глядеть в оба. Если глаза не открыты, когда жмешь на спуск, как ты, на хрен, увидишь, куда попала пуля?

Айронхед говорил, расхаживая взад-вперед по стрельбищу, вооруженный бамбуковой палкой, которой тыкал в любого курсанта, чья позиция его не устраивала.

— Стандартное положение: руки расслаблены, но крепко держат оружие; дыхание ровное, но будь готов задержать его; и никаких закрытых глаз при стрельбе. Увижу, что закрываете, прищепку нацеплю.

Бамбуковая палка отскочила от каски Качка.

— В вашей группе только трое научились держать глаза открытыми. Двое просто не боятся звука выстрела, а Качок так зенки таращит, что веки не смыкаются.

Несмотря на ерничество Айронхеда, Качок, как ни странно, умел лучше всех сосредотачиваться. Ствол, приклад, руки, глаза в прицеле — все одновременно. Ай Ли как-то спросил, как он может так хорошо стрелять, не прищурившись.

— Не знаю, что Айронхед такое болтает. Я закрываю левый глаз, правый открыт. Вот, смотри.

Как бы Качок ни старался, он был не в состоянии закрыть только один глаз. Либо оба закрыты, либо оба открыты, без вариантов.

Качок, вне всяких сомнений, неровно дышал к Куколке и слушался ее как Айронхеда. С Ай Ли было то же самое.

— Куколка права, — говорил Качок, и Ай Ли истово кивал в знак согласия. Однако Качок не делал секрета из своего чувства. А вот Ай Ли свое чувство скрывал.

— Конечно, она мне нравится. А кому нет?

Качок сидел на каменных плитах, прикрывавших канализацию позади туалетов, и пускал колечками дым.

— Но на этом и всё. Ну кто мы такие — ни дома, ни сбережений. Она — офицерская штучка. Ее у ворот не на «мерседесе» или БМВ встречать надо, а на «феррари». Я просто буду радоваться, что она здесь, пока замуж не выскочила. А потом — поздравляем, всего наилучшего, благодарствуйте, что заглянули навестить из вашего рая. Она тебе тоже нравится, правда ведь? Ты ей говорил? Три месяца у тебя было. Не уложился за три месяца — просто молчи. Радуйся, как я, что были эти три месяца блаженства, и на том спасибо. Надежды — одно, реальный шанс — другое.

Как всё у Качка просто получалось. Он за эти три месяца обстоятельно продумал вопрос.

Куколка и три другие девушки изо всех сил пытались быть наравне с остальными в течение первой недели обучения. Качок снижал темп во время пробежки, чтобы они не отставали, давал советы, поднимая и опуская свою М21:

— Считайте про себя: раз-два, раз-два; далеко не заглядывайте, только на задницу того, кто впереди. Я вот что делаю: смотрю на задницу Ай Ли и считаю: раз-два, раз-два. Заметили, кстати, что не так с задом Ай Ли? У него вообще никакого зада нет! А такому мужику доверять нельзя! Вот на мою посмотрите: нормальная крепкая задница.

С этими словами Качок обогнал девушек и побежал перед ними. Потом прошел слух, что из всех курсантов у него действительно самая сексуальная задница: половинки ходят что твои поршни, влево-вправо, влево-вправо, раз-два, раз-два.

Но Качок не смотрел ни на кого, кроме Куколки. На восьмой неделе две девушки нашли себе пару среди курсантов, третья была уже обручена со своей университетской любовью. За Куколкой же ухаживать ни у кого духу не хватало. Она была из другого теста, богиня среди курсантов-снайперов.

Перед окончанием учебы Ай Ли все-таки собрался с духом и признался Куколке в своих чувствах. Она взяла его за руку. Он навсегда запомнил ее слова: «Кто знает, как все сложится после офицерской школы? Мы ведь можем пока быть просто добрыми друзьями?»

До него дошло, почему молчал Качок. Откройся, и ты либо выиграешь, либо проиграешь. Молчи, и у тебя всегда будет надежда. Ай Ли понял, что любовь Качка к ней была глубже, чем его собственная. Глубже, чем он мог постичь…

На прощальном обеде она бросилась в прощальные объятия Качка, из глаз текло: не то пот, не то слезы. Качок покраснел, не то от выпитого, не то от любви.

Ай Ли вспомнил глаза, виденные утром в Будапеште. Большие, выпученные глаза. Но у него не было выбора. Нажать на спуск или рухнуть мертвым с крыши.

Почему Качок?

Когда Ай Ли записался в Иностранный легион, Качок был еще морпехом в чине сержанта, но